Что ж, Нелл тоже устала. Так устала, что едва разомкнула веки. Какое странное у нее состояние – будто плывет по воздуху…
Наверно, она умирает. Если смерть приходит таким вот образом – значит, это совсем не страшно.
Должно быть, она застонала, потому что Танек встрепенулся и наклонился:
– С вами все в порядке. Вы будете жить. – Он чуть покривился. – Ну, может, не совсем в порядке, но опасности нет. Вы в больнице, мы доставили вас в Штаты. Есть переломы, однако это дело поправимое.
Нелл испытала странное облегчение. Для этого человека, должно быть, непоправимых ситуаций не бывает. Она почувствовала это с самой первой их встречи.
– А теперь спите, – приказал он.
Но уснуть Нелл не могла. Ей чего-то не хватало. Перед падением в черную бездну было что-то такое, что-то ужасное, о чем она непременно должна спросить.
– Джилл…
Выражение его лица не изменилось, но сердце женщины сжалось от страха. Что-то здесь не так!
– Спите.
Она быстро закрыла глаза и погрузилась в темноту, где можно было спрятаться от кошмарной правды, которую она прочла в его глазах.
И темнота унесла ее прочь.
* * *
– Ты совсем не ешь суп, – заявила Таня, присаживаясь к столу. – Он что, недостаточно хорош для тебя?
– Только не заводись, – буркнул Джоал Либер. – Просто я не хочу есть.
– Ты работаешь с рассвета до позднего вечера. Секретарша говорит, что обедать ты обычно не успеваешь. Значит, ты должен быть голоден, – спокойно и рассудительно сказала Таня. – Напрашивается вывод: тебе не по вкусу мой суп. Однако это маловероятно, поскольку ты к тарелке даже не притронулся.
Джоэл взял ложку, зачерпнул супу, поднес ко рту.
– Восхитительно, – пробурчал он.
– Чтоб тарелка была пустой. Живо. У меня жаркое остывает.
Он отложил ложку.
– Перестань командовать в моем доме!
– Это еще почему? Дом – это единственное место, где тобой можно покомандовать. Ты слишком много о себе понимаешь. – Она попробовала суп. – В больнице ты можешь вести себя как тебе заблагорассудится – там ты главный. Здесь же главная я.
– Еще бы, ведь ты у нас самая умная. Будь проклят тот день, когда ты у меня поселилась.
Таня с достоинством улыбнулась:
– Все ты врешь. Ты счастлив, что я у тебя живу. Я тебя хорошо кормлю, подставляю тебе материнское плечо, содержу твой дом в порядке. Если я уйду, ты пропадешь.
Это точно, подумал Джоэл, а вслух сказал:
– Ничего материнского в твоем плече нет. Плечи у Тани были широкие и сильные – с такими только в атаку ходить. Что ж, к войне ей не привыкать. Таня родилась и выросла в Сараеве, городе, который вот уже несколько лет представлял собой ад кромешный. Четыре года назад восемнадцатилетнюю Таню, всю израненную осколками и полуживую от голода, привезли в госпиталь. Глаза у нее были, как у столетней старухи.
– Между прочим, я отлично управлялся здесь и без тебя, – заметил Джоэл.
Таня презрительно фыркнула:
– То-то жена тебя бросила. Бедняжка Донна никогда не видела своего мужа. У мужчины должна быть не только работа, но еще и семья. Слава Богу, в твоей жизни появилась я. Я спасла тебя. – Она съела еще ложку супа. – Между прочим, Донна тоже так считает. Она сказала, что я – лучшее событие всей твоей жизни.
– Мне не нравится, что ты общаешься с моей бывшей женой, строите за моей спиной какие-то козни.
– Ничего мы не строим, а просто разговариваем. Разве это козни?
– Да.
– Я сижу целый день одна. Мне нужно практиковаться в английском, вот и я практикуюсь по телефону, – объяснила Таня и с удовлетворением добавила – Мой английский с каждым днем становится все лучше. Скоро я уже смогу учиться в университете.
Джоэл напрягся:
– Ты этого хочешь?
– Не пугайся. Я все равно буду жить у тебя в доме. Мне здесь нравится.
– Я ничуть не испугался, – огрызнулся Джоэл. – Буду счастлив, если ты отсюда уберешься. Поселилась у меня в доме, командует здесь, хозяйничает!
– А что мне остается делать? – удивилась Таня. – Если бы не я, ты тут заплесневел бы и прокис, как недозрелая маслина.
– Ас тобой я буду свежим и аппетитным, да?
– Да, – улыбнулась Таня. – Свежим ты будешь, а вот с аппетитностью все несколько сложнее.
Какая у нее обаятельная улыбка, подумал Джоэл. Лицо угловатое, слишком широкий рот, слишком глубоко посаженные глаза – одним словом, не красавица, но до чего же потрясающая улыбка! Этой улыбкой ее одарил Господь, а Джоэл всего лишь убрал с этого лица шрамы.
– Было бы куда лучше, если бы ты стал со мной спать, – спокойно заметила Таня.
Джоэл опустил глаза и поспешно зачерпнул ложкой супу.
– Я уже говорил, что не занимаюсь сексом с подростками.
– Между прочим, мне двадцать два года.
– А мне почти сорок. Я для тебя слишком стар.
– Разница в возрасте – ерунда. Современные люди не обращают на это внимания.
– А я обращаю.
– Я знаю, ты просто хочешь портить мне жизнь. Но не будем спорить. – Она встала. – Ты сегодня расстроен, а потом будешь говорить, что у тебя изжога из-за моего супа. Закончим ужин, кофе я подам в библиотеку, и ты мне расскажешь, что там у тебя стряслось.
– Ничего у меня не стряслось.
– Облегчишь душу, и тебе станет легче. Ладно, я пошла за жарким. – И с этими словами она удалилась на кухню.
* * *
– Пей свой кофе. – Таня опустилась в просторное кресло, подобрав ноги. – Я положила туда немножко корицы, тебе понравится.
– Я не пью сладкий кофе.
– Корица – это не сахар. А потом, что ты понимаешь в кофе? Я уверена, что со студенческих лет ты не пил ничего, кроме горькой черной бурды.
– Это не бурда, – возразил Джоэл. – К тому же ты все время твердишь, что кофеин вреден.
– У себя в больнице ты все равно его употребляешь.
– Это тебе твои шпионы доносят? Что хочу, то и пью. – Он с решительным видом отставил чашку в сторону. – И не хочу я сейчас никакого кофе. Мне нужно вернуться в больницу, проверить одну пациентку.
– Это из-за нее ты такой нервный? Даже есть не стал.
– Ничего я не нервный.
– Зачем тогда возвращаться в госпиталь? Это что, ребенок?
– Нет, женщина.
Таня выжидательно молчала.
