Книга Принеси мне, Санта, антидепрессанты - Ашира Хаан

Мир вокруг вращался с сумасшедшей скоростью, люди сливались в разноцветные полосы, голоса звучали то тише, то громче, в ушах бухал набат, онемевшие пальцы с трудом сжимали тонкую ножку бокала. В фокусе остался только один кусочек паззла сошедшего с ума мира — он. Блондин, который обернулся, почувствовав мой огненный взгляд. Я просверлила его насквозь своим безумием — страхом и надеждой.

Но вместо глаз цвета неба под светлой челкой блеснули — теплые карие.

И уже секундой позже я поняла, что смотрю в совершенно незнакомое лицо.

Мужчина уже шел ко мне быстрым шагом, по пути всучив кому-то свой недопитый бокал.

Приблизился, присел на корточки и встревоженно заглянул в лицо:

— Все в порядке? Ты побледнела. Что-то болит? Сознание теряешь? Сколько пальцев?

— Доктор, что ли?.. — заторможено, как под лошадиной дозой транквилизаторов, засмеялась я. Мир потихоньку возвращался в норму.

Понятия не имею, почему я так отреагировала на возможность увидеть здесь Максима.

Казалось бы — ну и пусть бы кусал локти, глядя, каким успехом я пользуюсь. «Пусть сдохнут те, кто нас не захотел!»

Но почему-то было до одури… страшно? Это страх?

— Нет, просто халат надел! — засмеялся блондин и протянул руку: — Я Захар.

— Разве это халат? — не догнала я шутку, глядя на пеструю рубашку. — Почему я тебя не знаю?

— Я новенький у вас, — пояснил Захар. — Сисадмин. Неделю всего работаю. Дорогие коллеги решили пошутить и сказали, что вечеринка гавайская и с дресс-кодом. Ржут теперь в уголке. Поэтому я так странно выгляжу.

— Нормально ты выглядишь! — возразила я. — Живенько. А почему не танцуешь?

— Был повергнут в шок, ошеломление и оторопь твоей красотой! — заявил он так искренне, что в его словах я не уловила ни капли лести. — И не решался пригласить. А танцевать с другими, когда есть королева… Нет, это не для меня.

— Пойдем. — Я оперлась на его руку, встала и чуть покачнулась. — Пойдем танцевать!

— Эй. — Он подхватил меня под локоть. — Осторожнее. Ты только что была бледной — хоть в гроб клади. Как будто смерть свою увидела.

— Оргазм — маленькая смерть, как говорят французы… — пробормотала я. — Держи меня крепче, Захар, и все будет хорошо!

Я больше не танцевала ни с кем, кроме него.

Мы смеялись и кружились даже под вальс, который он танцевать не умел.

Мы пили шампанское и заедали клубникой, макая ее в шоколадный фонтан.

Мы сбежали в какую-то полутемную комнату, украв со стола миску с неопознанным салатом, но вместо того чтобы нормально поесть, целовались до опухших губ.

Я подкрашивала их в туалете клуба, ловя на себе куда больше завистливых взглядов, чем в начале вечера. Все-таки когда я меняла мужчин и ни на кого не претендовала, я нравилась дорогим коллегам женского пола больше, чем когда выбрала себе самого симпатичного и остановилась на нем.

Зря только красилась.

В такси по дороге домой Захар слизал с меня всю помаду. Он завелся так, что даже сонный таксист из Средней Азии начал превышать скорость и проскакивать на мигающий желтый: электричество от нас шарашило будь здоров.

— Пригласишь на кофе? — спросил Захар нагло, когда такси остановилось у моего подъезда.

Но я выпила не так уж много шампанского.

— Прости, — покачала я головой. — Не сегодня.

— Полагаю — никогда? — поднял бровь Захар.

— Нет, просто не хочу никуда торопиться, — объяснила я. — А одна ночь — не моя тема, извини. Наверное, надо было предупредить раньше.

Он стиснул пальцы на подголовнике переднего сиденья и медленно выдохнул.

— Что ж, такую девушку не грех и подождать… если будет чего ждать, — с намеком заявил он.

— Будет, — улыбнулась я. — Будет…

Развернулась и пошла к двери подъезда, спиной… точнее, частью пониже спины ощущая сверлящий жаркий взгляд.

Ну не будешь же объяснять мужчине с порога, что тебе психотерапевт запретил секс на первом свидании?

Ух, и как все-таки приятно оказалось ощущать себя роковой женщиной! Жестокой динамщицей. Королевой, перед чьей волей склоняются даже самые сильные мужчины!

Губы у меня горели от поцелуев, тело все еще ощущало тесные объятия мужских рук, ноги гудели от танцев на каблуках, а на голове был полный бардак — зато он отлично отражал мою легкомысленность с ноткой ветрености, которой я наслаждалась на полную катушку.

Девичье… ну пусть будет сердце — не камень. Захар и меня завел до зуда, до пылающих щек и тяжести внизу живота. И я, выдохнув, откинулась на стену рядом с лифтом, пока он медленно считал этажи, спускаясь на первый. Провела кончиками пальцев по опухшим губам, скользнула ими по обнаженной шее, спустилась в ложбинку груди и неожиданно для самой себя стиснула сосок, выступивший через тонкую ткань платья, под которым не было бюстгальтера. Томный жар раскатился по всему телу, тяжесть между ног всколыхнулась, требуя заполнить пустоту внутри чем-то твердым, горячим, упругим…

— Нина… — прошептала мне на ухо темнота. — Что ты делаешь, Нина?

Я не успела испугаться, когда мои губы, еще не остывшие от поцелуев другого, накрыл жадный рот. У поцелуя был знакомый вкус. Знакомая требовательность и наглость, упорство и страсть.

А свет из разъехавшихся в полутьму первого этажа дверей лифта подтвердил мои догадки. Как я умудрилась не заметить Максима? Да, темно, да, голова кружилась и мысли были заняты совсем другим, но я же прямо перед ним… Прямо…

— Ах-х-х-х-х…

Надо было вырваться. Надо было включить голову.

Совесть. Женскую честь где-нибудь откопать.

Стыдливость и скромность.

Что там еще положено откапывать женщине, что почти оказалась в постели с мужчиной, которого впервые увидела два часа назад… А теперь целуется с другим — у которого есть девушка, медицинская этика и черт знает что еще.