— Как красиво, — выдохнула она.
Одна из женщин скромно улыбнулась.
— Это огромный проект, — подтвердил Тарик. — И для женщин он такая же важная работа, как для мужчин.
Когда они вернулись в лагерь, солнце уже окончательно село. Ночь в пустыне всегда наступает мгновенно, и резко падает температура. Джейн почувствовала, что дрожит. Темные облака собрались на небе, но дождя не было.
Хозяева с великим радушием приготовили ужин для своих гостей. Разожгли костер и собрались вокруг него.
Тарик с женой присоединились к ним и завели беседу. Джейн предложили кофе.
— Спасибо, очень кстати. — Она приняла чашечку из рук Матры.
— Это кофе бедуинов, — предупредил ее Тарик. — Очень крепкий и горький. Кофейные бобы жарятся на длинном подносе, а потом измельчаются ступкой и несколько часов варятся.
Джейн с подозрением покосилась на густую зеленоватую жидкость в своей пиале.
— Какой-то странный цвет.
— Это кардамон. Кофе надо пить в один глоток.
— Ну ладно, — она залпом проглотила жидкость и тут же закашлялась от горечи во рту. — Хорошо, что пиала маленькая.
Тарик расхохотался, а Джейн удивилась: с каких это пор он так искренне стал смеяться? В последнее время она чаще ловила на себе его хмурый и неодобрительный взгляд. Те дни, когда он искренне веселился, давно миновали.
Она и забыла, как ей нравился его смех.
Матра пришла с еще одним подносом, на котором стояли другие чашки. Тарик взял поднос и, поставив его, посмотрел на Джейн.
— А это как мне пить? — поинтересовалась она.
— Медленно, — ответил он, но в его глазах плясали огоньки.
— Сначала ты. — Джейн передала ему чашку, не желая попасться на удочку розыгрыша.
Он принял чашку из ее рук и сделал пару глотков. Глаза его вспыхнули ярче. Джейн смутилась. Он протянул чашку ей.
— Здесь остался глоток для тебя.
Их пальцы соприкоснулись. Словно электрический разряд пробежал между ними.
— Как тебе? — поинтересовался Тарик после того, как она допила тягучую жидкость.
Джейн облизнулась. Аромат кофе бодрил. Горячая волна прошла по ее телу. Горечи больше не ощущалось. Остался только запах кардамона.
— Совсем не горько.
Что же случилось? Или так действует его близость?
Джейн отпрянула и наткнулась на локоть Матры, которая держала новый поднос.
Глаза Тарика смеялись.
— Третья чашка означает, что тебя принимают в свою семью. Если отказываешься… они примут это за вражду, — тихо проговорил он.
Джейн быстро кивнула Матре и быстро проглотила кофе, изо всех сил стараясь не морщиться, и поставила чашку на поднос.
— От следующей можно отказаться, потому что не принято пить четвертую.
— Слава богу, — выдохнула Джейн.
— Что ж, кажется, пора уходить.
Пока Джейн, сопровождаемая Тариком, шла к их палатке, она чувствовала, как внутри загорается какой-то огонь. Оказавшись в полной темноте, она испугалась. Чего? Неужели только темноты? Вокруг не было ни души. Только бедуины, по-прежнему сидевшие вокруг костра.
Изнутри их палатка светилась гостеприимным огнем свечей.
— Ванна уже готова, — сказал Тарик. — Матра все приготовила там, за занавеской.
Джейн вдруг задохнулась.
— Я думала, что ванная комната будет где-нибудь рядом.
— Таковая имеется, но это для общего пользования. Матра, безусловно, решила, что ты пожелаешь помыться отдельно.
Отдельно от кого? Ведь Тарик будет рядом!
Джейн зашла за занавеску. Ванна была полна теплой чистой воды, которая сверкала золотом в свете свечей. Джейн быстро избавилась от одежды и, погрузившись в воду, попыталась расслабиться. Но не тут-то было. Она же отлично знала, что в двух шагах от нее находится Тарик.
Тарик лежал, растянувшись на длинном диване, в соседней комнатке и прислушивался к плеску воды, доносившемуся до него каждый раз, когда Джейн двигалась в ванне.
Джейн. Его жена. Он закрыл глаза, мысленно пытаясь отгородиться от восхитительных звуков. Но это «шлеп-шлеп» преследовало его. Он почти видел Джейн. Обнаженную. Ее волосы забраны в пучок, щеки пышут жаром…
Нет. Лучше об этом не думать вовсе. Поцелуй прошлым вечером был явным перебором. Ошибкой, которая была вызвана напряженной ситуацией. Он всего лишь хотел защитить ее от оскорблений Али. Этого повторять нельзя — ни в коем случае.
Он ведь больше не хочет свою жену.
Шлеп-шлеп.
Она снова плещется в ванне за тонкой занавеской. Нет, он этого не вынесет.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, нет. Все нормально.
Наконец наступила тишина. Определенно это возбуждение является всего лишь следствием выпитого кофе, и ничего больше. Он же не может снова желать эту женщину!
Однако, почувствовав напряжение внизу живота, Тарик понял, что обманывает самого себя.
И это открытие потрясло его.
— Тарик?
Он тут же вскочил на ноги.
— Нет, только не входи, — поспешно проговорила Джейн.
— Не буду, — хрипло проговорил Тарик. Затем откашлялся и спросил: — Что-нибудь нужно? — Он закрыл глаза и сжал кулаки, сдерживая себя.
— Мыло, если есть.
— Как же я передам тебе мыло, если мне нельзя заходить?
— Хм… даже не знаю, — еле слышно пробормотала она. — Значит, придется обойтись.
— Но без мыла ты не вымоешься как следует.
— Да, ты прав.
Оглядевшись, Тарик увидел на столе приготовленные Матрой мыло, пушистое белое полотенце и шампунь.
— А шампунь нужен?
— Да, если не трудно.
— Не трудно. — Хотел бы он, чтобы это было правдой. Тарик схватил мыло, шампунь и полотенце и, повысив голос, осведомился: — Ну и как же я передам тебе все это?
— А ты закрой глаза. Подходи медленно. И я скажу, когда можно будет бросить это на пол.
Тяжело дыша, Тарик повиновался. Приблизившись, отодвинул рукой занавеску.
— Пришел.
Тарик направлялся к ней по ее голосу. Хорошо, что он был в длинной свободной одежде, скрывавшей его возбуждение, которое теперь было слишком явно.
Джейн уже совсем рядом. И она обнажена.
Не думай об этом.
Не смотри.
Ну и как же он это сделает? Прошло столько времени с тех пор, как Тарик видел жену обнаженной, но ее образ постоянно преследовал его, став настоящим мучением для принца.
