Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Сева рассказал. Рассказчик из него получился хороший: коротко, без лишних нюней, все по делу. Только когда до Танюшки дело дошло, голос его дрогнул.
– Я хотел остаться, дядя Гриша! Хотел, чтобы они с Митяем вдвоем ушли…
– Я тоже! – Митяй оживал, на щеках его заиграл лихорадочный румянец, а Григорий с болью подумал, не преуспел ли фон Клейст в своих экспериментах. – Нормально все со мной, батя! – Сын поймал его тревожный взгляд, усмехнулся. – Я ж фартовый. Весь в тебя!
– Весь в меня. – Он потрепал сына по белой голове, а сам подумал, что с этой ночи не осталось у них с Митяем ничего общего, кроме фарта. Вот Митяй человеческую свою суть сохранил, несмотря ни на что. А у него не вышло. И плещется в его жилах теперь кровь упыриная пополам с кровью погибельной. А человеческой там, наверное, уже и не осталось.
– И Таня тоже хотела остаться, – продолжил Сева таким тоном, словно пересказывал сон. – Она за бабушку свою переживала, говорила, что без нее никуда не уйдет. А я сказал, что Ольгу Владимировну найду… и остальных тоже. А потом с ним, – он кивнул на Митяя, – с ним что-то стало твориться неладное.
– Не помню… – Митяй покачал головой. – Вот с того момента, как вы с Танькой ругались, ничего не помню. Провал.
– Она сказала, что это зов. Что упыри так подзывают тех, чью кровь сосут. Я вот ничего не слышал. Ровным счетом ничего. – Сева растерянно замолчал, а потом прошептал: – Она ведь согласилась…Мы договорились, что она Митяя уведет, а я останусь.
Договорились. Понятно, как она с ними договаривалась. У девки характер точно такой же, как и у ее бабки, царствие ей небесное. И способности, видать, аналогичные. Заморочила пацана, он и поверил, что делает все, как сам решил, а не по ее указке.
– Она меня поцеловала. – Сева растерянно улыбнулся, а потом смутился, сжал кулаки. – Это она специально, чтобы меня отвлечь, да?
Ох, дети несмышленые! Тут мир рушится, а они думают, настоящий то был поцелуй, или отвлекающий маневр.
– Это она, чтобы ты заткнулся, – буркнул Митяй. – Слишком много ты говорил, аж голова разболелась.
Григорий скосил взгляд на сына. Почудились ему эти язвительные нотки, или Митяй его начинает в себя приходить? Он и раньше-то был на язык несдержан. Сколько раз Зосю из-за него к директору вызывали. Да и сам Григорий имел из-за выходок сына разговоры с соседями. Это еще до того, как в тюрьму загремел.
– Чья бы корова мычала! – Сева нахмурился, и Григорий предусмотрительно встал между пацанами. – Если бы не ты, ничего бы этого не было!
– А я тебя звал?! Я просил тебя меня вытаскивать?!
– А я не ради тебя!
– Ясное дело, не ради меня! Ради Таньки хвост распустил!
Эти двое уже были готовы ринуться в бой, пришлось вмешаться.
– А ну, цыц! – Рявкнул Григорий. Получилось убедительно, даже Митяй глянул на него с изумлением. Дома Григорий никогда голоса не повышал. Ни на жену, ни на сына. Считал, что крики – это не мужское. – Слушайте меня оба! Никто тут не виноват. Ни вы, ни Танюшка. Каждый из вас думал, как будет лучше для остальных. Просто Танюшка оказалась… смекалистее. – Не скажешь же этим молодым и горячим, что их подружка ведьма! А кто, как не ведьма? Вон тетя Оля точно ведьмой была, а как известно, яблоко от яблоньки… – Обдурила она вас, вытурила из усадьбы. – Ага, чтобы под ногами не путались. Самоуверенная девочка. Вот за самоуверенность эту и поплатилась. Она поплатилась, а ему, Григорию, теперь расхлебывай.
– Где она? – спросил Сева. – Вы ее видели? Она в усадьбе?
– Нет. – Григорий помотал головой, расшифровывать свое «нет» пока не стал, мало времени. Вместо этого он тронул Митяя за плечо, спросил: – Ты помнишь, где охотничий домик деда? Найдешь?
Охотничий домик был в лесу, что вплотную подступал к лощине. По прикидкам Григория, добираться туда нужно часа два. А в нынешнем состоянии Митяя так и все три. Домиком эту вросшую в землю хибару можно было назвать весьма условно, но отсидеться там можно, переждать бурю, которая непременно начнется в ближайшие дни.
Митяй молча кивнул. Ни в деревне, ни тем более в Гремучем ручье его больше ничего не держало, значит, артачиться не станет. По крайней мере, сейчас. А вот с Севой придется повозиться.
Как в воду глядел! Сева заупрямился. Сева не хотел в охотничий домик, а хотел обратно в усадьбу спасать Танюшку. Пришлось сказать, что Танюшки в усадьбе больше нет, что ее увез фон Клейст. Сначала сказать, а потом пригрозить, что помощи от него никакой не будет, если вот прямо сейчас Сева с Митяем не отправятся в лес.
– А вы куда? – спросил Сева сквозь сцепленные зубы. – Вы обратно пойдете? – Он многозначительно посмотрел на его залитую кровью рубашку, но вопросов задавать не стал. Хотя наверняка у хорошего парня Всеволода было очень много вопросов.
– Я вернусь в усадьбу, прослежу, чтобы остальные ушли без проблем. И вообще…
Что «вообще» уточнять не стал, потому что сам еще до конца не понимал, зачем ему снова в Гремучий ручей. Хотя нет, кое-что понимал. Нельзя оставлять тетю Олю там вот так… в оранжерее. Не по-людски это. Он, может, уже и не совсем человек, но совесть его еще пока при нем.
– А потом, – Григорий перевел взгляд с Севы на Митяя, – очень скоро, я обещаю, мы отправимся на поиски Танюшки. С упырями у меня свои счеты, поэтому, не сомневайтесь, ребятки, это дело я так не оставлю.
– У меня тоже счеты, – процедил сквозь сцепленные зубы Митяй. – У меня к этой гадине такие счеты… тебе и не представить, батя!
Григорий представлял. Очень хорошо представлял, хоть и горько было от того, что его пацан столкнулся с вот этим всем. Ну, ничего! Как-нибудь разберутся…
– Значит так, – сказал он, – идете в охотничий домик и ждете меня там сутки. Если к следующему рассвету не приду, уходите. К тетке Лиде в область прорывайтесь. Слышишь, Митька? Меня ждать только сутки! Если задержусь, сам вас найду.
– Как? – спросил Митяй мрачно.
– Как-нибудь. Ступайте!
Он не стал дожидаться, пока пацаны уйдут, развернулся и, не оборачиваясь, пошагал в сторону усадьбы. До ворот далеко, до калитки далеко, значит, придется через стену. Любопытно даже, как получится.
Получилось хорошо, с первого раза. На стену Григорий перепрыгнул с растущего рядом дерева. Не стал ни мудрить, ни лихачить. Со стены спрыгнул легко, по-кошачьи. И по-кошачьи же осмотрелся по сторонам. Небо над горизонтом освещало зарево. Только было это зарево пожара, а не рассвета. И удивительная тишина царила вокруг, неживая какая-то тишина.
Первым делом Григорий заглянул в казарму. Просто потому, что шел мимо. Лучше бы не заглядывал…
Солдаты лежали на своих койках. Ровненько лежали. Ноги вместе, руки по швам. Голов не было. Головы валялись в проходе, таращились на Григория мертвыми глазами. В глазах этих медленно таял морок. Потому и лежали ровненько, потому и не проснулись по тревоге, что сон их был не простой, солдатиков заставили уснуть. Чтобы не мешали, не путались под ногами, пока упыри будут творить свои черные дела. А что потом с солдатиками стало, Григорий догадывался по кровавым когтистым следам. Набегался Горыныч по лесу и вернулся, чтобы поквитаться, если не с самим фон Клейстом, так с его приспешниками. Хоть бы только с приспешниками, хоть бы не стал в клочья рвать любого, кто встанет у него на пути. Сердце забилось чуть быстрее, и Григорий выбежал из казармы. Сразу же рванул к домику для прислуги. Выдохнул с облегчением, когда увидел, что в домике никого нет. В кухне тоже не было ни души. Значит, не подвела Шура, увела ребят от греха подальше. Ну, а у него еще одно дело. Может и не одно, там видно будет.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
