Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Татары, караимы, греки, крымчаки – потомки народов, живших в Крыму испокон веков и проходящих через него из Азии в Европу. Скифские курганы соседствовали тут с греческими и пантикапейскими руинами, дороги римских центурий проходили рядом с могилами готов, от христианских пещерных храмов до мусульманских минаретов было рукой подать. Болгары и армяне тоже не смотрелись здесь пришлыми. Лишь названия немецких поселений слегка разбавили татарские топонимы.
Не таков был Севастополь – довольно новая военно-морская крепость России. Даже сам город был поставлен не на месте древнего греческо-византийского города Херсонес, а поодаль от него, на берегах большой бухты, на пару верст вглубь от устья. Но тут тоже встречались древние могилы, пещеры, развалины древних сооружений.
Городские здания вобрали в себя строительный материал из Херсонеса, но почти не осталось людей, живших здесь всегда. Город был населен исключительно моряками и членами их семей. Конечно, за шестьдесят пять лет выросло и чиновничье племя, и рабочие слободки, и купеческое сословие, и прочий люд появился. Но либо их флотские деды-отцы прибыли в Севастополь со всех краев Российской империи, либо они сами не так давно перебрались сюда с ближних и дальних губерний. Сам флот все равно давал больше связей с Санкт-Петербургом, чем с каким-либо другим уголком России. Так, поселок Новая Голландия, расположенный между Северной стороною города и древним Инкерманом, был назван так матросами, прибывшими с Балтики, наподобие столичной Голландии – в обеих были склады леса для флота. Флотские офицеры, выпускники Морского корпуса, не понаслышке были знакомы с градом Петра. Среди нижних чинов нынешнего флота тоже почти не было коренных крымчан, в лучшем случае внуки матросов флота Ушакова времен Екатерины да сыновья моряков адмирала Лазарева, который создал в Севастополе практически все.
В объединенном Дозоре Севастополя народ тоже был не из коренных, в лучшем случае из третьего поколения севастопольцев: русаки, малороссы и один поляк. Город и ближние хутора они знали хорошо, но даже в Балаклаве половина из них была от силы раз-другой. С крымскими Иными из татарских поселений не общались. Было несколько случаев совместной облавы на зарвавшихся оборотней, и все.
Бутырцев быстро уяснил расклад. Но не это его сейчас заботило – надо было срочно устраиваться в городе и устанавливать контакт с Дозорами союзников и Инквизицией. Он вполуха выслушал исполнявшего до него должность начальника Дозора – интенданта Ивана Дмитриевича Суровкина, Светлого четвертого уровня. Из доклада он усвоил три вещи: происшествий с Иными, заслуживающих суда Инквизиции, не случалось; Иных с русской стороны в городе много; Суровкин чертовски рад спихнуть с себя ответственность, пусть столичный Темный себе клыки в Севастополе обломает. Явственно читалось, что Иван Дмитриевич мыслил себе карьерный рост и по дозорной части. Сидел себе Иной на хлебных должностях, что у людей, что у Иных, в ус не дул, на мир смотрел положительно, тут нате вам – война. Забот полон рот. Слава Сумраку, прислали ему начальника.
На такого товарища главы Дозора особо не понадеешься.
II
Бутырцев начал с обустройства, резонно решив, что раз все спокойно, то надо позаботиться о жилье, пропитании и прочих радостях жизни. Бывая в разных казенных учреждениях и штабах, он везде внушал самое лестное о себе мнение – радушен, щедр, со связями в столице. Душка – одним словом. Он умело находил или придумывал общих знакомых с севастопольскими чиновниками, флотскими и армейскими штабными. Побывал у Нахимова и пристроил Ныркова ординарцем к морскому штабу. Нашел себе комнату в приличном доме на Морской. Даже представился главнокомандующему князю Меншикову в качестве чиновника Морского ведомства, командированного в Адмиралтейство. Генерал-адмирал, будучи главою означенного ведомства, даже «припомнил» Бутырцева и начал было расспрашивать о делах, но маг чуть усилил усталость престарелого князя, и светлейший отпустил «старого знакомца» с наказом запросто заглядывать к нему на Северную.
Насчет Ныркова у начальника были свои резоны.
Седьмого октября, в день приезда петербургских дозорных в город, Филиппу посчастливилось предстать перед Павлом Степановичем Нахимовым. После гибели на Малаховом кургане своего друга и единомышленника адмирала Владимира Алексеевича Корнилова вице-адмирал занимал скромную должность начальника южных оборонительных сооружений Севастополя. Но все от распоследнего трюмного матроса до главнокомандующего всеми русскими силами в Крыму князя Меншикова твердо знали, кто на самом деле командует непосредственной обороной города.
Бывают безлошадные кавалеристы. Конник становится таковым, когда под ним убивают лошадь или она падет от усталости, болезней, бескормицы. Недавний герой Синопа, которого проклинали (сжег город и устроил резню) и над которым язвительно издевались лондонские и отчасти парижские газеты (приказал поставить свои корабли в Синопской бухте на якорь – чтобы со страху не разбежались под турецким огнем), оказался бесфлотным адмиралом. Цвет, гордость и краса Черноморского флота – парусные корабли – гнили на дне, откармливая червей-древоточцев, перегораживая неприятелю вход в Севастопольскую бухту. Небольшая часть флота – пароходы и самые крепкие парусники – стояла в глубине бухты, демонстрируя свои пушки неприятельскому флоту и поддерживая армию огнем по полкам экспедиционного корпуса союзников.
Даже эти остатки некогда грозной силы потихоньку теряли свою мощь, отдавая береговым укреплениям и бастионам свои грозные дальнобойные орудия и самое главное – моряков. Морскому офицеру Ныркову пришло в голову сравнение, что корабли исправно несут службу, истекая кровью.
То ли Нахимов угадал морскую душу в представленном им мичмане, то ли Бутырцев слегка надавил на сознание флотоводца, но Павел Степанович проявил сердечное участие в судьбе юноши.
– Так вы, господин мичман, сами решили вернуться из отпуска и проситься к нам, на Черноморский флот? Похвально. Но как же мне вас устроить, вы же на Балтике должны служить? – задумался над коллизией вице-адмирал.
Бутырцев счел нужным подтолкнуть Нахимова в его размышлениях в нужную дозорному сторону и навел на адмирала легчайший морок.
– Позвольте, не вашего ли батюшку Алексея Николаевича я знавал по службе на «Азове»? Помнится, что мы с ним добрый месяц соседствовали в каюте, пока его на другой корабль не перевели служить.
– Он самый, ваше превосходительство, – отчеканил мичман, ощутив легкий ментальный толчок со стороны Бутырцева.
– Как же, как же… Отличный был артиллерист. В вашей аттестации записано, что вы тоже проявляете способности в ведении артиллерийского огня. Очень рад, что вы не посрамили своего отца.
– Яблочко от яблони… – Бутырцев постарался еще чуть-чуть надавить на Павла Степановича.
– Что ж, буду ходатайствовать о зачислении такого молодца к нам на флот. Но, извольте видеть, корабельных вакансий сейчас нет, а на батареи вам, по моему разумению, рановато будет. Не хотите ли, Филипп Алексеевич, послужить на посту ответственном, требующем проворства и смекалки? – и добавил, не дожидаясь ответа: – Хорошо ли вы ездите верхом?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
