– А платить кто будет? – заорал он.
Я оказалась под прилавком. Запах крови стал еще сильнее, вызывая новый приступ тошноты. Дышать не получалось. Сквозь наплывшую тьму я разглядела несколько свиных голов с широко открытыми глазами. Торговец яростно накинулся на меня, схватил за волосы, придавил к земле своей тяжестью. Запах смерти. Свиные головы. Ноги. Столько разноцветной обуви… Я попыталась закричать, но не услышала собственного крика. Рэй… Мама… Кто-нибудь. Боль в груди. Ноги ходят кругами. Свиные головы. Запах смерти. Кислое дыхание.
Перед глазами мелькнуло чье-то бледное лицо, кудрявая голова. Все вокруг закружилось еще ярче, еще стремительнее. Я услышала голос Рэя и потеряла сознание.
Глава 5
Я почувствовала ее раньше, чем пришла в себя. Страх и боль сменились ощущением безопасности. Тихий шепот ивы успокаивал и утешал меня. Я открыла глаза и вдохнула запах леса. Легкий ветер бодряще скользил по моему лицу. Следы от слез стягивали щеки. Я сделала глубокий вдох, жадно хватаясь за воздух. Постепенно мое сознание прояснилось. Кто-то спал у моего плеча, накрыв мою руку своей.
– Рэй, – позвала я.
Он быстро поднял голову и тут же наклонился надо мной. Его уставшие глаза покраснели и опухли.
– Лия, – выдохнул он. – Я пытался разбудить тебя, но ты… Я уже думал, что…
Рэй затрясся, и на мое лицо закапали его слезы. Я приложила ладонь к его щеке. Он был таким красивым.
– Прости меня, – шептал он. – Я сам не понял, как это произошло. Мне показалось, что кто-то меня зовет, а когда я обернулся, ты исчезла. Я везде искал тебя. Облетел весь город, полетел домой, но не нашел… А потом решил заглянуть сюда, и…
– Значит, это не ты перенес меня?
Рэй покачал головой.
– Когда я пришел, ты лежала без сознания. Дышала, но так слабо… И все не просыпалась. Я думал, что потерял тебя…
Его голос дрогнул. Мы обнялись. Я чувствовала его сбившееся дыхание в своих волосах. Мы сидели так, пока стук его сердца не стал размереннее. Он гладил мои плечи и спину, грея меня теплом своей ладони. Все, что произошло, стало вдруг незначительным. Остальной мир будто остался в прошлом. Мы могли равнодушно вспоминать о нем, как если бы нас отделяли тысячелетия. Только мы бы не вспоминали, потому что все самое важное и нужное было здесь и сейчас.
Ветер настойчиво завыл в листве моей ивы. Рэй поднял голову и, чуть отстранившись, поцеловал меня.
– Уже рассвело. Нужно возвращаться.
Я только тогда поняла, что в лесу действительно светило солнце. Настоящая жизнь: мама, Присцилла, моя комната и желтое пятно на потолке, – все в одно мгновение рухнуло на меня. Рэй убрал руку с моих плеч, и я почувствовала, как они согнулись под весом всего остального. Я вздохнула и оглянулась по сторонам в поисках туфель, но их нигде не было. Должно быть, я потеряла их в городе.
Рэй помог мне подняться. Он надел крылья, молча прижал меня к себе, и мы взлетели. Вскоре под нами показался особняк, и, улучив момент, когда стражи отвлеклись, Рэй опустил меня на ветку сосны. Я толкнула окно и осторожно пролезла в комнату. Рэй оглянулся на стражей и прошептал:
– Мне нужно войти в ворота, как будто я только приехал. Увидимся вечером.
Он сжал мои пальцы и поднес их к губам. Я кивнула, и Рэй исчез.
Как только я отвернулась от окна, мне стало казаться, что я все выдумала. Я поднесла свою ладонь к лицу – на ней еще оставалось тепло от его прикосновения. Наверное, часы и желтое пятно тряслись в бесшумном смехе, глядя на меня. Я вздохнула и вошла в свою жизнь.
Кровать не была заправлена, а значит, Присцилла еще не приходила. Я с облегчением разделась и пошла в ванную. Несколько минут я разглядывала в зеркале свое пыльное, покрытое ссадинами тело. Только тогда я почувствовала, как сильно оно болело. Пришлось постирать свою одежду, чтобы Присцилла ничего не заподозрила. Я приняла душ, стараясь вместе с грязью смыть воспоминания о торговце и том ужасном запахе. Пока я стояла под горячими струями, перед глазами то и дело всплывали свиные головы.
Я надела брюки и закрытый свитер, полностью скрывавший руки и шею. Ссадины алели даже на моих ступнях – бежать по городскому асфальту оказалось гораздо больнее, чем по земле. Я натянула носки и легла на кровать.
По привычке я посмотрела на желтое пятно, а оно в ответ уставилось на меня. Стало ли оно больше? Кажется, да. Я лежала и смотрела в потолок, пока, наконец, не поняла, что умираю от голода. В последний раз я ела больше суток назад. Взгляд метнулся к серебряному подносу с остывшей едой, который мама оставила на тумбочке. Я перенесла его на кровать, накрошила хлеба в суп и съела все настолько быстро, что не успела осознать, когда отправила в рот последнюю ложку. На дне тарелки появилось изображение птицы, прикрывшейся одним крылом – герб дома Ависов. Я не понимала, какой был смысл метить тарелки, но, казалось, Вульфусу нравилось видеть этот символ везде. Он украшал не только золотою ограду, беседки, стены, перила, двери, но и любую безделушку, которая попадалась под руку. Даже поднос, на который я поставила опустошенную тарелку, был в форме птицы, а на ложке, которую я держала в руках, полуприкрытый перьями глаз был таким ярким, что вполне мог быть сделан из настоящего рубина.
Я отодвинула поднос на край кровати и снова легла. Больше еды в комнате не было, но Присцилла вот-вот должна была принести завтрак. Оставалось только ждать, а в этом мне не было равных.
За окном вдруг поднялся шум, стражи засвистели, служанки завизжали, и послышался голос Рэя. Обитатели дома приветствовали его, расспрашивали об учебе, перебивая друг друга, пытались угадать, как сильно он устал с дороги и чего бы ему хотелось больше всего. Потом голоса затихли, и воцарилась атмосфера страха и трепетания, такого сильного, что его отголоски донеслись и до моей комнаты.
Вульфус встретил сына сдержанно и с достоинством – как подобает главе древнего рода. Мне хотелось подойти к окну и хоть мимолетом снова взглянуть на Рэя, но присутствие Вульфуса вызывало во мне какое-то оцепенение. Я так сосредоточенно пыталась уловить их разговор, что совсем не заметила, как оказалась в комнате не одна.
– Рэй приехал.
Мама вошла, неся в руках поднос с завтраком. Обойдя мою кровать, она поставила еду на тумбочку и присела рядом со мной. Она недовольно покосилась на пустую тарелку из-под супа, догадываясь, что я только покончила с ее содержимым, но ничего не сказала. Мы сидели и молча смотрели на окно – яркий прямоугольник света, разбитый рамой пополам. Голоса Рэя и Вульфуса все еще доносились до моей комнаты, но оба уже вошли в дом и стены мешали расслышать их разговор. За окном виднелось лишь небо – необычно светлое, с идеально вычерченными облаками; и верхушка сосны, черной махровой тенью раскачивающаяся на его голубом фоне.
Мама выглядела немного странно. Красивая и опрятная, как всегда, но с каким-то неуловимым следом печали на лице. Видно было, что она плохо спала ночью – под глазами у нее темнели глубокие круги.
