— Ее накормят, я могу на вас положиться? — Лея погладила морду своей пегой кобылы. — Пиеза не привыкла таскать меня по такой глуши!
— Корма для коней у нас в обрез, — отвечал Перрин, — но для вашей лошадки принесут сколько смогут.
Лея молча кивнула и поспешно двинулась вверх по склону, не проронив более ни слова, церемонно поддерживая свои яркие зеленые юбки, предоставив покорно полоскаться у нее за спиной красному плащу, расшитому голубыми узорами.
Перрин спешился и поговорил с воинами, уже расходившимися в разные стороны от костра, чтобы позаботиться о своих конях. Командир отдал свой лук тому ловкачу, что забрал уже Ходока. Нет, кроме этого ворона, путники не заметили по дороге ничего — только горы да женщину из Туата'ан. Да, с вороном покончено. Нет, она не сказала нам ни слова о событиях за горными преградами. Нет, я не имею представления, скоро ли мы тронемся снова…
И вообще двинемся мы ли когда-нибудь отсюда? — прибавил про себя Перрин. Морейн морозила воинов в долине всю зиму. Вряд ли шайнарцы ожидали приказов от нее, но Перрин знал твердо: Айз Седай всегда и во что бы то ни стало своего добивались. А уж тем паче своего всегда добивалась Морейн.
Но вот уже коней разместили в бревенчатых конюшнях, слепленных на живую нитку, и всадники отправились отогреваться. Перрин отбросил полы плаща за спину и протянул руки к пышущим углям. Объемистый котел, сработанный, видно, в Байрлоне, источал аппетитные запахи, от которых у Перрина рот наполнился слюной. Но кто-то из поселковых славно нынче побродил по перелескам, и над соседним котлом поднимался пряный дух нарезанных корешков, почти такой, точно поджаривают репу. Перрин сморщил нос и сосредоточился на вареве. Сейчас больше чего бы то ни было хотелось ему мяса.
Девушка, одетая по-мужски, не отрываясь смотрела на Лею, которая как раз входила в обиталище Морейн.
— Ну, и что же ты увидела, Мин? — спросил Перрин.
Женщина подошла к нему. В глазах ее темнела тревога. Перрин же продолжал недоумевать: с какой стати пристрастия девушки в выборе одежды склоняются к мужским нарядам, к штанам вместо юбок? Он-то знал ее хорошо, но все равно не понимал, как кто-то умудрялся не разглядеть в чересчур миловидном юноше очень симпатичную девушку.
— Лудильщица скоро умрет, — проговорила девушка тихо, поглядывая на боевую братию вокруг огня, но ни один из воинов не расслышал ее слов. Перрин так и замер. Перед ним сияло поселившееся в его памяти лицо Леи. О, свет! Лудильщики никогда не делают зла никому! Одолевая тепло костра, Перрина сковывал лед. Да спалит меня Свет, угораздило же меня спросить! Даже те немногие Айз Седай, что ведали о даре Мин, не понимали сути его. Да, ее порой посещали некие видения, а иной раз Мин видела ауры, окружающие людей, а иногда даже знала, в чем смысл увиденного ею.
Подошел к костру Масуто и помешал томящееся в котле варево длинной деревянной ложкой. Шайнарец оглядел юношу и девушку, потом отошел в сторонку, напоследок почесав пальцем длинный нос и одарив их широкой ухмылкой.
— Кровь и пепел! — пробормотала Мин. — Он, видно, думает, что мы с тобой — парочка влюбленных, что воркуют у костерка.
— А ты в этом уверена? — спросил Перрин. У девушки взметнулись брови, и он прибавил торопливо: — Насчет Леи.
— Ах вот как ее зовут? Лучше бы я не знала! Когда знаешь имя, ты часто не в силах… Перрин, я знаю, я видела, как собственное ее лицо всплывает над плечами женщины, залитое кровью лицо и невидящие глаза. Самое верное предзнаменование! — Чтобы унять свою дрожь, она сжала руки. — О, Свет! Я хочу предчувствовать счастье людское, а не горе! Но, по-моему, утонуло где-то все наше счастье или повесилось…
Перрин открыл было рот, собираясь предложить предупредить Лею о приближающейся к ней гибели, но промолчал. Ни разу еще Мин не дала повода сомневаться в добрых либо дурных своих предсказаниях. Происходило в жизни именно то, что посещало ее в мире видений.
— Лицо, залитое кровью, — повторил он вполголоса слова Мин. — Значит, ее убьют? — Оттого, как запросто у него сказались мертвящие слова, Перрин внутренне содрогнулся. Но чем я могу помочь ей спастись? Если я передам Лее слова Мин, да еще и заставлю как-то ее в эти слова поверить, это ничего не изменит, только заставит Лею последние свои дни прожить под гнетом позорящего душу страха. Мин чуть заметно кивнула Перрину. Если ей суждено быть убитой, значит, нам следует ожидать нападения на лагерь. Часовых выставляют день и ночь, вдобавок каждый день разведчики обследуют окрестность. Морейн постоянно держала свой лагерь под охраной; ни одно из созданий Темного не увидит лагерь, разве только набредет прямиком на него. Перрин вспомнил о волках. Нет! Если кто-то или что-то попытается подкрасться к бивуаку, разведчики непременно обнаружат врага.
— Добираться ей до своих — неблизкий путь, — промолвил Перрин вполголоса. — Дальше предгорий Лудильщики свои фургоны не потащат. На обратом пути всякое может случиться.
Мин печально склонила голову:
— А нас и без того слишком мало, и одного ей в охрану дать не можем. Даже если б от провожатого и был какой прок.
Мин рассказала ему все, что могла рассказать, как всегда стараясь предупредить людей о грозящей беде. Ей было всего-то шесть или семь лет, когда Мин догадалась: то, что видела она порой в своих снах наяву, больше никто из людей узреть не умел. Но хотя ей нечего больше сообщить Перрину в эту минуту, ему и так уже казалось, что чем истовей верить в ее слова, тем хуже пойдут дела. Уверовать в пророческий дар Мин люди обычно не торопились, но когда сама жизнь принималась подтверждать ее предсказания — чего следовало ожидать?
— Когда? — только и спросил он, но и для него самого, как для Мин, слово показалось беспощадным, точно дамасский меч. Помочь Лее я ничем не могу, но если ты будешь откровенна, сумею, быть может, понять, нападут на нас или нет.
Слово «когда» словно стегнуло Мин, она вскинула руки. Но голос ее оставался по-прежнему ровен:
— Откуда же знать! Срок назначенной беды я не могу назвать никогда. Знаю одно: понятно мне что-нибудь о будущем или непонятно — уйти от грядущего невозможно. Все вы не можете осознать самое главное: видения не по моему зову являются, и узнать что-либо о будущем я не могу. Видения и знание приходят ко мне сами, когда захотят. Тогда я узнаю что-то. Малую толику понимаю. Так все и происходит. — Мин жестом перебила Перрина, попытавшегося прервать ее речь утешительными словами. Сейчас она позволяла выплеснуться потоку, запрудить который нельзя. — Да, я в силах узнать будущее человека в один-единственный и не мною назначенный миг, притом где это со мной свершится, я заранее не ведаю. В другие дни и часы я не вижу вокруг людей ничего особого или опасного. Только Айз Седай окружены хороводом неких знаков постоянно, и Стражи также, но прочесть значения этих знаков для меня почти непосильно… — Мин искоса и очень пытливо взглянула на Перрина. — Кое-кто из прочих людей тоже окружен различными спутниками…
— Не вздумай толковать то, что видишь у меня! — бросил он ей резко и остро, расправив свои неохватные плечи. Еще ребенком он был уже крупнее многих своих сверстников. Перрин очень рано узнал, как легко причинить боль, даже невзначай, другим, когда превосходишь их в росте и силе. Что заставило его в то же время обучиться осторожности и вести себя с людьми бережно, сожалея о том, что не всегда ему удается взять собственный гнев в узду.
