Не удалось просочиться в его нынешнее обиталище тайно, проникну явно, по официальному приглашению хозяина.
*******
Машина, повиляв некоторое время в закоулках и дворах, вырывается на свободу.
— Тебе музыка не мешает? — осведомляется принц.
Да как сказать. Не то, чтобы мешает, однако заставляет вибрировать и сбивает с потока мыслей, на который я уже настроился. Впрочем, не буду капризничать. С громкой музыкой можно смириться. Лучше бы он скорость слегка сбавил…
— Ты всегда так быстро ездишь?
— А как иначе? — удивляется он. — Тем более дорога свободная.
— Можно было бы слегка поосторожней, мне кажется. Не боишься куда-нибудь врезаться?
Он отрицательно качает головой.
— Да какая разница? Чего терять? И потом я ведь нормально вожу, еще ни разу в аварию не попадал. Даже гаишники ко мне претензий не имеют.
— Прости, гаишники — это кто?
— Ну, как тебе объяснить… Что-то вроде придорожных разбойников, которые обитают в Верданском краю. Цепляются не ко всем.
— Тогда понятно.
Музыка ловит меня в свои цепкие объятия, подчиняет заданному ритму… Навстречу несутся огни фонарей, ярко освещенные и наоборот темные здания, изредка — другие машины. Возможно, в них сидят подобные нам пришельцы из далеких земель, пытающиеся растворить тоску в бешеной скорости. Что было бы, переселись в этот город множество обитателей других миров? Вдруг в этом нелепом предположении таится некий смысл, просто никто о нем не догадывается?
******
— Что будешь пить?
Дурацкий вопрос. Я не бабочка, чтобы впитывать хоботком влагу. Неужели по моему внешнему облику, вернее, его отсутствию, не понятно? Резкий, отталкивающий запах поднимается от прозрачного сосуда, наполненного темно-медовой жидкостью. Однако пахнет она не медом, скорее, гарью, которая витает над лесом после пожара. Забавно, принц смотрит на меня именно как на что-то вроде легкокрылой бабочки, которая зависла над столом.
— Виски, значит, тебе не подходит. Может, вино? — не прекращает он свои изыскания.
Из бутыли темного стекла переливается в другой стеклянный сосуд густо-багряная струя. Вот это совершенно иной разговор. Драгоценный цвет и аромат притягивают и манят, нырять в волнах поднимающегося вверх сладко-пряного воздуха — сплошное удовольствие. Сразу вспоминаются шумные пиры в Лэттской долине, веселые посиделки в придорожном трактире за дубовым столом, разрумянившиеся лица, звучные тосты и песни бродячих музыкантов. Восхитительно… А вдруг винные волны помогут мне перенестись в прошлое уже с моим участием? Вдруг я смогу вспомнить?.. Это было бы поистине чудесным событием…
На плоской тарелке лежат мясные ломтики, похожие на те, что я видел в доме у Нины, и крупно нарезанный сыр… Жаль, что не могу попробовать. А ведь когда-то острый, светло-золотистый сыр, которым угощают путников кьяррские пастухи, возбуждал аппетит. Каким образом и когда меня занесло на луга Кьярра? Загадка… Пламя костра, высвечивающее круг посреди бескрайней темноты, лай собак вдалеке, жутковатые легенды, которыми пастухи обожают делиться на ночь глядя… Впрочем, на самом-то деле я сейчас нахожусь в просторной — правда, не настолько просторной, как например у Нины — квартире, за окном — черное небо, которое контрастирует с уютным и теплым светом в комнате. Точнее это, как я понял, кухня, но зато большая и со вкусом обставленная. Я ведь просматриваю глянцевые журналы, так что знаю толк в интерьерах.
Хозяин квартиры смотрит на меня уже вполне дружелюбно, видимо его раздражение постепенно улеглось, и настроен он мирно. Добродушно усмехается:
— Мне кажется, ты слегка порозовел. Как будто воздух стал чуть окрашен. Ты ведь размером с ладонь, так?
— Нет, я побольше.
Ни к чему уточнять мои размеры. Да, они не слишком внушительные, но что же делать.
— Слушай, а ты совсем-совсем не помнишь, кем был раньше? Вот прямо так честно, не заливаешь?
— Зачем мне вас всех обманывать?
— А хрен тебя знает. Вообще, конечно, позавчера полный трэш был. Обстановочка угарная. Неудивительно, что ты мечтаешь выбраться из того подвала.
****
— Тебе, как я понял, тоже не все здесь нравится. Вернее, не нравится род твоих занятий.
— Да как сказать, — он подливает себе еще немного темно-медовой жидкости. — По-разному бывает. Иногда все ненавистно становится, иногда кажется, что жизнь норм. Если бы мне еще тогда, в Аверхальме сказали, до чего я здесь дойду, я бы, может, повесился. С другой стороны, во всем есть свои плюсы. Бабы, или дамы, если тебе так приятней, они в целом забавные существа. Есть и такие, с которыми можно просто по-человечески общаться… Даже удивительно, сколько в этом городе одиноких женщин. Умных, успешных, красивых, тех, кому до настоящей старости еще далеко. Многие бизнес с нуля поднимают, всего добиваются самостоятельно. А потом наступает время, когда уже привыкают к одиночеству, боятся отношений. Где гарантия, что постоянный любовник или муж не окажется альфонсом? Альфонсов сейчас полно. А так все проще и даже по-своему честнее. Женщины платят деньги и взамен получают временные ощущения. Никаких взаимных обязательств. В принципе, я не так уж погано устроился. Во всяком случае, на безденежье не жалуюсь. И агентство очень даже неплохое. Я за все время три агентства перепробовал, это лучшее и процент берут вполне приемлемый. У них даже просмотр фото-каталога для новых клиенток платный. Мне так проще, чем на крючке у криминала быть. Прикольно, иногда действительно приходится работать в эскорте — ну, на презентации какой-нибудь показаться с клиенткой или в театре. Но чаще другие услуги, разумеется. Клиентки в основном дамы щедрые. Балуют меня, некоторые прямо по-матерински относятся. Хотя разные экземпляры попадаются. Знаешь, сегодня я чуть ли не в первый раз сорвался, нахамил клиентке. Да и не только нахамил. А клиентка всегда права…
— А не было желания бросить все, найти чистую любовь, невинную, с которой можно начать все заново?
— Ты шутишь? Какая такая любовь?
Видимо, принц уже позабыл о подобранной на дороге синеглазой девочке. Или просто скрытничает. Но в целом неожиданно он разоткровенничался. Мне кажется, причина этого — в жидкости, пахнущей гарью…
А он не замолкает:
— Спать уже не тянет. Хочешь, покажу тебе город?
— Я его уже давно изучил.
— Нет, это все не то, — улыбается он.
Выходит в холл, выдвигает верхний ящик тумбы, достает оттуда ключ на блеснувшей серебристой цепочке, покачивает в руке.
— У меня есть ключ от чердака. Пошли!
Квартирная дверь захлопывается, я вспоминаю летящую на меня дверцу машины и привычно вздрагиваю. Обычная лестница, потом металлическая лестница, выкрашенная в белый цвет, неприметная дверца с замком… Три поворота ключа — и она распахивается. Голые белые стены, потом еще одна металлическая лестница — узкая и крутая, хорошо, что мне не надо карабкаться по ней, можно плавно парить над ступеньками. Еще одна белая дверь, с кодовым замком. Тонкие сильные пальцы набирают несложную цифровую комбинацию — и теперь, наконец, пространство за дверью высвобождается. Падают лишние преграды между нами и небом.
