— О мире сам думай. Тебе за это платят.
— Тогда о стакане. Кстати, ты в курсе, сколько стаканов можно по максимуму удержать в одной руке?
— С водкой?
— Да не важно. Хоть пустых.
— Как не важно? Пустые стаканы можно один в другой сложить.
— Нет, складывать стаканы нельзя.
— А держать как? За верх, за бок или за дно?
— За верх.
Гарин задумался ненадолго, потом на всякий случай уточнил:
— А сколько пальцев на руке?
Столяров зашипел, как закипающий чайник, и пожаловался:
— Как же трудно с вами…
— С вами — это с кем?
— С программистами. Очень уж вы дотошные. Ни слова в простоте. Спросишь, который час, а тебе в ответ: «А в какой системе исчисления?»
Гарин снова усмехнулся, на сей раз скорее польщенно.
— Ну так… Техническое задание должно быть четким.
— Вот-вот. Обычная рука, пятипалая. Так сколько стаканов?
Олег подумал еще немного.
— Один. Нет, погоди… пять. Правильно?
— Шесть, — подал голос Шустр. — По стакану на каждый палец и шестой посередке.
— Вот! — подвел итог Михаил. — В поединке «молодость против опыта» победил опыт.
— Ничего не понял, — признался Гарин. — Зачем ты вообще вспомнил эту загадку?
— А затем, чтобы ты хоть три минуты не думал о том, как тебе тяжело, и не стонал, как умирающая псевдоплоть.
По голосу Столярова было слышно, что он улыбается.
Впереди показался мост, переброшенный над железной дорогой. Под мостом на рельсах стоял состав из пары вагонов и электровоза. Когда до него оставалось метров пятнадцать, Шустр негромко сказал:
— Вот тут аккуратно пройдем, по краешку. Вон видишь? — Он указал на что-то Михаилу.
— Ничего себе! — отреагировал тот.
— А то! Вообще дождь — он сильно помогает. Особенно с «жарками».
— Но это ведь не «жарка»? — спросил Столяров.
— Понятное дело, что нет. Она же не шипит и не елозит туда-сюда. «Мясорубка» это. Маленькая совсем.
Олегу пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть, что же привлекло внимание его спутников. Прошло секунд пять, прежде чем он сообразил, в чем дело. В нескольких шагах от торца крайнего вагона дождевые струи вели себя странно: не падали вертикально вниз, а как будто стекали по гладкой параболе. Этот эффект начинался в метре с небольшим от земли, наводя на мысли о прозрачном куполе трехметрового диаметра. Возможно, внутри купола было сухо, но всякий, пожелавший в этом убедиться, был бы разорван на клочки разнонаправленными гравитационными силами, действующими внутри аномалии.
Гарин нахмурился. Заметил бы он сам гравитационную ловушку, если бы шел здесь один, без проводника? Хотелось верить, что да, заметил бы. Если не сам, то с помощью покойного Дизеля, чья память не раз выручала его в критических ситуациях. Однако уверенности не было. Слишком много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз ощущал заполняющую сознание волну необъяснимого спокойствия и начинал вести себя совершенно несвойственным для Олега Гарина образом.
За десять шагов до аномалии Столяров и Шустр перебрались на соседнюю железнодорожную колею и сместились к самому ее краю. Прибор на запястье Михаила тревожно загудел.
— Да понял я уже, понял! — проворчал Столяров и нажал кнопку, успокаивая детектор аномалий.
— А у меня такой штуки почему нет? — спросил Олег.
— У тебя? — рассеянно переспросил Михаил и невпопад ответил: — Молод еще.
Взгляд его скользнул по стенке вагона, мимо которого они проходили, и задержался на участке, где автоматные либо пулеметные пули оставили в металле несколько десятков неровных отверстий.
— А постреляли здесь неплохо, — прокомментировал Столяров, заглядывая внутрь вагона через пустой дверной проем. Сорванная с полозьев дверь валялась снаружи, по-видимому, вынесенная взрывом.
— Неплохо — не то слово! — поддакнул сталкер. — Тут то и дело стреляют, потому что нечисть это место любит. Раньше здесь «электры» после каждого выброса нарождались, в поезд без защиты лучше было не соваться. Потом сгинули они — и как будто медом кто намазал. То зомби тут шастают, то плоти, то слепые псы… Но зомби в последнее время меньше стало. Они теперь возле цементного завода обретаются.
— Нечисть, говоришь, любит… Ну-ка подержи. — Михаил передал Шустру его самодельный костыль и оттянул край рукава. — Так, это наши три отметки, а это… — Не договорив, он потянул с плеча автомат.
— Много? — Уперев рогатину под мышку, сталкер взялся за обрез.
— Да столько же, сколько и нас. Трое на трое, получается. — Столяров поводил стволом из стороны в сторону, затем, присев, заглянул под днище вагона.
— И далеко?
— Да считай, что уже здесь. Почему ж ни черта не слышно?
— Если это снорки, то их нужно сверху ждать.
— Да вроде не они. Эти не скачут, а бегут.
В следующее мгновение окрестности огласил дикий рев.
— Кабан! — определил Шустр. — А с ним могут быть плоти.
Его первое предположение вскоре подтвердилось, а вот второе, к сожалению, оказалось неверным. Это стало ясно, когда остальные два кабана заревели, вторя боевому кличу вожака.
— Хреново дело, — заметил сталкер, заранее доставая из патронташа запасную пару патронов. — Этим десяток пуль в голову — как за ушком почесать. А мимо головы бить вообще без толку.
— Они по ту сторону поезда, — сказал Михаил и снова присел, выискивая цель.
В первую очередь Гарин сбросил с себя рюкзаки, потому что иначе противостоять мутантам у него не было никакой возможности. Разве что упасть на них сверху и раздавить собственным весом. Олегу уже доводилось сталкиваться с местным кабаном, правда, в тот раз их общение прошло на безопасном расстоянии. Человека и животное разделяли отвесные стены глубокого оврага. Но впечатление от встречи все равно осталось самое гнетущее.
— Вот он! — крикнул Шустр.
Здоровенный кабан полутора метров в холке показался со стороны электровоза. Он несся на людей, пригнув голову к земле, — похожий на огромную каплю лысый комок розово-серой плоти. На общем фоне выделялись лишь треугольные уши и торчащие из пасти огромные клыки.
Столяров открыл огонь первым. Он выпустил половину рожка и скомандовал:
— Рассыпались!
Олег отступил к вагону и в упор всадил несколько пуль в бок проносящегося мимо зверя, а Шустр, успевший разрядить оба ствола, просто повалился на землю. В противном случае они все равно рассыпались бы, но уже как кегли от удара тяжелого шара.
