Раздражение вышло на новый уровень, когда я понял, что закончились сигареты.
Руки до боли сжимал в кулаках,
Нервно курил я еще и еще.
Радость победы бесследно прошла
Из-за нее, все из-за нее…
Я буквально выплевывал эти строки. Снова взял фотоаппарат с намерением сломать или покалечить… А затем начал сам себя фотографировать. В разных позах. С каждым новым щелчком затвора мне становилось легче, и настроение повышалось на робкий миллиметрик.
У меня как раз проходила очередная фотосессия в стиле ню, когда в дверь постучали.
— Отвали, — не знаю, кого там принесло, но видеть я до сих пор никого не желал.
— К тебе пришли, Картер. Тащи свою задницу в кабинет, я не твой гребаный секретарь, — раздраженно проговорила Стеф.
Со вздохом отложил в сторону плюшевого медведя, подаренного во время одного из концертов, которого держал в руке для образа, надел штаны и натянул футболку.
Наверное, это одна из девочек группи. (Группи — это девушки, сопровождающие музыкальные группы и выполняющие прихоти музыкантов.)
Мы с парнями поделили их на три типа: Мелани, Линда и Мэри. Да-да, мы называем их по именам. Все еще поддерживаем вид порядочных парней. Но мы все же парни.
Мелани — девушки от 8 до 10 по десятибалльной шкале. Им всегда говорим: Добро пожаловать.
Линда — девушки — середнячок. От 5 до 8. После парочки стаканов выпивки и они из Линд превращаются в Мелани.
И Мэри… Ну, тут должно быть очень много выпивки.
Надеюсь, меня ждет потрясающая Мелани. Открыл дверь в кабинет, и внутри все перевернулось. Около окна стояла Дикарка. Она пришла. Появилось дикое желание станцевать танец победителя, но я быстро взял себя в руки. Закрыл дверь и со скучающим видом подошел к столу. Плюхнулся в кресло. Девушка упорно молчала, лишь сжимала свои кулачки. Встретился с ее глазами, те метали молнии и, думаю, если она продолжит так на меня смотреть, она достигнет цели и прибьет меня. Приподнял бровь, показывая, что я жду диалога.
— Где мой фотоаппарат? — прошипела Дикарка без прилюдий.
— В надежном месте, — ответил ей скучающим голосом.
Девушка лишь раздраженно фыркнула и бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Слушай, может, оставишь этот детский сад и просто отдашь мне его? У меня нет времени играть в твои игры.
— Кстати, милые фото, — сказал я будничным тоном, с каким-то непонятным мне удовольствием отмечая, как девушка меняется в лице.
— Ты смотрел мои фотографии? — вскрикнула она, на что я лишь улыбнулся, — ты долбаный извращенец! Это ЛИЧНЫЕ фотографии. Ты не имел никакого права…
— Хм… — перебил ее, не дав договорить, — значит, машина — не личное? Я имею право выйти за дверь и нарисовать уродливый рисунок на чьем-то авто, так что ли?
Я видел, что девушка начинает злиться еще больше. И это заводило, распаляло меня. Я чувствовал, что напряжение, накопленное за день, покидает меня. Нет ничего лучше победы. Заслуженной, попрошу заметить. Но добавить ей нечего, я это знал. Она тоже. Дикарка продолжала молча буравить меня взглядом.
Я же начал осматривать ее с головы до ног. Она была довольно симпатичная, с хорошей фигуркой. И даже с округлостями в нужных местах. Было заметно, что девушке неуютно под моим испытывающим взглядом, она начала нервничать. Я ухмыльнулся.
— Если я через час не вернусь в общагу, то моя подруга заявит на тебя в полицию, — напряженно проговорила она.
— Часа нам хватит… Обсудить детали нашего договора.
— Какого еще договора? — подозрительно уточнила девушка.
— Ну во-первых, не помешало бы познакомиться поближе. Я Алан, а ты?
— Сэм, но каким образом это… — растерянно ответила она.
— Дела обстоят следующим образом, Сэм, — продолжил я, — слушай и не перебивай. Ты должна мне кучу денег. Ты испортила коллекционную машину, и сама понимаешь, во сколько мне обошелся ремонт. Вижу по тебе, денег у тебя нет.
Девушка явно намеревалась что-то возразить, но я не дал.
— Предлагаю следующие варианты: ты забываешь о камере, и я ее продаю… — на этих словах она дернулась, словно от удара, — или с понедельника начнешь работать в моем баре официанткой. Ровно 50 % от чаевых — моя. И, когда все будет выплачено до последнего цента, ты свободна. А через месяц я верну тебе камеру, если будешь хорошо себя вести. Но, когда мне что-либо от тебя понадобится, ты без промедления будешь это выполнять. Ничего противозаконного или извращенного. Все понятно, Сэм?
— И мне просто нужно поверить в то, что ты такой белый и пушистый мальчик? Да неужели? Ты приковал меня к дереву и просто ушел! Ты чертов…
Я не дал ей договорить.
— Нет, я не хороший. Но я порядочный. Чувствуешь разницу, Сэм? И, как у порядочного гражданина, мой долг заявить на тебя в полицию. Тем более, у меня есть запись с камеры наблюдения…
— Какая еще запись? — с дрожью в голосе спросила девушка и даже побледнела.
Я улыбнулся своей лучшей улыбкой.
— Запись того, как ты уродуешь мою Бэтси.
У девушки расширились глаза от страха. Я даже видел со своего места, как она начала дрожать.
— Вижу, до тебя дошла вся серьезность ситуации.
Да, я блефовал. Никакой записи нет. Но, черт, мне нужна официантка! Я все утро продумывал месть для Дикарки и, когда она пришла, все вылетело из головы. Но ничего, время еще есть.
Девушка молчала, обдумывая мое предложение, а я взял со стола карандаш и лист бумаги. Боясь упустить момент, начал записывать строки, которые внезапно, словно заряд молнии, появились в голове. Слова рождались сами по себе. На какое-то время я даже забыл о девушке, настолько увлечен был неожиданным вдохновением. И лишь когда поставил финальную точку в песне, поднял глаза на Дикарку.
— Твой ответ? — поинтересовался я.
Смотрел на нее, отмечая то, как она закусила губу, руки сжаты в кулачки. Я приподнял бровь в ожидании ответа, и в этот момент Сэм посмотрела на меня так, будто с этого момента я для нее враг номер один. Отлично…
— До встречи в понедельник, — тихо проговорила она и, быстро развернувшись, покинула мой кабинет.
При звуке громко хлопнувшей двери я довольно улыбнулся. Откинулся на спинку кресла и еще раз прочитал только что написанные строки.
Тонкие пальцы,
Дрожащие руки.
И не пытайся,
Мы знаем друг друга.
Жалящий взгляд
И манящая кожа.
Я беспощаден,
