И только я повернулась в сторону коридора, где находилась комната отдыха, как вдогонку мне уже неслась пожилая Николетт.
– Ну, что вы, – улыбалась она. – Я сама, не стоит обременять вас. Доктор Ригард придет в семь тридцать, а у вас в палате двое поступивших.
– Двое, – скривилась я.
– Да. «ДТП» и избитая.
– Понятно. Так вы сами его разбудите?
– Конечно, – расцвела медсестра.
– Ладно, вернусь через пять минут. Может быть, вы поможете мне на обходе?
– Безусловно, – продолжала подпевать Николетт.
В такой ситуации нужно брать от жизни все. Конечно, я могла бы разбудить доктора Ельзи лично, но застать его в постели со второй дежурной медсестрой отделения мне не очень-то и хотелось. А тут и заступница объявилась. И про время прибытия Ригарда доложила, и с обходом готова помочь. Прямо бери и к ране прикладывай!
Не успела я допить кофе, как в ординаторскую ворвался помятый Ельзи. «Да, ночка была, что надо!» Именно это я прочла на его изможденном лице.
– Доброе утро! – поздоровался Ельзи. – Вы так рано сегодня?
– Доброе. Я всегда прихожу раньше всех.
– Понятно… – протянул Ельзи и замялся.
– Обычно я на работе в семь утра.
– Ясно, – повеселел молодой ловелас и подошел к кофеварке. – Вы, наверное, жаворонок, раз так рано встаете?
– Честно говоря, сама не знаю кто я.
Да, я могла не спать несколько ночей подряд, но при этом чувствовала себя разбитой и уставшей. Просто, не могла уснуть. Касательно ранних подъемов… Что же делать, если подрываешься в половине пятого утра с зареванным лицом после очередного кошмара? В такие моменты у меня нет ни желания, ни сил улечься обратно в постель.
Осмотр вновь поступивших занял у меня тридцать минут, причем двадцать из них я обследовала избитую женщину. История стара, как мир: «шла по дому, поскользнулась и упала с лестницы». В такие моменты мне всегда хочется добавить: «А потом поднялась, и ударилась несколько раз лицом о перила». Что тут скажешь, когда и говорить-то не хочется? Мне их не понять, да и тех, кто на них поднимает руку, тоже. Может, заслуженно? Может, раз они терпят, так и нужно поступать? Но все равно, каждый раз мне становиться их жаль. Отекшее лицо, посиневшее от кровоизлияний, заплывшие веки, судя по осмотру доктора Ельзи, ушибы поясницы и почек. Иногда им ломают руки, иногда череп. Но, к сожалению, вылечивая их, я понимаю, что они придут ко мне снова. Может, и не ко мне, конечно, но обязательно придут. А иногда мне на глаза попадаются те, кто сделал это с ними. С этими я вообще не могу спокойно разговаривать. Обычно, они сразу понимают это и больше с расспросами не лезут.
Вспоминая лица тех женщин, с побоями которых мне приходилось иметь дело, я остановила руку внизу живота пациентки и вновь погрузила пальцы вглубь.
– Вам не больно? – спросила я, глядя, как глаза женщины начинают метаться по сторонам… – Софи, вам больно или нет? – повторила я.
– Нет.
– В записи вашего осмотра указано, что вы отказались от проведения сканирования. Почему?
– Все эти ваши обследования слишком дорого стоят. У меня нет на это денег.
– Эти обследования ваша социальная страховка покроет с лихвой.
– Знаю я вас… Счет потом придется мне оплачивать, а не вам.
«Ладно, – подумала я, – зайдем с другой стороны».
– Вас гинеколог осматривал? – спросила я.
– У меня есть свой врач. Он меня и осмотрит.
– Софи, когда у вас была последняя менструация?
Она побледнела на моих глазах и отвернулась, убирая ладони со своего живота.
Я выдохнула и остановилась у изголовья ее кровати.
– Софи, вы беременны?
Молчание в ответ.
– Я должна знать, Софи. От этого зависит выбор лекарственных препаратов для вашего лечения.
– Назначайте все, что хотите. Я не собираюсь оставлять этого ребенка.
– Какой срок, Софи?
– Этот вопрос вас не касается.
– Есть понятие «врачебная тайна», Софи. Существуют и такие понятия, как «сокрытие данных о состоянии своего здоровья», «намеренное введение в заблуждение врача» и тому подобные. Если я назначу вам препараты, которые вызовут у вас выкидыш, никто не гарантирует, что вы не скончаетесь от осложнений в этом отделении. Это вы понимаете?!
Конечно, я немного сгустила краски, но в данный момент я чувствовала, что только так можно вытянуть из нее хоть что-то.
– Так что, Софи? – я продолжала давить, – сколько недель?
– Десять, – призналась она.
– Я вызову гинеколога. Он вас осмотрит.
– Я не хочу! И имею на это право!!! – взвилась Софи.
– Вы можете отказаться, но, что это изменит? Вы приняли решение, насколько я поняла. Что вам терять?
– Муж не хочет оставлять этого ребенка.
Да… Не каждый день такое услышишь…
– Но решение принимаете вы, а не ваш муж.
– Ладно, доктор Ней. Только, пожалуйста, вызовите доктора Кейдж Оусен на осмотр. Она меня знает.
– Хорошо. Я попрошу доктора Оусен осмотреть вас.
На этом утренний обход был окончен.
Выйдя в коридор, я сразу же наткнулась на Одьена.
– Доброе утро, – поздоровался он и прошел мимо.
– Доброе, – бросила я ему вслед.
Похоже, сегодня он не собирается меня увольнять. И на том «спасибо». Я вошла в ординаторскую и поняла, что кроме Ельзи там никого нет. Самое удачное время для разборок без посторонних глаз.
– Доктор Ельзи, вы сегодня осматривали избитую, поступившую в мою палату? – спросила я.
– Да. Какие-то вопросы?
– Она беременна.
Ельзи продолжал пристально на меня смотреть и молчать при этом. Плохой признак.
– Стоит указать беременность в записи вашего осмотра, – посоветовала я. – И попросить специалиста, выполнявшего УЗИ органов брюшной полости и почек, дополнить свой протокол исследования.
– Я ничего дописывать не собираюсь, – отчеканил Ельзи. – И никого ни о чем просить не буду!
Вот это пассаж! Мне даже мотив такого поведения трудно было самой себе объяснить. Пофигизм? Или он думает, что я тоже пойду на поводу у пациентки и сокрою факт ее беременности?
– Доктор Ельзи, я ни за что вас не упрекаю. Просто прошу оформить медицинские документы, как следует, чтобы избежать проблем с этой пациенткой в будущем. Уверяю вас, все это останется только между нами, – добавила я.
Ельзи медленно повернулся ко мне и, предварительно выдохнув, изрек:
