Как ни старалась Клэрити, обсидиан оставался холодным и тусклым. Алтея разочарованно протянула:
— Жаль, очень жаль. У меня почти не осталось обсидианов, а стоят они баснословно дорого. Мне бы пригодилась помощница, умеющая создавать свет.
— А… зачем?
Алтея взглянула на нее с укоризной.
— А зачем еще нужен свет? Разгонять тьму, разумеется.
Клэрити раздраженно вздохнула. И почему ее вечно поучают как маленькую?
— Я не об этом. Почему это так важно для вас?
Ответ ее ошеломил.
— Потому что тьма убивает.
— Я… — все слова вдруг потерялись.
— Ни в коем случае нельзя оставаться наедине с тьмой — без малейшего источника света. Тьма заражает своим ядом, медленно высасывает из людей жизненные соки, пока не убьет совсем. И даже смерть не станет избавлением — тьма проникает не только в тело, но и душу.
Клэрити уже окончательно запуталась. Что означали последние слова Алтеи?
— То есть и после смерти те, кого коснулась тьма…
— Плененные тьмой, — перебила ее Алтея. — Так их называют.
Помедлив, Клэрити продолжила.
— То есть и после смерти их души остаются… эмм…
— Зараженными, плененными, зачарованными тьмой — называй как хочешь. Смерть не спасет их от проклятия.
Клэрити вздохнула. Странно все это — мертвая, которая отказывается признаваться в том, что она мертвая, рассуждает о смерти. Да еще и так… загадочно, путано. Значит, и существа ада не вечны?
— Поэтому, когда будешь собирать для меня травы, не уходи от фонарей далеко. — сказала Алтея, переходя от рассуждений о жизни и смерти к куда более обыденным вещам.
Что и говорить, после такой беседы желание Клэрити помогать Алтее в ее ремесле несколько поугасло. Но… обратного пути нет.
Осмотревшись, она не заметила никакой пищи — даже захудалого кусочка хлеба, который сейчас показался бы ей роскошным обедом. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Клэрити неуверенно спросила:
— Извините, а поесть у вас не найдется?
Алтея удивленно взглянула на меня.
— Что еще за странная прихоть? Или я похожа на богачку? Извини, милая, в моем доме ты еды не найдешь. Как и во всем Гескесе. Это не слишком богатый городишко.
Клэрити ошеломленно молчала. Выходило, что жители ада прекрасно обходились без еды. По большей части. Что касается богачей… наверное, они использовали вкусную еду разве что затем, чтобы «порадовать» вкусовые рецепторы и немного побаловать себя. Что-то вроде дорогостоящего алкоголя или каких-нибудь безумно редких деликатесов для обычных людей, не имеющих отношения к Преисподней — вкусно, приятно, но совершенно не обязательно. И, судя по всему, эта прихоть была не из дешевых.
Но она-то была живой! И что ей теперь делать? Клэрити не нашла иного выхода, кроме как умыкнуть у Алтеи горсть сушеных — и совершенно пресных на вкус красных ягод. Знала, что отравление получить не рискует — травница занималась зельями, но не ядами. Правда, голод несчастная горстка ягод почти не утолила.
Остаток дня Клэрити посвятила двум вещам — изучению травологии под пристальным взором Алтеи — как она и ожидала, оказавшейся весьма строгой и требовательной учительницей, — и поискам дочери в небольшом, но неуютном Гескесе. Сейчас она впервые в жизни жалела, что все свое детство и юность посвятила танцам — а не рисованию. Как бы сейчас пригодился детальный портрет Каролины!
И только вечером Клэрити вдруг осознала простую истину — поиски похожей на ангелочка пятилетней девочки в аду не должны были затянуться — ведь за все это время она не встретила ни одного ребенка. Оно и понятно. Если уж ад оказался не вымыслом, а реальностью, значит, умерев, дети в большинстве своем должны были попадать в рай. И только Каролину сюда зачем-то затянули — против ее воли и против воли Клэрити. Странность лишь в том, что никто из горожан не видел Каролины — уж ее-то здесь не заметить было трудно. Клэрити представила себе растерянную малышку, бредущую по незнакомому городу под черным небом, и сердце болезненно сжалось.
Странно было оказаться там, где привычных явлений — вроде смены времени суток — не существовала. Клэрити не раз ловила себя на том, что смотрит на небо в ожидании, когда за ночью последует рассвет. Вернулась домой к Алтее лишь тогда, когда поняла, что от усталости еле передвигает ноги.
Теперь, когда стало ясно, что то, что считала лишь выдумкой — ад, магия во всех ее проявлениях — реальность, ей нужно было понять, кому под силу стереть Каролину из памяти людей. Живых людей, оставшихся там, наверху. И, главное, зачем кому-то потребовалось это делать?
Мысль, что ее, Клэрити, хотели выманить в Преисподнюю, используя для этого дочь, была абсурдна. Она — обычная молодая женщина, бывшая танцовщица, нынешний администратор в небольшом кафе. Она никогда и никому не переходила дорогу, и уж тем более не могла, даже случайно, пересечься с какой-нибудь могущественной сущностью из самого ада.
Что-то произошло в тот день, когда в грудь Клэрити впился зеркальный осколок. Когда краем глаза она увидело нечто, напоминающее зияющую в земле трещину. Сначала решила, что ей показалось, а потом… мысли об исчезнувшей дочери вытеснили из головы все остальные. Затем загадочная незнакомка из зеркала… Зачем она ей понадобилась? Не она ли похитила Каролину, чтобы заманить Клэрити сюда?
Слишком много вопросов, и никого, кто бы мог ответить на них.
Только сейчас до Клэрити дошел весь смысл сказанных невидимкой из зеркала слов. Пока она не поможет ей, на поверхность вернуться на сможет. Клэрити задрала голову вверх, с тоской вгляделась в чернильное небо.
Спустившись в Преисподнюю, она стала ее добровольной пленницей.
Осколок одиннадцатый
Клэрити немногое удалось узнать о том странном мире, в котором она очутилась. Область, в которой находился городок Гескес, именовали Кваргло — просто так, без уточнения, страна это, провинция или империя. И на это были свои причины. Оказалось, что никто и не знает толком, сколько в этом бесконечном облаке тьмы освещенных — а значит, безопасных — островков. Сразу за Кваргло начиналась бесконечная мгла, и никто не знал, что в ней таится.
Желающих исследовать мир находилось мало — обсидиан стоили баснословно дорого, а остаться без них — значит, обречь себя на неминуемую смерть. От этих открытий Клэрити стало не по себе — казалось, что она находится на затерянном посреди громады-океана островке, вот только вместо соленых вод ее окружала сама тьма.
Власть находилась в руках человека, называющего себя Архонтом. Никто не знал его настоящего имени, мало кто видел его в лицо. И никто, даже те, кто повидали на своем веку сотни и тысячи новоприбывших — именно так жители ада измеряли срок своей жизни, — не знали, каким образом Архонт получил право быть повелителем Кваргло.
