На губах расплылась улыбка, но Поля подавила ее. Она не думала, что наглость, самоуверенность и упрямство так сильно понравятся ей.
— В фотошопе селфи себе нарисуешь. Можешь начинать хоть сейчас, пока спит моя дочь, — пожала плечами в ответ и скрылась за поворотом.
Еще какое-то время ощущала на себе этот взгляд: недоумевающий и потерянный. Субботин явно не ожидал, что его уделают уже в первом раунде.
Глава 6. В замешательстве
— Нет, ну это надо же! — пробурчал себе под нос Павел, едва двери за Снежной королевой закрылись.
Его развели, как мальчишку. Он, конечно, знал, что у Голубевой везде есть связи, но настолько… Не думал даже, что она может нанять слежку за ним. Теперь и телефоном стало страшно пользоваться — вдруг звонки прослушиваются. Вряд ли, но все же такая вероятность была. Исключать что-то теперь рискованно для самого себя. Можно было, конечно, включить дурака во время разговора с ней, сделать вид, что ничего не знает об этой записи, не факт мол, что это именно его голос, но тогда он окончательно разочаровал бы ее. Ледяную женщину.
Если еще час назад мог представлять, как будет лишать королеву одежды, то теперь внутри появились сомнения. После слов о том, что ей больше девушки нравятся, как-то мерзенько на душе стало. Она — такая грациозная, хрупкая, нежная — и женщины… Никак не вязалось. Голубева же создана для того, чтобы ее мужские руки ласкали. Его руки. Она напоминала скрипку, в руках искусного музыканта. Вот только разладилось что-то… Может, она просто лгала, пытаясь огородиться от него. Боялась? Вряд ли такая женщина может чего-то бояться.
— Павел, а вы что стоите в коридоре? Почитали бы что-то… — послышался голос Людмилы Георгиевны. — У нас в библиотеке такая хорошая коллекция книг.
«А еще дочь нетрадиционной ориентации», — пулей пролетело в голове.
«Брось. Непохожа она на такую», — постарался успокоить себя и улыбнулся хозяйке дома.
— Пока не добрался до нее. У вас столько произведений искусства здесь, глаз оторвать невозможно, — решил солгать, чтобы не признаваться, что королева только что ему шах и мат поставила.
— Поленька все это покупала… Она у меня такая умница. Вот только с мужиком не повезло. Думали, что Андрей нормальный, он ведь, как Поляша, увлекался искусством, путешествиями… А потом пошел в расход. Как про дочь узнал, так предложил аборт сделать, а когда Уля родилась, так собрал манатки и сбежал. Я одна их около роддома встречала. Поля ночами плакала и работала без продыху, чтобы обеспечить ребенка и заставить мужа понять, что он потерял. Вернуть его она хотела.
Сердце на мгновение защемило. Неужели женщина действительно способна любить так сильно, чтобы пытаться вернуть человека, предавшего ее.
«Получается всего этого она добилась ради него»…
Павел вспомнил того мужчину из кафе и передернулся, потому что на идеала он не катил, да даже рядом не стоял.
«Неужели королева все еще любит его?»
Все эти мысли закрутились в голове, только сильнее вгоняя в замешательство. После такой сильной любви Голубева действительно могла начать ненавидеть мужчин. Тогда все становилось предельно ясно в ее признании.
— Павел, на вас лица нет. Вы простите, что все это на вас вылила… Поговорить не с кем, сижу в четырех стенах.
— Не извиняйтесь, Людмила Георгиевна. Я все понимаю. Мне жаль, что Сне… — попытался прочистить горло, чтобы поправиться, — вашей дочери достался такой мужчина. С другой стороны, стоит отметить, что без него у вас не было бы такой чудесной внучки и всего этого.
— Вы правы, Павел, — женщина улыбнулась.
— А насчет четырех стен… Вы расскажите мне, что Уля любит кушать, во сколько спать ложится, куда гулять ходите… Я справлюсь, а вы сможете подруг своих навестить.
Улыбка на лице женщины стала шире, ее явно вдохновило это предложение, будто второе дыхание открылось. В ее взгляде вдруг показалось можно было Голубеву увидеть. Все-таки были общие черты у матери и дочери.
— Думаю, что еще парочку дней понаблюдаю за вами, а потом действительно поеду, развеюсь. Давно в театре не была, как раз меня приглашали… подруга.
Но судя по проступившему на скулах румянцу, приглашал в театр ее мужчина. И женщина вполне не против проводить с ним больше времени.
«Во что ты ввязываешься, Субботин?» — постарался унять себя и заставить уйти домой.
Черт с ними, со штрафами… И спор никудышный этот в пекло… Зачем все это? К чему корчить из себя внимательного папочку, если все равно будешь в итоге плохим для всех. Ульяна тоже возненавидит, когда наступит пора уходить, ведь всю жизнь проводить в няньках он не собирался, а теперь и от договора этого смысла не видел — ну на кой-черт ему сдалось трудоустройство в компанию Снежной королевы. Но не отпускало что-то необъяснимое, будто незримыми цепями его приковали к этой семье.
— Ваше право — наблюдать, — пожал плечами Павел, желая поскорее избавиться от компании и хоть немного побыть в уединении. — Если вы не против, то я пойду и познакомлюсь с коллекцией ваших книг, пока маленькая принцесса спит. И так как королева запретила мне входить в царские покои, то, пожалуйста, скажите, когда малышка проснется.
— Конечно, отдыхайте, Павел. Знаю, как трудно с детьми бывает с непривычки.
Нет, не знала. Она не понимала о чем говорит. Трудно с детьми бывает, когда ты и младшая сестренка остаетесь на шее у старшего брата, только-только из армии пришедшего. И вроде бы тебе уже тринадцать… Ей семь… Но все равно брату трудно с непривычки. На три работы устраивается, лишь бы не забрали в детский дом его родных, опеку оформляет и плюет на личную жизнь. Вот это трудно. Даже сам Павел не знал этих трудностей. Он помогал, как мог брату, не просил у него ничего, старался сам подрабатывать, как только возможность появлялась — сначала раздавал листовки, потом устроился разнорабочим, а позже, когда смог себе какой-никакой компьютер прикупить, начал дизайном подрабатывать. Тяга к творчеству ему еще от матери досталась.
Покачав головой, чтобы наваждение развеять, сделал глубокий вдох и обратил внимание на то, что Людмила Георгиевна уже покинула его. Решив, что статуей простоял тут достаточно, все же направился в библиотеку, чтобы почитать что-нибудь и отвлечься от грустных мыслей.
Улыбка с лица не сходила. Поле нравилось ощущать себя главной. Если раньше мужчина управлял ее жизнью и принимал все решения за нее, то теперь именно она стояла у руля. И она могла вертеть Субботиным, как пожелает. Он уже зацепился за крючок. Вываливая на него правду, была уверена, что мужчина останется. Он слишком гордый, слишком любит свою честь, слишком…
На работу идти не было совершенно никакого желания. Настроение только испортится из-за этих бестолковых дизайнеров. Поля приняла решение, что начнет увольнять и штрафовать тех, кто не приносит агентству реальную пользу. А таких работников было более чем достаточно. Пришла пора прощаться с нерадивыми сотрудниками, оправдывая свой статус Снежной королевы.
