— Что творится! — Роман дурашливо хлопнул себя по лбу. — Смычка антиобщественных элементов с правоохранительными органами!
— И с примкнувшей к ней творческой интеллигенцией! — неожиданно для самих себя хором подхватили Арбуз с Боровиком и заржали.
От следующего дружного чока кружки враз треснули и в руках друзей остались одни стеклянные ручки. Остатки пива полились на стол, осколки со звоном брызнули в разные стороны.
— Караул, катастрофа! — пискнул Роман, давясь от смеха и выскочил из-за стола, спасаясь от пивного потопа.
Около Арбуза тут же материализовался какой-то сухонький человечек со сморщенным лицом и татуированными пальцами, почтительно прошептал что-то ему на ухо и так же незаметно испарился.
— Узнали… — криво усмехнулся Арбуз, отряхиваясь, — просят разрешить уступить нам свой столик. Пошли, пересядем.
Он кивнул головой в сторону соседнего стола, очистившегося как по мановению волшебной палочки.
— Пошли, — кивнул Боровик, — вижу, контора у тебя крепкая, не чета…
Он не договорил, мотнул головой и замолчал.
Арбуз с Романом переглянулись.
— Саня, — осторожно сказал Арбуз, — что-то ты мне не нравишься. Может, что случилось?
— Случилось, Миша, — кивнул Боровик, — потом расскажу. Ладно, пошли пересядем.
Они уселись за новый стол. Роман попытался было заказать водки, однако Арбуз остановил его.
— После того, что мы пережили, отправиться на тот свет из-за местной косорыловки? Так дело не пойдет. Как говорится, у нас с собой было, есть и будет!
И он торжественно выставил на стол припрятанную под полой пиджака литровку «Джека Дэниелса».
Боровик улыбнулся, Роман зааплодировал.
— А вот и стаканчики, — Арбуз достал из кармана кожаный футляр с никелированными стопками, — ты уж извини, Саня, но здешняя ретромойка не внушает мне доверия. Давайте-ка хлопнем по маленькой и потом ты расскажешь всетаки, что стряслось.
Наполнившая стопки до краев янтарная жидкость быстро отправились по назначению.
— Между первой и второй? — спросил Арбуз, приготовившись налить по новой.
Боровик покачал головой:
— Подожди, Миша. Кроме вас с Ромкой у меня почитай что никого не осталось…
— Эй, — откликнулся Роман, — отчего такой мрак на челе? Спасибо, конечно, на добром слове, но с какой стати ты вдруг сироту казанскую из себя изображаешь? А как же соратники по справедливой борьбе? Брось, Саня, ты же жизнь за правое дело положил, бескорыстный ты наш, за тобой весь УБОП монолитным строем!
— Каким ты был, таким ты и остался… — гнусаво пропел Боровик и грустно улыбнулся, — да вот, блин, не остался ни хрена.
Он закурил и отвернулся.
— Тут вот Миша предложил выпить за милицию, за ментов то есть. Спасибо, понимаю, — вроде как за меня. Да вот только я уже больше не мент.
Роман с Арбузом вытаращили глаза.
— Что за фокусы? Под прикрытие, что ли, ушел, как голливудский полицейский? — не поверил Роман.
— Никакого прикрытия, никаких фокусов, хотя цирк Шапито налицо. Сегодня я уволен из УБОПа — комиссовали по состоянию здоровья.
— Ну, если уж ты по состоянию здоровья для УБОПа не подходишь, то там, значит, одни сплошные Терминаторы остались, — заметил Арбуз, — сопротивление бесполезно, пойду сдаваться в КПЗ.
Боровик махнул рукой:
— Я тут пораскинул мозгами. По всему выходит, что гнобит меня не кто иной, как генерал-майор Безродный. Помните, с чего начались наши кувыркания?
— Как же, с побега Чернова из «Крестов», — ответил Арбуз, — молодец, Роман, вывез его в колонке после концерта, а то бы кранты мужчине. Уж больно много знал, бедняга, напридумывал невесть чего в своей лаборатории. Интересы шибко больших людей задел, однако.
— Как, кстати, Чернов? — спросил Роман.
— Нормально, скоро уже две недели как в Лондоне. Документы я ему сделал реальные, деньгами упаковал на первое время. Мое слово крепче гороха, — Арбуз шутливо оскалился и поддел зуб ногтем большого пальца. — И что дальше, Саня?
— А дальше вот что. После побега Чернова меня вызвал Безродный и велел найти Чернова и устранить. Я понял, что в это дело замешаны вы с Ромкой и стал волынить. А потом в меня стреляли, подставили под это дело Ромку, потом пытались добить в больнице, откуда ты меня вытащил, потом мы вместе вытаскивали Ромку, теперь вот увольнение. А Безродный, как ты сам говорил, Ромка, из этой гребаной «Воли народа», про которую вам проболтался этот, как его…
— Петров, — подсказал Роман.
— Именно. Теперь понятно?
— Понятно, — Роман кивнул головой, — понятно то, что телевизионными разоблачениями мы эту «Волю народа» не угомонили. Кстати, труп Петрова на днях нашли в Обводном, а мой дружбантелеспрут внезапно помер, хотя слабым здоровьем не отличался.
— Вот и я думаю, что нам от этой «Воли народа» теперь не отвязаться, — сказал Боровик, — слишком мы им насолили, и они прекрасно знают, кто это сделал. Думаю, что я на очереди.
— Почему?
— Да потому что я теперь один в поле. Родная контора меня больше не прикрывает. Это же классика, детективы надо читать. Прибей меня, пока я на службе — ребята землю будут рыть, до чего-нибудь да докопаются. А так — ушел, ну, пропал где-то… Вспомнят иной раз, удивятся — чегой-то Саня не звонит, забыл старых соратников. И все дела.
— Да, дела… — протянул Роман, — по этому поводу надо выпить!
Арбуз разлил еще по одной, все выпили не чокаясь.
Боровик усмехнулся:
— Эй, можно бы и чокнуться, поминать меня вроде бы еще рановато!
— С вами и впрямь чокнешься, — сказал Арбуз.
— Ну и что думаешь делать? — спросил Роман.
— Думаю, месяца два-три у меня еще есть, пока в УБОПе привыкают, что я отрезанный ломоть. Ну а потом надо шить белые тапочки.
Роман хлопнул Боровика по плечу.
— Не дрейфь, прорвемся! За три месяца что-нибудь придумаем. Правда, Миша?
— Это точно, — ответил Арбуз и нахмурился, — тем более что придумывать нам придется много чего.
Впору открывать кружок «Шевели мозговой извилиной».
— А у тебя-то что стряслось, Мишка? — спросил Роман.
— Стряслось, Ромка, и не только у меня, а у нас с тобой на пару. Такой уж сегодня, видать, день — пошла черная полоса. Не хотел я сегодня вечеринку портить, да ладно… Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец.
Арбуз повертел в руках бутылку «Джека Дэниелса».
— Ладно, нечего наперстками цедить. Давайте допьем эту дуру из горла да и пойдем отсюда на свежий воздух. Здесь что-то шумно становится.
