— Господи, как же я низко пала, — со стоном прошептала я, закрывая руками лицо. Для меня эта новость была сродни удару под дых. Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. — Это что же получается, я чуть не переспала с женатым мужчиной? — А тем временем смартфон разрывался, нехотя взяла его и, собравшись, приняла вызов. — Да. — На удивление голос звучал спокойно.
— Котёнок… — это было сродни удару ножом в самое сердце, дыхание перехватило, и в глазах потемнело. — Я был не прав, прости.
«За что ты у меня просишь прощенье? За грязь, что вывалил на меня? Или за то, что, зная о моих принципах, пусть неосознанно, но заставил их нарушить? Ты же знал, что я бы никогда…ни за что… на тебя не посмотрела, зная обо всём». — Но вслух сказала иное.
— Прошу, не называй меня так больше… — и вновь про себя: потому что не имеешь права. — Вань, оставь меня в покое…
— Не могу, котёнок… — опять этот «котёнок».
Это невыносимо!
— Раньше мог, и сейчас получится, — стараюсь отвечать жёстко, смотря на фотографии. И единственное, что выдаёт моё состояние, слёзы, что нескончаемым потом катятся по щекам.
— Не получится… — отвечает глухим голосом, и тут же в нём появляются стальные нотки. — И это в твоих интересах. Я должен был предупредить, насчёт моего брака…
Поздно.
— Эта информация мне ни к чему, это твоя жизнь. Единственное, что ты должен, так это оставить меня в покое.
— Нет. — Как я ненавижу его «нет»! — Я повторяю, что это в первую очередь в твоих интересах.
Понятно, решил пожертвовать своим счастьем, чтобы мне помочь.
— В моих интересах, чтобы держался подальше от меня. С остальным справлюсь сама.
— Это мне решать, что для тебя важнее. Ещё хоть одно слово в таком ключе… — в его голосе послышалась угроза, впрочем, как и всегда. Это с любимой женщиной он смеётся и ласкает взглядом, а со мной всегда в пренебрежительно-приказном тоне разговаривает.
— Хорошо, больше не буду. — Прекратила это бесполезный спор, чтобы я не говорила, как бы ни умоляла, он не отступится. Остаётся сделать вид, что на всё согласна.
— Я сейчас приеду.
— Зачем?
— Боюсь, что ты можешь наделать глупостей. И поговорить хочу.
Лучше бы сразу пристрелил, это более гуманный способ меня добить.
— У меня был тяжёлый день, не до разговоров, — отвечаю, продолжая беззвучно плакать.
— Ладно, приеду утром.
— Ваня, дай мне прийти в себя, давай как ранее договаривались, встретим через три дня. — Попыталась хоть немного отстрочить встречу, мне нужно время, чтобы придумать план и воплотить его в жизнь.
— Послезавтра, это крайний срок, — безапелляционно заявил он.
— Хорошо. — Я отключаюсь, не могу больше с ним разговаривать. Это выше моих сил.
Казалось, что вмиг все звуки исчезли, осталась только я и терзающая душу боль. Смотрю на фотографии и беззвучно плачу, проклиная себя. В случившемся только моя вина: запретила всем говорить о нём, думала, это поможет забыть. А вон оно как вышло… И не помогло, стало ещё хуже. Любовь-то разная бывает, кого-то она окрыляет, кого-то втаптывает в грязь и медленно убивает. И уже кажется, что не любовь у меня вовсе, а параноидальный психоз. А ведь действительно, я больная на всю голову! Достала всех, упиваясь жалостью к себе! Ванька, бедный, даже сбежал, задыхаясь от токсичности моих чувств. А я ещё спрашивала: почему он так со мной? Есть за что! Я ничтожество…
— Жалкая… — произношу со стоном, срываюсь с места и бегу в спортзал. Заскочив туда, хватаю боксёрские перчатки и, надев, неистово начинаю колотить грушу. Психологи говорят, что такое помогает, вот и проверим. — Жалкая… Ничтожная… Жалкая… — всхлипываю и продолжаю наносить удары. — Не хочу больше чувствовать… — удар. — Это не любовь, — ещё один… — Это самообман… Жалкая…жалкая
Я не знаю, сколько времени это происходило, мне казалось, что вечность выбивала из себя эту дурь. А потом словно что-то внутри надломилось… Но я продолжала бить, не могла остановиться, пока в глазах не потемнело, и тьма не поглотила меня. Очнулась на полу, лежу на чём-то влажном, скосила глаза: кровь. Опять носом пошла, у меня такое бывает, когда перенервничаю. Встаю, стягивая перчатки, пошатываясь иду принять душ, руки болят от перенапряжения. С трудом разделась и, включив воду, села, ноги не держат, и в груди словно дыра образовалась. Как же хорошо… Спокойно… Прикрыла глаза, наслаждаясь мгновением, молясь, чтобы не прошло. А ведь помогло…
Глава 7
— Мира! — резко открываю глаза, пытаюсь понять, кто так истошно кричит — Оливия. Она трясла меня за плечи и рыдала навзрыд. — Жива…жива… — обнимает меня, продолжая плакать, не обращая внимания, что на неё льётся вода. — Я так испугалась…
—Успокойся, всё со мной нормально, уснула, наверное… — пытаюсь успокоить рыдающую подругу.
— Нормально? — Отстраняется она и тут же выключает воду. — На полу кровь, вода холодная хлещет, и ты… — Оливия вновь всхлипнула. — У меня чуть сердце не остановилось, когда тебя увидела бледную с посиневшими губами! — Странно, я даже не почувствовала, что прохладную воду включила. — Думала, что ты наложила руки на себя.
— У меня носом кровь пошла, это обычное дело. С чего вдруг ты решила, что я покончу с собой? — спрашиваю, пытаясь встать, вот чёрт, в ногах ещё слабость.
— Давай помогу… — протягивает мне руки. — Дорогая, мне так… жаль… Я как увидела видео с интервью его жены, к тебе сразу рванула. Я видела, как ты на него смотрела, любишь ты его…
Уже нет, как ни странно. Я совсем ничего не чувствую к нему, полнейшее безразличие… Боль, что терзала меня, исчезла, осталась лишь пустота, чувствую себя оболочкой без души. И мне это нравится. Возможно, это временный эффект, но я буду наслаждаться каждой секундой этого состояния.
— Всё хорошо, видишь, я живая, здоровая… Хватит плакать. — Наконец выбравшись из ванной, вновь попыталась её успокоить, вытираясь сухим полотенцем. — Тебе тоже переодеться не мешало.
— Хорошо? — покачала она головой. — В зеркало посмотри, ты же похудела! А глаза, ты посмотри, какие они пустые. Ты другая стала… Как такое возможно? Что этот изверг с тобой сделал?
Я даже смотреть не стала, знала, что выгляжу погано. Но это уже не имеет значения, если я и похудела, так это минимум два килограмма, на это не стоит обращать внимания. А сейчас срочно спать, завтра мне нужно быть как огурчик.
— Ничего не сделал, в случившемся только моя вина. Давай сегодня не будем о нём.
Оливия вновь всхлипнула и, продолжая качать головой, направилась в комнату, чтобы сменить одежду. Хорошо, что она не все забрала вещи, когда от меня съезжала на съёмную квартиру, рядом с моей галереей. Она не хотела тратить время на дорогу, решила рядом с работой поселиться. А потом диплом получит и помчится на свои раскопки в восточные страны, она о них грезит с ранних лет. Жаль, мне нравилось, как она справлялась со своими обязанностями, такого ответственного работника тяжело будет найти. Да и куда она собралась, меня заставляет волноваться, Ближний Восток до сих пор одна из горячих точек на нашей планете. А ещё её ангельская внешность, с белыми как снег волосами, точно прибавит там проблем. Ладно, потом попытаюсь отговорить от этой рисковой затеи. Пока я размышляла о подруге, не заметила, как пришла в комнату и трясущимися от холода руками натянула пижаму.
