Книга Содержанка для Президента - Ульяна Соболева

Несмело потянула резинку трусов вниз и перехватила член обеими руками. Он мне не мешал, только смотрел очень пристально на мои руки, на мое лицо. Вспомнила, как он двигал рукой вверх-вниз, и провела так же своей. Кожа гладкая, бархатистая и перекатывание вен под ладонью заставляют сжиматься и меня саму. Один раз я это уже делала, и сейчас должно получиться.

Наклонилась вперед и обхватила член губами, и почувствовала, как Айсберг весь дернулся. Выдохнул. В ту же секунду схватил меня за волосы на затылке и силой надавил на мою голову. Я подавилась и впилась руками ему в бедра, но больше обманчивого затишья не было. Он сделал первый толчок, заставляя меня замычать от неожиданности.

– Рот держи широко открытым, зубы прикрой губами.

Голос гортанный, с придыхом. Я его слышу, но что делать – не пойму, у меня только один рефлекс – вытащить его изо рта, вытолкнуть, избавиться, но мне никто не дает этого сделать. Он поршнем ходит у меня во рту, и я слышу глухие стоны, пальцы зафиксировали мою голову, и я не могу ни двинуться, ни пошевелиться, только принимать его и чувствовать, как брызгают непроизвольно слезы и течет слюна.

– Даааа…вот так. – толкается мощно, сильно, как до этого толкался внутри моего тела, меня тошнит, и все внутренности поднимаются наверх. От дискомфорта трясет все тело.

Мужчина резко дергает мою голову назад, избавляя от своей плоти, и я чувствую, как свело скулы, как хочется кашлять, как я задыхаюсь и по подбородку течет слюна. Опрокинул меня на ковер навзничь, навис надо мной, прихватывая мое лицо ладонью, заставляя смотреть на него, и я вижу, как он облизывает свои пальцы, и они опускаются мне между ног, скользят между складками, цепляя что-то очень чувствительное, вначале думала – не нарочно, а потом поняла, что нет…он намеренно трогает меня в каком-то таком месте, где каждое касание отдается пронизывающим током во всем теле. И мне это нравится вместе с саднящим ощущением во рту, с привкусом его члена под пронизывающим взглядом черно-синих глаз, и с его пальцами во влагалище я такая беспомощная…и мне кажется, я больше не хозяйка своему телу. Он хозяин. Там, где касается меня, там, где вкруговую мнет мою плоть, то надавливая, то растирая, заставляя то сильно закрывать глаза, то распахивать их, впиваясь в его плечи, в его шею.

– Нет…, – как-то жалобно в ужасе от непонятных накатывающих острых волн.

– Да! – выдохом с приказом, и я смотрю на его губы, и от этого властного и безапелляционного «да» все мое тело выгибает дугой, и в ту же секунду вместе с нарастающей пульсацией в меня одним сильным толчком вбивается его плоть, срывая в какую-то огненную пропасть, и мое влагалище начинает бешено сокращаться, при этом выворачивая меня в животном наслаждении, не испытываемом никогда ранее. Я что-то кричу. Не знаю, что, и мне уже все равно, как сильно он придавил мои колени к моей груди, и что его толчки настолько сильные и глубокие, что кажется, что меня продерет насквозь. Наслаждение глушит все – и растянутость, и боль от вторжения, делает оргазм невыносимым. Это мой первый оргазм в жизни. Я о нем читала, слышала, но никогда не испытывала. Под мои судороги он стонет, но не отводит взгляда от моего лица, на его лбу выступила жилка, и заблестел пот, всегда заглаженные волосы упали на лицо. Невольно протянула руку, чтобы убрать их, но он перехватил ее и грубо отбросил. Сдавил ладонями мою грудь, сводя оба полушария вместе, вдавливая большими пальцами соски, а потом с громким «ммммммм» он вдруг вонзился очень глубоко, так, что я ощутила, где заканчиваюсь, продолжая мять мою грудь, запрокинул голову, скривился, задергался очень быстро в самой глубине меня и потом резко вышел, и скатился на спину. Тяжело дышит, как и я. Какое-то время мы лежим молча. Я скрестила колени и перевернулась на бок, лицом к нему.

Мой любовник, мой первый мужчина, чье имя я не знаю и ничего о нем не знаю. Мне виден его четкий профиль, ровный крупный нос, линия выпуклых губ, большой широкий лоб и выдающийся слегка вперед подбородок. Сейчас он кажется мне еще красивее и мужественней. Мне очень хочется до него дотронуться и после секса, хочется близости…какого-то тепла, но я помню, как он отбросил мою руку, и второй раз пробовать страшно.

– Иди помойся. К следующему разу я хочу, чтобы ты все волосы убрала. Мне не нравится растительность между ног. Скажи Виолетте.

Стало ужасно стыдно, и вся краска прилила к лицу. Не сдержалась и зло выпалила.

– А я не люблю волосы на лице.

Резко повернулся ко мне, и я вся скукожилась от его взгляда.

– А кого здесь волнует, что ты любишь, а что нет.

Как же сильно задевают его слова. Ранят. От них становится больно внутри, и все то ощущение близости, которое возникло, когда он меня брал, вдруг исчезает, испаряется, оставляя какое-то разочарование и презрение к себе за то, что он может со мной вот так…

– Но вам идет борода, – продолжаю я, – никогда раньше не нравилось. А вам реально идет.

Сел рывком на ковре, выпрямился, а я засмотрелась на широкую сильную спину. Покусала губы, не зная, что еще сказать, и в этот момент в моем животе заурчало. Стало совсем неловко.

– Я…не ужинала.

– Ужин был в семь вечера.

Встал на ноги, сбросил штаны и трусы, рубашку отшвырнул в сторону и прошел босыми ногами по ковру к постели. Не удержалась и проводила его восхищенным взглядом. Когда-то я рассматривала известные скульптуры в коллекционной книге отчима, и тело Айсберга напоминало тела греческих богов. Особенно Зевса.

– А я голодная сейчас, а не в семь.

– Там нечего есть. Все свежее будет приготовлено завтра. Иди в постель.

Лег на кровать, закрыл глаза и уснул почти мгновенно. Я сходила в душ, постояла под теплыми струями воды, поиграла разными направлениями и силой воды. Потом с любопытством потрогала себя между ног, выискивая, где именно было настолько приятно, когда он меня трогал. Нашла свой клитор. Его теперь щипало от потертости. Странно, но, когда я там трогала и терла, оргазма не было…хоть и было хорошо. Еще глубже опять болело после вторжения, и чувствовалась припухлость. Когда-нибудь это должно пройти, я думаю. Я привыкну к нему. Все мое тело привыкнет. Я хочу, чтобы ему было со мной хорошо…тогда я дольше смогу находиться в этом доме.

Желудок буквально сводило от голода. Я побродила по спальне и все же решилась выйти на кухню. Ведь этого никто не запрещал. Только в чем выйти…все мои вещи сложены в шкафу, а если я начну там ковыряться, Айсберг услышит. Я не придумала ничего лучше, чем натянуть на себя его рубашку. Наверное, он отправил бы ее в стирку.