Бранов искренне улыбнулся, подняв палец вверх.
— Значит, никаких обид? — приподнял он кружку, предлагая чокнуться.
— Разумеется.
Глухой звяк, и мы оба отпили, одновременно сморщившись и выдохнув.
— М-м-м! — спохватился аспирант, вытерев губы тыльной стороной ладони и окончательно оттаяв. — Мы же с тобой вроде на «ты». Чего опять выкаешь?
— Так на «ты» мы ведь были там, — многозначительно вытаращила глаза я. — А тут добро на панибратство я не получала.
— Ну, тогда выдаю добро, — засмеялся аспирант. — Могу даже в письменном виде.
Я отрицательно покачала головой. Не нужно усугублять. Пусть вся эта выдумка с потерей памяти и была дурацкой поверкой, она принесла плоды. Бранов предпочел забыть о том поцелуе. Не напомнил, смолчал. Вероятно оттого, что стыдился. Или боялся, что на шею сяду.
— А если кто-то услышит? — привела я единственный аргумент, соизволивший в путающихся мыслях появиться.
— Думаешь, Завлинский посещает столь злачные места? — скептически приподняв бровь, отставил Бранов кружку и протянул мне руку через весь стол. — Начнем заново? Итак, мое имя Ян.
Я закусила губу в нерешительности. Безумно хотелось послать все к черту! Хоть раз в жизни сделать так, как хочется, а не так, как нужно.
— Не бойся, — засмеялся аспирант, приняв мою медлительность за боязнь вновь утонуть в постыдных желаниях. — Эта штука в кружке уже должна была блокировать тактильные ощущения при взаимодействии аур, так что я держу себя в узде. Честное пионерское, — отсалютовал он.
— Скорее уж, честное аспирантское, — поправила я, и Бранов снова совершенно искренне захохотал, сделав лисьи глаза.
Странно. Таким забавным и раскованным мне видеть его еще не доводилось. Были ли тому причиной залатанные Сергеем дыры в ауре или что-то еще, но это было чертовски приятно.
И кто сказал, что мы и впрямь не можем начать все сначала и попробовать общаться как самые обычные люди? Хотя бы сегодня, пока все преграды не возведены заново, а условности еще не придуманы.
— Очень приятно, Ян, — украдкой утерев вспотевшую ладонь о штанину, подала руку в ответ я. — Меня зовут Мика.
— Ми-ка, — зажмурился аспирант, словно впервые слышал. — Какое необычное имя. Кстати, чем тебе наша обычная, русская «Маша» не угодила? — подобрался он, заинтересованно уставившись на меня. — Давно хотел узнать.
Глава 4. Вопрос-ответ
— Если честно, — вот уже почти полчаса подряд безостановочно трещала я, — эти мелкие деревенские засранцы в конец всех допекли!
Бранов негромко засмеялся, чуть склонившись к рукам.
— Нет, правда! Туда, куда приходила эта шайка, кто-нибудь вечно был то камнями забросан, то избит. Да они животных мучали до смерти!
Как по мне, этот аргумент был самый весомый из всех приведенных.
— И у тебя, очевидно, — по-прежнему улыбаясь, протянул аспирант, — кончилось терпение.
Я кивнула.
— Кончилось терпение, это еще мягко сказано. Однажды эта шпана в очередной раз заявилась в наше построенное с Мишей логово и принялась чинить беспорядки. Мишка и пара ребят сразу повыше на дерево забрались, чтобы не досталось. Я сперва тоже следом полезла. А потом что-то вдруг во мне взорвалось. — Бранов снова захохотал, потирая лоб. — Ну, я спустилась на землю и бросилась защищать своими же руками построенное жилище. Схватила первую попавшуюся палку и ну размахивать ей направо и налево. Пару раз даже по спине кого-то приложила. А потом гоняла всю эту компанию еще несколько улиц. Они сначала веселились, конечно, а затем струхнули. Наверное, больно уж вид у меня был зверский.
— Даже представить боюсь, — нарочно подергался Ян, шутливо изображая ужас. — Ну а друг твой что?
— Мишка-то? Да так на дереве и сидел.
— Силен, — с укоризной покачал головой аспирант. — Бросил девчонку на погибель.
— Да ладно, — махнула рукой я. — Он потом долго этого стыдился. Да и получил знатно. Собственно с тех пор меня называли Миша, а его, за проявленную трусость, Маша.
Ян тихонько засмеялся, качая головой. Наверное, мои рассказы о детстве казались ему глупыми. Я опустила взгляд и замолкла. Контролировать себя в состоянии регенерированной ауры оказалось ох как непросто. Прямо хиппи какой-то из меня вырывался, вопя: «Make love, not war!»
— Теперь понятно, откуда твое прозвище взялось, — просмеявшись, протянул Бранов.
— Ага. Со временем «Миша» трансформировалось в куда более женственное «Мика». А мне до того понравилось, что я стала использовать его и в обычной жизни. Ну и как псевдоним.
— Тебе подходит, — с видом эксперта кивнул аспирант. — Ну, а у меня совсем нет подобных историй. Стыдно признать, но и рассказать-то даже нечего.
Улыбка недоверия сама собой растянулась по губам. Уж кто бы говорил!
— Ну, да, — деловито отпила я целебного пойла. — «Мне нечего рассказать», сказал книжный путешественник. Да вы, господин аспирант, шутник!
Бранов усмехнулся, нервно пробежался пальцами по стопочке салфеток на столе.
— Я не обманываю. У меня детство прошло… В общем, прошло, и на том спасибо.
Он ни капли не помрачнел, но вероятно, причиной тому было не совсем стандартное для нас обоих ощущение безграничного счастья.
Снова скрывшись за кружкой, я украдкой наблюдала за Яном. Спросить о многом хотелось, но позволить своему неугомонному любопытству испортить такой волшебный, ни с чем несравнимый вечер никак нельзя.
— Я отойду на минутку? — привстала я, и аспирант с готовностью поднялся следом.
— Да, конечно, — с улыбкой уселся он обратно. — Я подожду. Подумаю пока, чего бы такого интересного рассказать.
Я кивнула и, старательно огибая стулья и столы, направилась в сторону уборных. Усилием воли вынуждала себя до самого конца не оборачиваться и идти мягко. Воскрешая в памяти и старательно копируя походку той самой кошечки Шани из закулисного мира моего «Императора».
***
В уборной я пробыла недолго. Всего лишь погляделась в зеркало, чуть остудила пылающие щеки холодной водой да глупо поулыбалась своему отражению с сияющими глазами.
Но едва вновь вышла в зал, как меня уже ждал сюрприз.
Рядом с Яном на моем месте сидела женщина. Удивительно знакомый тонкий силуэт, короткие волосы, нарочно уложенные так, чтобы концы их шаловливо торчали в разные стороны.
— Марьянка?! А она тут какого…
Так и есть. Это была Марианна Владленовна во всей своей прекраснофигурной плоти. Она беспечно болтала с аспирантом, то и дело незатейливым движением поправляя волосы. От осознания опасности, а, быть может, и уже провала, я, двигаясь спиной вдоль стенки, снова исчезла в полутьме коридорчика. Скользнула назад в уборную.
