— На прошлой неделе ты с ним не разговаривала?
— М-м-м. — Патриция наклонилась вперед, продемонстрировала мне ямочки на щеках и одарила заинтересованным взглядом. — А что такое?
Я попытался ответить ей таким же взглядом, каким Майк Хаммер[8]приводил в чувство дамочек и шлюх, которые плохо себя вели.
— Ты же знаешь, куколка, что это лишь игра.
Она приподняла одну бровь.
— Куколка? Игра?
Я развел руками.
— Давай сделаем вид, что ты не совершила ужасную оплошность и не спросила меня про клиента, и продолжим нашу беседу. Морт вел дела с продюсером по имени Гэррет Райс.
— Гэррет Райс. Урод!
— Противная на вид кожа, жуткие манеры и мерзкий запах. А за что еще его можно полюбить?
Она посмотрела на меня так, словно не знала, как культурнее сказать то, что она собиралась.
— В средней школе ты вдруг начинаешь задумываться о работе в этом бизнесе и рассказываешь о своей мечте родителям. А они приходят в ужас. Именно из-за таких негодяев, как Гэррет Райс.
— Ты можешь придумать причину, по которой ему срочно потребовался телохранитель?
— Шутишь?
— Нисколько. Парень по имени Клеон Тайнер. Очень хорош. До уровня мировых стандартов недотянет, но в престижном баре будет просто супер. Кто-то разукрасил мистеру Райсу лицо, а заодно и напугал. После чего Клеон и появился.
Патриция задумалась над моими словами, затем провела пальцем вдоль носа.
— Я кое-что слышала.
— Кокаин?
— Всего лишь разговоры. Я ничего не знаю точно. Просто у Гэррета соответствующая репутация. Он подкатывался к одной из наших девушек и предлагал дозу.
Я вспомнил, как он закрыл ящик стола и затем унес подальше от меня портфель. Поэтому спросил:
— Морт тоже в этом замешан?
Патриция удивленно посмотрела на меня и через паузу ответила:
— Я бы сказала, что нет.
— Хорошо, значит, это проблемы Гэррета. Морт когда-нибудь упоминал друзей, кого-то, с кем у него близкие отношения?
— Не помню. Но могу поспрашивать у своих. И еще, если надо, позвоню одному приятелю в «Юниверсал кастинг», может, он что-то знает или кто-нибудь там у них.
Я достал фотографию Кимберли Марш. Патриция посмотрела на нее, перевернула, прочитала резюме и покачала головой.
— Извини.
— Если Морт тебе позвонит, попробуй взять у него номер телефона. Хорошо?
— А ты мне скажешь, что произошло?
— Морт продает арабам правительственные секреты.
Она показала мне язык.
— Скажи честно, я похож на Джона Кассаветеса, каким он был двадцать лет назад? — спросил я.
— А я не была с тобой знакома в те дремучие времена.
Меня со всех сторон окружают шутники. Я встал и направился к двери.
— Жаль, что у Морта проблемы, — сказала она. — Я помню его, когда он работал на «Ай-си-эм». Отличное место. Хороший список клиентов. — Патриция откинулась на спинку стула и положила ноги на стол. Она была в обтягивающих джинсах и темно-синих сандалиях. — Обычно с Гэрретом Райсом имеют дело те, кто напуган. Это диагноз. Эдакий «поцелуй смерти». Гэррет Райс арендует помещение над «Ти-би-эс», но не может заключить ни одного контракта с «Уорнер» и «Коламбией». Никто не хочет с ним связываться, — Она нахмурилась. — Я дважды встречалась с Мортом, может, полтора года назад, когда он еще был в «Ай-си-эм». Он показался мне неплохим парнем.
— Да, они все неплохие парни. В этом бизнесе других не бывает.
— Ты циник, Элвис.
— Нет, просто мне еще не довелось встретить в вашем бизнесе человека, который бы во что-то верил и готов был бы пошевелить задницей ради своих идеалов.
— Дурашка! — сказала она.
Вот вам причина, почему мне нравится Патриция: она совершенно спокойно может сказать мне «дурашка!», хлопнуть руками по столу, встать, подойти, ущипнуть за руку и спросить:
— Слушай, а когда ты придешь ко мне на обед?
— Чтобы познакомиться с твоим новым приятелем?
— Отличная идея.
— А если он мне не понравится?
— Ты соврешь и скажешь, что он лучший в мире.
После чего я могу ущипнуть ее за попку и, направляясь к выходу, спросить:
— Ты всегда добиваешься своего, верно?
7
Я притормозил около дома Эллен Лэнг без десяти двенадцать. Она открыла мне дверь в обрезанных джинсах, мужской рубашке в бело-синюю полоску, завязанную на животе, и босиком. Волосы Эллен собрала в подобие узла.
— О господи, — сказала она и повторила: — О господи.
Я смиренно улыбнулся.
— Для некоторых именно он.
— Я вас не ждала. Я не одета.
Я прошел мимо нее в гостиную. Книги и пластинки вернулись на свои места на полках, большая часть мебели стояла в относительном подобии порядка. На большом диване, все еще перевернутом — он был слишком для нее тяжелым, — лежали сшиватель и упаковочная лента. Я присвистнул.
— Вы это все сами сделали?
— Разумеется.
— Без Джанет?
Она покраснела и тронула выбившуюся из узла вьющуюся прядь волос.
— Я, наверное, ужасно выгляжу.
— Лучше, чем вчера. Сегодня вы выглядите как человек, который неплохо потрудился и на время забыл о своих неприятностях. Все хорошо.
Она снова покраснела и вернулась в столовую. На бумажном полотенце лежала половина бутерброда — отварная кура на отрезанном по диагонали куске пшеничного хлеба. Рядом стояло полстакана молока «Фред Флинстоун».
— Я должна перед вами извиниться за вчерашнее, — сказала она. — И поблагодарить за то, что вы для меня сделали.
— Забудьте.
Она отвернулась и принялась теребить узел рубашки.
— Ну, вы ко мне приехали и все такое, а я вела себя как дура.
— Ничего подобного. Вы были расстроены. И имели полное на это право. Вы поступили бы разумно, прибегнув к помощи копов, но вы этого не сделали, а теперь уже поздно к ним обращаться. Так что забудьте про вчерашний вечер.
Эллен Лэнг кивнула, по-прежнему не глядя на меня. Привычка. Словно у нее никогда не хватало сил, чтобы поддерживать разговор с другим человеком.
— Почему вы позволили полиции уйти? — спросила она.
— Вы так захотели.
