— Империи сложно создавать. И ещё сложнее укрепить так, чтобы наследники смогли их удержать. Вспоминается Александр Македонский…
— И передравшиеся сразу после смерти великого полководца его диадохи, которых только он сам и мог держать не то в руках, не то на цепи. Помню, как же иначе. Только у того не было наследников.
— А у тебя?
— Пока есть Лукреция, а там… Чуть окрепнет Хуана, да и сестрица от детей лет этак в девятнадцать уже не сможет отвертеться. Наша едва сформировавшаяся династия сильно в этом нуждается. И да, опережая твой возможный вопрос… Мои планы насчёт будущих браков детей Лукреции или моих с твоей семьёй не изменились.
Улыбается. И наверняка тоже строит далеко идущие планы, выгоду от которых должна получить прежде всего её семья. Ну-ну! Я, конечно, всячески понимаю и уважаю такой подход, но в полной мере у тебя это не получится, Львица ты аж целой Романии. Хотя бы потому, что мне известно о тебе гораздо больше, ты же о моей сути разве что догадки строить можешь, да и то в большей части ложные. Меж тем никакого обмана с моей стороны нет и не предвидится. Умолчание, неполное раскрытие карт — это да, это сколько угодно. Просто… таким шикарным инструментом как Катарина Сфорца нельзя пренебрегать. Вот совсем нельзя и всё тут! Её нужно либо жёстко прогибать, либо привязывать к собственным интересам иным, мягким манером. А сломать эту леди со стальным прутом вместо позвоночника и бесконечной ненавистью к тем, кого она считает своими врагами… нереально. Да и не мой это путь — ломка сильных личностей, к тому же достойных уважения. Посему второй и только второй вариант. Тот самый, который очень хочет применить ко всей семье Борджиа Изабелла Трастамара.
Кстати, реально интересно, она всё ещё продолжает пребывать внутри пелены таких заблуждений или уже малость протрезвела от несбыточных желаний? Надо будет проверить. Не сейчас, понятное дело, потом, когда закончатся хлопоты тут и я смогу, наконец, вернуться в более приятную среду обитания.
— До сих пор не верится, что совсем скоро я окажусь в Иерусалиме, — мечтательно смотри вдаль Катарина, предвкушая очередное короткое путешествие, что начнётся уже сегодня. — Я бы никогда не отправилась туда, будь этот святой город под властью магометан. Но теперь, когда возвращаются прежние благословенные времена…
— Снизь накал благостности в своих речах, Катарина, — невольно морщусь я от неожиданной вспышки религиозности. — Город как город. Наверняка к тому же изрядно захламлённый и изгаженный за время владычества мамлюков и прочих. От Иерусалимского королевства там уже давно ничего не осталось. Всё снесено чуть ли не до последнего камня и даже не единожды. Магометане порой те ещё затейники. А умиляться, глядя на разные святые и не очень места… Не твоё это, Львица. Не будь слабой.
— Тамплиер…
— Самый что ни на есть. Более того, обновлённый, то есть лишённый большей части недостатков, которые погубили прежний Орден Храма.
— И каких же?
— Был ум, имелись управленческие таланты, а вот решительной жестокости им не хватило. Великому магистру де Моле следовало при первых же признаках опасности собирать верных Ордену людей и объявлять Филиппа Красивого, понтифика и прочих врагами, вероотступниками и прочим, что соответствовало ситуации. А золото, в изобилии имевшееся, позволило бы нанять достаточное количество воинов, чтобы сравнять изначально не равные силы. В итоге всё могло бы сложиться совсем иначе.
Сфорца лишь вздохнула, понимая отличие моего взгляда на жизнь от взглядов подавляющего большинства что тогда, что теперь.
— Де Моле верил в милосердие Господа и в загробное воздаяние. Ты, Чезаре. веришь лишь в собственный меч и собственный же разум. Такими стараешься сделать и окружающих тебя. Меняешь, создавая кого удобно, но не добрых и богобоязненных христиан.
— Всё верно, — не стал я отпираться. — Но ты то, Львица Романии. бывшая Тигрица из Форли и нынешняя Миланская Паучиха… Разве ты «добрая и богобоязненная»? О нет, ты скорее зубами и ногтями перервёшь глотки всем, что станет угрожать тебе или твоим близким. И без сомнений и колебаний бросишь в выгребную яму тех, кто осмелится стать перед тобой на пути к мечте, какая б она ни была.
— Грешна… И этот грех мне вряд ли удастся отмолить.
— Отец его мигом отпустит, если тебе это вообще понадобится. Могу и я, но… Отпущение от главы Ордена Храма многим покажется… ироничным. А то я не знаю, что Авиньон пугает мной детей и монахов! Про разных магометан и говорить нечего, но последнее лишь на пользу пойдёт. Да, нам тоже пора. Туда, в Иерусалим… хотя я бы с удовольствием обошёлся без этого визита. Что мне там вообще делать, почему нельзя было встретиться если не тут, в Каире, то хотя бы в Газе, вот ответь?
Посмотрели на меня… Выразительно так посмотрели. Словно на неразумного ребёнка, которому вот уже в десятый раз пытаются втолковать нечто совершенно естественное для взрослых но не воспринимаемое детским разумом. Хотя да, Катарина то у нас весьма многодетная мать, так что подобного опыта у неё в избытке.
— Святая земля!
— Помню. Освобождённый вот уже не в первый, но теперь точно на веки вечные символ, объединяющий все или почти все государства Европы и всё в этом роде. Только с укреплениями там плохо, место крайне негостеприимное, погода откровенно паршивая.
— Тогда Фердинанд Трастамара, который или уже там или вот-вот будет.
— Аргумент, — вынужден был признать я. Всем аргументам аргумент, будь он неладен! С отцом моей Хуаны встретиться необходимо. В том числе и для того чтобы обсудить дальнейшее… продвижение. Сразу по нескольким направлениям.
— Новый Свет?
— А ещё Индия и всё, что вокруг да около. Так что желаний то много, а вот с ресурсами для их воплощения в жизнь куда как сложнее. Люди, корабли, оружие…И необходимость не просто удерживать уже взятое, но встраивать приобретённые земли в организм государства. И это не только моей Италии касается. Увы, но у Трастамара порой глаза куда больше желудка. Обожрутся, потом будут болеть. А это не есть хорошо.
Привыкать ещё Сфорца и привыкать к моим циничным и не свойственным этому времени высказываниям. Ничего, приспособится. А герцогство Миланское… Рано или не очень, но оно будет аккуратно поглощено Италией. Да, на самых выгодных условиях, с сохранением на первых порах высокой степени автономии и предельной финансовой независимости, однако… Механизм постепенного отгрызания кусков независимости хорошо известен для выходка из эпохи на стыке тысячелетий. Его и нужно будет применить. Но это гораздо позже. может даже не при самой Катарине. Слишком умна, чересчур прозорлива. И предельно полезна как союзница и сподвижница, лояльность которой уже удалось получить, а теперь и закрепить неплохо выходит. Даже немного жаль, что не в плане «входит-выходит», но тут, несмотря на весь мой интерес к этой леди, муж и многочисленные дети резко множат на ноль естественные душевные порывы. Не моё и всё тут!
Меж тем действительно пора было собираться. Потому взяв Львицу Романии под руку — она даже не думала сопротивляться, привыкнув, а местами уже и начав осторожно, но доверять — я направился сперва внутрь собственно цитадели, а потом, собравшись, нам предстоял недолгий путь до Нила. Там, погрузившись на корабли, пПредстояло сперва подняться до устья, а уже потом, вдоль побережья, аккурат до Газы — это де-факто ближайшего к Иерусалиму порта. Нет, ну а как иначе? Тащиться караваном от Каира до Иерусалима? Нафиг оно нужно, такое сомнительное счастье! В эту эпоху передвигаться по воде как бы не на порядок быстрее, а в этих местах ещё и гораздо комфортабельнее. Здешней пустыни я уже обожрался по самое не могу, так ещё и переход от Газы до Иерусалима не пара-тройка километров, а аж сотня. Учитываем климат и раскалённый песок под ногами и копытами — получаем печальный факт, что за один день не добраться. Два дня и никак не меньше, особенно если вспомнить, что без ну о-очень солидного сопровождения там в принципе делать нечего.
