Книга Сумеречный ветер - Ольга Коротаева

Этого не может быть! Слова жреца вновь и вновь звенели у нее в ушах. Воркория Окара Тоберон! Окара Тоберон. Окара… Почему?

Как такое случилось?! Почему избранной стала она, а не сестра? Вина перед Кеоной раскаленным железом жалила ее душу. Наполненный ненавистью взгляд сестры преследовал девушку, заставляя бежать дальше. Туда, где, как ей казалось, никто не станет ее искать, и где она сможет спокойно обо всем подумать.

Кеона обожает своего капитана, жизни без него не мыслит, а жрецы назвали имя другой. Высшие силы почему-то решили, что Окара станет идеальной парой для Доара?

Избранную бессмертные ищут едва ли не столетиями, и не всем удается ее найти. Чувства тут ни при чем. Любить они могут кого угодно, но дети, будущие стихийники с высшим магическим потенциалом, могут родиться только от той, кто им идеально подходит. Какие именно критерии используются жрецами при отборе невесты, скрыто за семью печатями и хранится под строжайшим секретом. Они называют имя, и им верят на слово.

Вина перед Кеоной не желала отпускать девушку, невидимыми тисками сковывая сердце, и она поняла, что уже тихо ненавидит будущего мужа. Он отнял у нее самое дорогое – сестру. Единственную, что понимала, как одиноко было Окаре под гнетом властного отца и самовлюбленного брата.

Не счесть, сколько раз Кеона ее защищала и брала вину на себя, чтобы младшей не попало. Отец их воспитывал в строгом послушании и наказывал за малейшую провинность и любое неосторожно брошенное слово. Не удивительно, что, повзрослев и открыв в себе дар воздушника, сестра поступила на императорскую службу. Ворк Тоберон не пожелал марать имя семьи низкими корабельными чинами и, воспользовавшись своим положением, потребовал для дочери офицерский чин. Кеона взошла на борт младшим помощником старшего помощника капитана. За несколько лет службы она возвысилась до старшего помощника капитана, что стало с ее предшественником, Окара не знала. Наверное, получил свой корабль и команду.

С отъездом сестры ничего не изменилось, только Окаре пришлось за свою несдержанность отвечать самой.

Вспомнилось мрачное лицо жениха с плотно сжатыми губами, когда он понял, что она собирается сбежать, оставив его объясняться с гостями, прямой, невозмутимый взгляд, которым обычно смотрят крайне уверенные в себе люди, и сердце девушки невольно дрогнуло. Неожиданно промелькнула мысль о том, что, не испытывай сестра сильные чувства к Доару, Окара смогла бы его полюбить. Но она, тут же мысленно обозвав себя глупой, выбросила всё из головы. Ее жених был определенно слишком высокомерен, чтобы желать выйти за него замуж. И почему его просто нельзя послать к безликим, а лучше прямым ходом к Кеоне? Она в отличие от Окары от него без ума.

Не сбавляя темпа, девушка выбежала к озеру и только тогда остановилась. Ее взгляд скользнул по черной глади воды, на поверхности которой золотились отсветы фонарей, и она наконец смогла немного прийти в себя. Несмотря на отчаяние, комком вставшее в горле и мешающее нормально дышать, Окаре пришлось признать: отец ни за что не простит, если она откажет Доару. За всю историю империи бессмертным ни разу не отказывали. Что совсем не удивительно – иметь зятя-харда невероятно почетно. Но с другой стороны… Если невестой Доара станет Кеона, для ворка Тоберона ничего не изменится. Как заставить бессмертного передумать? Еще остаются жрецы с их предсказаниями. Если сестра совсем не будет совместима с ним, у них не родится детей, и род Доара на нем и закончится. Насколько Доару должна нравиться Кеона, чтобы он отказался от будущего потомства? И Окара с ясностью осознала, что обречена.

«Он должен быть от нее без ума», – подсказал девушке внутренний голос.

– Мне нельзя замуж! – простонала младшая Тоберон. – Не за Доара!

– Чем я вас не устраиваю? – услышала она низкий насмешливый голос и вздрогнула.

Окара в изумлении повернулась и потрясенная неожиданной встречей с женихом, окаменела. Она была уверена, что кроме нее у озера никого нет. И уж точно даже мысли не допускала, что Доар отправится на ее поиски.

Поймав на себе пристальный взгляд жениха, она с запинкой пробормотала:

– Я не слышала, как вы подошли.

– Не вы первая мне это говорите, и думаю, не в последний раз, – отмахнулся бессмертный. – Помнится, мы с вами танец не закончили. Думаю, прогулка станет равной заменой.

Взяв опешившую от такой дерзости девушку под локоток, мужчина потащил ее по узенькой дорожке вокруг озера. Сестра мгновенно была забыта. Полыхающие от гнева щеки Окары обдувал прохладный ветерок, шепчущий в окружающих озеро кронах деревьев. Для прогуливающихся по саду гостей они с Доаром оставались незамеченными.

– Ваша самоуверенность когда-нибудь вас погубит, – не сдержала колкости Окара.

– Она оправданна. Не находите? – с невероятной убежденностью заявил жених и Окаре захотелось стереть его надменную ухмылку с лица, пусть не пощечиной, тогда словами.

– Сдается мне, вы сами себя ввергли в заблуждение. Ничто не может оправдать хамство, – упрямо произнесла Окара, и темные, почти черные глаза мужчины опасно сверкнули. К этому моменту у девушки много накопилось на душе, и она не собиралась останавливаться. – Все воркории в округе обожают вас, заочно клянутся в вечной любви, а вы что? Вы даже не знаете об их существовании или не замечаете вовсе, – обида за сестру взыграла с новой силой. – Вы и ваше черствое сердце недостойны любви, и я обещаю, женившись на мне, вы тотчас пожалеете об этом.

– С вашей стороны, воркория, крайне опрометчиво бросаться такими угрозами, – Доар остановился и развернул девушку к себе.

Окара отступила, но уперлась спиной в колючий куст живой ограды. Сцепив за спиной пальцы рук, она упрямо вскинула подбородок и произнесла:

– Я предпочитаю сказать то, что думаю о вас, раньше, чем свяжу жизнь с вами навсегда! – Она дрожала всем телом, но не желала отступать и решительно добавила: – Зачем вам нелюбимая жена? Откажитесь от помолвки!

– Отказаться? – сухо переспросил Доар и окинув ее задумчивым, нежным взглядом, шагнул ближе.

Несколько томительных мгновений он не сводил с неё, уже пылающей от смущения, глаз. Одним обманчиво небрежным движением он притянул ее к себе, и их бедра соприкоснулись, а руки девушки уперлись в мощную мужскую грудь. Потоки колких замечаний вертелись у Окары на языке, но близость мужчины невероятно смущала, и поэтому мысли путались, не желая складываться в уничижительную отповедь.