Глава 25
Чем дальше, тем больше, на взгляд Волка, все крупные города теряли собственное лицо, сливаясь в одно уныло-однообразное, одинаково прилизанное и начищенное место. Капитализм и транснациональный бизнес победоносно шествовали по планете, а вслед за ними, стараясь не отставать, мир затягивала раковая опухоль преступности. Для Волка не имело значения, куда он прибыл и где находится — русский чувствовал себя равно неуютно едва ли не во всех столицах и крупнейших деловых центрах.
Нынешним вечером он оказался в Вашингтоне. И здесь ему предстояло спланировать следующие шаги.
Никто в мире не понимал Волка, ни одна живая душа. Да и возможно ли такое, чтобы один человек понимал другого? Нет. И в этом отдавали себе отчет все рационально мыслящие люди. Зато никто не догадывался о том, какого уровня достигла развивавшаяся в нем паранойя, о том, что когда-то давно — и, между прочим, не где-нибудь, а в Париже — прижгло сердце огненной печатью. Волк ощущал ее присутствие в себе почти физически, как присутствие яда, отравившего организм. «Моя ахиллесова пята», — думал он. И эта болезнь, эта уверенность в скорой преждевременной смерти пробудили в нем страсть — не то чтобы любовь к жизни, но потребность сделать из нее игру, поставить ее на кон, желание победить любой ценой или по крайней мере не проиграть.
Вот и сейчас Волк шел по улицам Вашингтона, планируя свой следующий ход, который должен был обернуться новыми, еще более массовыми убийствами.
Один. Всегда один. Он шел, сжимая в руке неизменный черный резиновый мяч. Амулет, приносящий удачу? Вряд ли. Но как ни странно, ключ ко всему, что случилось с ним. Маленький черный резиновый шар.
Пришло время, напомнил он себе. Время думать, планировать, осуществлять. Волк не сомневался в том, что правительства не согласятся с его требованиями; они просто не могут их принять. По крайней мере сейчас. Они не сдадутся так легко.
Им нужен урок. И возможно, даже не один.
Вот почему в поздний час он приехал в пригород Вашингтона, туда, где жил директор ФБР Бернс.
Этому человеку можно было позавидовать. Волк и сам хотел бы так жить.
Красивый, ухоженный дом в стиле ранчо, достаточно скромный, вполне укладывающийся в рамки представлений об Американской Мечте. Синий «меркурий» на подъездной дорожке. Три двухколесных велосипеда под навесом. Баскетбольная корзина на стеклянном щите с белым квадратом над кольцом.
Должна ли эта семья умереть? Задача не такая уж трудная для исполнения. Некоторым образом даже приятная. И уж конечно, они того заслуживают.
Но станет ли такой урок самым верным, самым эффективным средством воздействия?
В этом Волк сомневался. А раз так, то ответ скорее всего отрицательный.
К тому же имеется и другая достойная внимания цель.
Старый должок, по которому давно пора расплатиться.
Что может быть лучше?
«Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным», — думал Волк, снова и снова сжимая пальцами черный резиновый мяч.
Глава 26
Добро пожаловать в федеральную структуру, где все одержимы процессом деятельности, но никого не интересует результат. В последнее время эти слова стали моей мантрой, я повторял их едва ли не каждый раз, когда входил в Гувер-билдинг. И сейчас они представлялись как нельзя более верными.
То, что последовало за заявлением Волка, в полной мере соответствовало установившемуся после недавних президентских директив протоколу. Принятые решения можно было разделить на две совершенно обособленные группы: «расследование» и «устранение последствий». Расследованием предстояло заниматься ФБР, а задача устранения последствий ложилась на Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям.
Все гладко, все по инструкции, да вот только не работает. По крайней мере на мой взгляд.
Поскольку опасность угрожала двум крупнейшим городам США — Нью-Йорку и Вашингтону, сверху поступило распоряжение задействовать Группу по чрезвычайным ситуациям, с представителями которой мы и встретились на пятом этаже Гувер-билдинг.
Первой темой нашей утренней встречи стала оценка угрозы. Разумеется, после того как атакам подверглись уже три города, все воспринимали террористов всерьез. Вел обсуждение новый заместитель директора Бюро, Роберт Кэмпбелл Макиллвейн-младший. До самого последнего времени он находился в отставке и проживал в Калифорнии, откуда приехал по настоятельной просьбе директора Бернса. Поговорили немного и о ложной тревоге — таких случаев за прошедшие пару лет насчитывалось немало, — однако в итоге все согласились с тем, что на сей раз дело обстоит иначе. Сам Боб Макиллвейн никаких сомнений на этот счет не имел, и для большинства из нас его уверенности было достаточно.
Вторая тема касалась проблем устранения возможных последствий ударов террористов, а потому главным докладчиком стал представитель агентства. Способность медицинских и прочих служб справиться со своими обязанностями в случае крупного взрыва в Вашингтоне или Нью-Йорке или одновременно в обоих городах была поставлена под сомнение. В случае экстренной эвакуации одна только паника может стать причиной гибели тысяч людей. Особое опасение вызывал в этом отношении Нью-Йорк.
Я принимал участие во многих теоретических дискуссиях, подчас очень и очень откровенных, но, должен признать, этот разговор произвел на меня крайне тяжелое впечатление. А между тем повестка дня еще не была исчерпана. После тридцатиминутного перерыва на ленч — для тех, кто не потерял аппетит, — и телефонные звонки мы перешли к рассмотрению, может быть, главного пункта.
