Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Правильно догадались, Ирина… Рихард Зоркий – это мой псевдоним. А так я просто Роман Зотов…
– Нормально… Я тебя, Рома, буду всегда звать Рихардом. Это круто!
– Да не очень круто. У меня с тем разведчиком только инициалы и совпадают… Слушайте дальше, Ирина…
Дальше начиналось самое интересное… После третьего убийства в свой родной город Шадринск приехала Алла Бакунина. Тогда она была начинающей московской журналисткой. Известной, но в очень узких кругах. Не было у нее своей темы, своей ниши…
Уже через два дня после ее приезда в центральной газете появилась первая статья о шадринском маньяке. Бакунина смело критиковала местные партийные органы, городскую милицию, руководство школы… А через три дня арестовали маньяка. Им оказался Дмитрий Асадов, учитель этой школы. Но, мало того – член Бюро Горкома.
И вот тут Алла сочинила статью, которая прогремела по всей стране. Это был ее звездный час. Это было рождение оппозиционной журналистки Бакуниной – «Золотого пера России»… Потом были статьи про следствие, про суд, про гнев народа и про вину системы…
– Рихард, а почему твоя бабушка считает, что убийство Бакуниной связано с тем маньяком?
– Я тоже ее спросил… Она у меня с юмором. Она ответила одним словом – «Интуиция».
* * *
Котенков вел машину осторожно. Мешало перевязанное плечо. Оно не болело – оно заживало, но при этом ныло и назойливо чесалось.
Они выехали утром… Расстояние от Москвы до Шадринска было нормальное – не далеко, и не близко.
Муромцев ехал сзади, наблюдая за обстановкой… Они договорились, что каждые полтора часа будут сворачивать в лес и устраивать «Большую перемену» – разминаться, пить кофе и все такое прочее.
На первой же стоянке Котенков расслабился и начал говорить то, о чем молчал в больнице.
– Я знал Аллу очень хорошо. Мы с ней учились в одном классе… Она уже тогда выделялась из всех. Она искрилась, как сноп бенгальских огней… Очень яркая девочка! Все были влюблены в Бакунину.
– И вы?
– И я! А вы плохо представляете меня влюбленным мальчиком? И напрасно! Я, Павел Ильич, был очень симпатичным парнем… И куда все делось?
– Ну а как сама Бакунина к вам относилась?
– Как? Очень положительно… Мы с ней дружили!
– В каком смысле, Игорь Сергеевич?
– В том самом, Павел… У нас была любовь по полной программе. Ну, естественно, со ссылкой на возраст и неопытность… Так что – я для Аллы не чужой человек.
– А что было дальше?
– Дальше был выпускной вечер. Потом – проводы Бакуниной в Москву… Она поступила в МГУ, а меня забрали в армию. Вот и вся любовь!
– Неужели вы ее больше не видели?
– Видел, Паша!.. Двадцать лет назад она приехала, когда в Шадринске появился маньяк. Но у меня уже была жена и двое детей… Это совсем другая история!.. Поехали, Павел Ильич! Переменка кончилась.
Муромцев понимал, что давить на Котенкова бесполезно. Он сам все расскажет через день или два.
На следующих остановках Игорь Сергеевич не возобновлял воспоминания о школьных годах и о последнем приезде Бакуниной в Шадринск. Но зато Котенков вспомнил медсестру, которая в больнице делала ему последний укол.
– Странная она какая-то!.. Колола дольше, чем обычно, и все время спрашивала – когда уезжаю, куда, с кем, какой дорогой…
– Возможно, она спрашивала это машинально. Так – для поддержания беседы?
– Какая беседа, когда я лежал, выставив голый зад!.. Нет, Павел, я чувствую, что был у нее какой-то интерес… Вот какой?
– Приедем в Шадринск – там все узнаем.
– Узнаем… Это, если приедем…
Шадринск находился в стороне от основной трассы. За тридцать километров до города пришлось свернуть на тихое шоссе, большая часть которого проходила через лес.
Дорога нервировала Муромцева. Раздолбанный асфальт, постоянные повороты, высокие кусты у самой обочины… Если и делать засаду на бедного Котенкова – то это здесь!..
Они проехали поселок под с красивым названием Кирпичный. На окраине стоял пост ГАИ – бетонная будка с окном, смотрящим на дорогу… Муромцев глянул в зеркало заднего вида и обнаружил странное совпадение – сразу после их проезда из будки выскочило двое ментов. Один оседлал мотоцикл, а другой бросился за руль служебных «Жигулей»…
Через километр начался лес. И в этот момент сзади противно завыла милицейская сирена… Идущий впереди Котенков не мог ее не услышать. И в ответ на этот призывный гул он просто увеличил скорость. Ему помогало то, что участок шоссе от Кирпичного до Шадринска недавно ремонтировали. Здесь не было евроасфальта, но вполне можно было разогнаться до ста двадцати…
Муромцев не мог отпустить Котенкова, и, естественно, тоже увеличил скорость!
Менты чуть отстали, но через минуту включили форсаж и стали приближаться, выжимая все из наших родных моторов… Там, где основная дорога делала петлю, огибая холм, мотоциклист свернул на боковой проселок. Он гнал вперед, срезая дорогу…
Через три минуты Муромцев увидел посреди дороги лейтенанта, соскочившего с мотоцикла… Котенков успел проехать, а Павлу пришлось, сжигая шины, резко тормозить. А что делать? Мент стоял с автоматом и с решительным выражением лица… Еще стрельбы здесь не хватало!
Муромцев остановился за двадцать метров до мотоциклиста, спокойно вышел из машины, улыбнулся и полез за удостоверением… Но лейтенант оказался из пугливых. Он вскинул автомат и дал короткую очередь в асфальт. Пули легли совсем рядом, и каменные крошки больно ударили Павла по коленям…
Сзади заскрипели тормоза «Жигулей». Ясно, что это чуть отставшая милицейская машина… Павел оглянулся – так и есть! Открылась дверца, и на дорогу вышел крупный мужик в форме сержанта. И самое противное было в том, что и этот громила был тоже с автоматом.
Муромцев попытался начать переговоры. Он обращался сразу к обоим.
– Ребята, вы зря это делаете. Я – свой!.. У меня документы в кармане.
Но очевидно, что лейтенант был на взводе. Он начал кричать что-то несуразное.
– Молчать!.. Лечь на землю!.. Руки вверх!
Муромцев замолчал, лег грудью на асфальт, но вот поднять при этом руки не смог… Почти сразу на него навалился сержант. Этот бугай надавил коленкой на поясницу и, звеня наручниками, начал заламывать руки.
Павел решил обратиться к начальству.
– Лейтенант, я официально предупреждаю – ты срываешь операцию… Нет, ну просто мыльная опера!.. Я – майор Муромцев из Службы особого назначения.
– Нет, ты послушай, Казанцев, он врет точно так, как говорили… Нам всё известно, задержанный! Колись, гад, где наркотики!
– Дурак, ты, лейтенант!.. Ты сначала личность мою установи, а потом ори… Удостоверение во внутреннем кармане. Там и пистолет наградной. Посмотри – от кого!
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
