суицида. Вот в очередной раз слово дали моему психоаналитику, который начал рассуждать о том, что проблема эта крайне актуальная, и что многих можно было бы спасти, обратись они вовремя к профессионалу.
– К сожалению, эта проблема для меня не только профессиональная, но и личная. За мою жизнь два очень близких мне человека закончили жизнь самоубийством, и в том числе эти трагедии заставили меня уже потом, во время врачебной практики обратить внимание на пациентов с суицидальными наклонностями, потому что здесь я могу говорить не только как врач, но и как обычный человек – это просто ужасно, когда кто-то из любимых людей решает таким образом закончить свои страдания, и это можно и нужно предотвращать, – с горячностью говорил он.
Но мне почудилось, что на лице его мелькнула тень того превосходства, которое иногда появлялось во время наших с ним бесед. Мне это почему-то очень не понравилось, и сердце забилось быстрее. Тревожная пружина внутри меня снова сжалась.
Психопат
С момента смерти моего друга прошло уже много лет. За этот период у меня было еще несколько жертв – их было мало, потому что я не хотел, чтобы подобные трагедии вокруг одного человека привлекли чье-то внимание и вызвали вопросы. Я действовал аккуратно, умел выжидать момент. Я ведь не какой-то сумасшедший маньяк, который не может совладать со своими пагубными страстями и совершающий ошибки в угоду зависимости. Нет, это не про меня.
Осечек, как с приятелем, у меня больше не случалось, но я все мечтал попробовать манипулировать двумя жертвами одновременно. Я думал, что моя работа это мне позволит, но ждать подходящего случая пришлось очень долго. К этому моменту я уже успел стать очень обеспеченным и весьма уважаемым человеком. И пока не было случая воплотить свою давнюю мечту в жизнь, я занимался другими весьма интересными вещами.
Мой доход позволил мне исполнить другую заветную цель – кардинально изменить дизайн моей квартиры. Она располагалась в историческом центре столицы, и старенький ремонт совсем не шел тому величественному дому, в котором располагалось мое жилье. Я поменял все. Начал с уже давно прогнившей, еще советской проводки. Я нанял специалистов, которые полностью переделали все под мой вкус, а интерьером занимался профессиональный дизайнер. Вместо простеньких фанерных предметов мебели я заказал себе самые дорогие и качественные вещи, выполненные из дуба. На полу стелились пушистые ковры – не то турецкое уродство, которое висело на стенах и болталось на полу у половины семей, а невероятно мягкие и приятные на ощупь покрытия.
На кухне я поставил небольшой гарнитур – я особо не готовлю сам – зато один из первых, наверное, в нашей стране сделал у себя в квартире барную стойку. Я не любитель много выпивать, но я визуал: мне нравится картинка с рядом тщательно отобранных и стильных бутылок на столешнице, а также изящные бокалы, подвешенные над стойкой за ножки. Если иногда я все же решаю вечером употребить бокальчик чего-то крепкого или не очень, я всегда делаю красивую сервировку, чтобы можно было наслаждаться не только вкусом дорогого спиртного, но и видом.
Во всех комнатах у меня висят плазмы, а вот никакие музыкальные системы я покупать не стал: я абсолютно равнодушен к музыке. Зато в одном из помещений я устроил библиотеку и наполнил ее множеством разных книг. Каждый уголок моего дома был для чего-то: для приемов пищи, для чтения, для отдыха с газетой или журналом. И, конечно, спальня – для сна.
Там я поставил огромную кровать, на которой возлежал самый лучший и удобный ортопедический матрас. Белье я использовал только шелковое – какое это приятное ощущение, когда ты ложишься в прохладную постель и соприкасаешься с нежной тканью, которая постепенно нагревается от тепла тела и – в отличие от всяких других материалов – никогда не вызывает никакого раздражения на коже. И все это было только в моем распоряжении.
Семью я заводить не стал. Я мог бы сделать это ради развлечения и играть свою роль отменно – я даже подумывал одно время, что это было бы забавно, но в итоге я не стал разбазаривать на это свое время. Пришлось бы постоянно носить маску, не снимая ее ни на миг, а этого я не хотел. К тому же я пришел к выводу, что глупые люди непосредственно рядом со мной меня бы раздражали, а еще пришлось бы тщательно прятать свои трофеи.
Трофеи. О, это отдельная тема для разговора. Я любил оставлять что-нибудь на память о тех шалостях, которые себе позволял. У меня были трофеи от каждой жертвы. От первой моей девушки у меня остался ее браслет – я попросил убитых горем родителей отдать мне его вроде бы в память о моей любви, на самом деле – в память о моем первом успешном опыте. От старушки мне досталась аж целая квартира, от приятеля я не взял ничего, так как в тот раз я все-таки проиграл. От остальных жертв были мелкие безделушки, для постороннего человека не имевшие никакой ценности. Но получить их мне удалось лишь благодаря своей хитрости, потому что с последующими жертвами тесных связей я не имел – как и доступа к их вещам. Но я позаботился о том, чтобы у меня остались трофеи.
А еще был дневник. Не то что дневник в обычном понимании этого слова. Просто небольшой блокнот в кожаной обложке, где был список. Номер жертвы, ее имя и первая буква фамилии. Дата начала эксперимента и его окончание. И кратко суть «операции»: описание, каким образом я подталкивал жертву к финалу и какие методы использовал для давления.
Дневник и трофеи я хранил в небольшом органайзере, а его – в одном из ящиков прикроватной тумбы. Я не боялся, что кто-то найдет свидетельства моих преступлений: у меня никто не бывал, а намеренно заподозрить меня в чем-то нереально.
Я часто пересматривал свои трофеи и записи в дневнике. Я был уверен, что через некоторое время в списке появятся еще два имени, а даты смерти у них будут рядом. В идеале, конечно, я бы хотел поставить максимально чистый эксперимент и выполнить его филигранно: сделать одну дату финала для обоих экземпляров. Но я все же сомневался, что так получится. Все-таки я не использую физическое устранение.
Но тем сложнее задача. Впрочем, с одной из жертв мне будет совсем легко, в этом я уверен. А вот вторую абсолютно точно надо «разогреть» до нужной кондиции. Впрочем, для такого
