— Твой брат? — пролепетала Клэр, не отводя от него потрясенного взгляда.
— Да, мой старший брат.
Невероятно, брат Рейчел, а Клэр его не узнала. Вернее, она никогда не была представлена ему, никогда не встречалась с ним. Единственный член семейства Ричмонд, которого никогда не бывало дома. Который, по словам самого маркиза, всегда был занят делами в Парламенте, помогая отцу с законопроектами. Будущий блестящий политик, как любил повторять маркиз. И ведь кроме всего прочего Клэр видела его портреты в картинной галерее городской резиденции маркиза, правда старые, на которых ему было всего двадцать лет. А сейчас…
Он совсем не походил на того юного молодого человека, которого изобразил художник. И, кроме того, тогда ей было не до картин.
— Твой брат? — по-прежнему потрясенно молвила Клэр.
У него действительно были черные волосы. И он был невероятно высоким, возвышаясь над всеми остальными так, что с легкостью можно было в любое время определить его местонахождение. А он все стоял на том же самом месте возле входа и так же непрерывно смотрел на нее. Будто бы узнал. И глаза его сегодня не были красными. Неужели аллергия прошла?
— Да… Что он здесь делает?
— Что он здесь делает? — Клэр с трудом могла дышать, прижимая к груди веер. — Разве он не твой брат?
— Да, но… он ведь не любит музыку. Эрик ненавидит такие вечера. И в последнее время…
Действительно, Эрик. Клэр ведь знала, что имя старшего сына маркиза Ричмонда Эрик, но в тот день это даже не пришло ей в голову.
— Не любит музыку? — Она вдруг застыла и выпрямилась. Так вот как можно было объяснить его незнание Бетховена? Но разве на свете существовал хоть кто-то, кому не нравилась музыка? — Но как можно не любить музыку?
— Он…
Рейчел не договорила, потому что увидела, как покачав головой, ее брат отошел от входа и направился в их сторону. Прямо к Клэр. Она затаила дыхание, боясь дышать. Ей вдруг стало казаться, что если он приблизится, если окажется рядом с ней, у нее… у нее остановится сердце. Ее охватила такая парализующая паника, что она не могла пошевелиться.
А он все приближался, рассекая толпу, как волны в море до тех пор, пока действительно не оказался рядом с ней.
— Добрый вечер, — раздался его мягкий голос.
Клэр внезапно поняла, что у нее по рукам бегают мурашки. Потому что до дрожи хорошо помнила звучание его голоса. Вероятно потому, что обладала музыкальным слухом.
— Д-добрый вечер, — с трудом промолвила она, стараясь вспомнить, как нужно дышать.
— Что ты здесь делаешь? — послышался удивленный голос Рейчел.
Он, наконец, повернул голову в сторону, и Клэр смогла задышать.
— И тебе добрый вечер, сестра.
— Не увиливай от вопроса! Ты…
— Эрик? — это был ошеломленный шепот маркизы Ричмонд, которая подошла к ним. — Глазам своим не верю, это ты! Как ты здесь оказался?
Клэр раскрыла веер и, стараясь унять нервную дрожь, стала обмахиваться им, следя за происходящим. Ее удивила реакция собравшихся, которые так ошеломленно реагировали на появление старшего брата Рейчел. Что такого странного в том, что он пришел? Сюда мог прийти любой желающий, разве нет? И кроме того, кажется сама Клэр поспособствовала этому…
Он остался стоять на месте и вежливо кивал всем, кто подходил к нему. Через пару минут вокруг них собралась большая толпа из родственников Клэр и Рейчел. Которые так же бурно приветствовали Эрика. Заведя руки за спину, он вежливо кивал всем, но никому не подал руку, даже матери Клэр, близкой подруге его матери. Как того следовало ожидать. И никто не притронулся к нему. Даже его младший брат Дилан, который всегда приветствовал близких дружественным хлопком по спине, не подумал сделать того же самого с ним.
Клэр казалось, что происходит что-то странное, что-то очень важное, но она никак не могла понять, что именно, отчаянно борясь с нарастающим волнением.
Когда же, поздоровавшись со всеми, Эрик вновь повернулся к ней, у нее в очередной раз чуть не остановилось сердце от силы его взгляда. Веер застыл в ее руке. Клэр теперь было почему-то так жарко, что ей захотелось выйти на свежий воздух.
— Клэр, милая, — раздался рядом голос маркизы Ричмонд. — Ты ведь знакома с моим старшим сыном Эриком?
— Д-да, нас уже представили.
— Вот и отлично! — улыбнулась маркиза и строго взглянула на сына. — Эрик, это старшая дочь маркиза Куинсберри, леди Клэр.
— Да, — кивнул Эрик, продолжая смотреть на Клэр.
— Позаботься о ней, пока я не вернусь, хорошо?
Маркиза хотела было машинально стукнуть сына кончиком веера по руке, но в последний момент остановила себя так, что веер замер в воздухе. Перестав улыбаться, она резко выпрямилась и ушла.
И этот жест мог бы показаться Клэр странным, но ее отвлек тихий голос самого Эрика.
— Я, кажется, опоздал, — сказал он, когда толпа вокруг них немного рассеялась.
И тогда Клэр на самом деле поняла, что он пришел только потому, что она пригласила его. Пришел ради нее! Чтобы услышать, как она играет. Невероятно. И как Рейчел могла допустить мысль о том, что ему не нравится музыка?
Тяжесть в груди внезапно исчезла. Она сменилась какой-то непривычной легкостью. Клэр вдруг стало так хорошо, что она невольно улыбнулась ему.
— Да, музыкальный вечер закончился, и открылись танцы.
— А вы играли свою Лунную сонату?
Странное тепло разлилось по всему ее телу.
— Вы запомнили название.
Надо же, в его лице она обрела себе еще одного слушателя. Он вдруг мягко улыбнулся ей. Так мягко, что у нее что-то дрогнуло в груди. При ярком свете свечей он показался ей еще более красивым. Еще более отчетливо выделялись резкие черты его лица. И чуть изогнутый, вероятно, от давнего перелома нос. Который придавал ему особенный вид.
— Да, запомнил.
Он замолчал, улыбка сбежала с его лица, но даже без улыбки суровость лица не отпугивала, а располагала еще больше.
Сегодня он был одет даже строже, чем в прошлый раз, если только она помнила, в чем он был в тот день. Черный вечерний фрак, рукава которого, широкие на плечах, сужались у кисти. Клэр подумала, что ему не нужно было прибегать к ухищрениям и подбивать ватой плечи, как делали другие мужчины, чтобы подчеркнуть разворот своих плеч, потому что его плечи были… Она вдруг вспоминал, как цеплялась за них… Да, за такие плечи как раз и можно было уцепиться так, чтобы удержаться от падения. Белоснежная рубашка и черный жилет дополняли ансамбль, а белые панталоны, обтягивая длинные ноги, доходили до черных туфель с золотистыми пряжками.
— Сегодня глаза ваши не красные, — невольно произнесла Клэр. И резко замолчала, решив, что допустила ужасную бестактность, но он снова улыбнулся ей.
