Уф-ф!.. Кристина поднялась с колен. На чашечку кофе не пригласит ли она его! Все, больше никаких встреч… Всем спасибо, все свободны! Между первым и вторым действием прошло десять лет. Антракт… Спектакль, конечно, затянулся, но ничего не поделаешь! Бывает…
За спиной раздался звук шуршащего гравия. Она оглянулась. По подъездной дорожке катил «крайслер», Грег за рулем. Прекрасно! Самое время объявить конец антракта, замену действующих лиц и перемену декораций.
Машина остановилась, Грег вышел с довольно объемной коробкой в руках.
— Доброе утро, Кристина!
— Доброе утро, Грег! А я думала, ты уже на складе, разгребаешь мусор.
— Как говаривала моя бабушка, не все сразу, а по очереди! — отбил пас Грегори. — Во-первых, хочу выразить тебе благодарность за…
— Не продолжай, — оборвала его Кристина. — Услуга за услугу, как говорится. Плата вперед…
— Это ты так считаешь, а миссис Оделл убеждена, что ты любишь меня без памяти, и, стало быть, я — замечательный, необыкновенный, словом, достойнейший из достойных.
Господи, и сказать-то в ответ нечего! Ну что бы такое ввернуть?
Заяви, что не любишь, не любила, и пусть убирается! — посоветовал внутренний голос.
Сказать — не сказать… Кристина задумалась.
Вот так-то! — усмехнулся внутренний голос. Сомневаешься, значит, чуточку любишь!
Грег прервал затянувшуюся паузу:
— Возьми коробку! Доналд попросил завезти, раз уж мне по пути.
— А что там?
— Твоя матушка скупила весь ассортимент пирожных в кондитерской, обслуживающей свадьбы. Разумная женщина! Выбери образцы, какие тебе по душе, а она загодя закажет.
Кристина покачала головой.
— Мама, по-моему, всякий разум потеряла… Ей-богу, она меня с ума сведет с этой свадьбой!
Грег пожал плечами.
— Доналд просил передать, что ему нравятся желтые — те, что с лимоном…
— Я маме то же самое сказала, а она против. Этот вариант, по ее словам, «маловыразительный».
— А я считаю, что в самый раз…
Кристина внимательно посмотрела на Грега. Он сделал вид, будто не заметил ее взгляда. Заглянув в коробку, расплылся в улыбке:
— Закажите морковные, будет что надо! Ты же как-никак вегетарианка…
Кристина поморщилась.
— Ой, нет! — воскликнула она. — Доналд терпеть не может сметанный крем. Ладно, оставим эту тему. Время еще есть, я подумаю.
— Подумай, — с готовностью подхватил Грег, — время еще есть. — Он заметил молоток на приступке. — А ты что это, плотничала?
— Да вот, хлопнула дверью, и филенка отвалилась. Пришлось заниматься починкой.
— Плохи дела…
— А что, собственно, в этом плохого? Починила же…
— Когда что-то ломается, починку производить не следует. От негодной вещи надо сразу избавляться, а взамен приобретать новую.
— Папа тоже так говорит. Он вообще считает, что мой дом — развалюха. То одно ломается, то другое… Папа хочет, чтобы я переехала в новый дом, который присмотрел для нас Доналд.
— Где же это?
— В Дубовой роще.
— Чудовищный район, на мой взгляд. Уж лучше здесь остаться!
— Доналду отсюда до его офиса далековато. А я не представляю себе жизни без своего сада. Взгляни, какой у меня ухоженный участок. И вообще, я хочу выращивать цветы и декоративный кустарник на продажу.
— Дельно! Уверен, тебя ждет успех на этом поприще.
— А папа так не считает. Зачем копаться в земле у себя в саду, если на фирме я и так вся в цветах, кустарнике и саженцах? Это он так говорит… Он ведь не знает, что моя начальница — ее зовут Линда — постоянно нарушает трудовой договор.
— Вот как? Каким же это образом?
— Как только получает заказ на приведение в порядок какой-нибудь чахлой лужайки, сразу посылает меня. А зачем, спрашивается, если с этой работой за полчаса без особого труда справится пара газонокосильщиков?
Грег глубокомысленно покачал головой, выразив таким образом свое сочувствие.
— А мама то и дело твердит, что я обязана научиться подчиняться, потому что тот, кто этого не добивается, не научится и другими руководить. А я вовсе не хочу руководить! Вот…
— Хочешь выращивать цветы на продажу?
— Ну, в общем… Если возникнет необходимость, отчего же и не выращивать, правда? А Доналд говорит, что у меня времени на все это не останется, когда у нас появятся дети.
— Заманчивая перспектива! — заметил Грег не без сарказма. — Слушай, а при каких обстоятельствах ты со своим Доналдом познакомилась? Наверняка какая-нибудь романтическая история.
— Никакой романтики, — усмехнулась Кристина. — Просто папе не однажды приходилось сталкиваться с ним по долгу службы. И всякий раз он поражался деловой хватке и профессионализму Доналда. Дальше — больше… Папа помог ему открыть юридическую контору в центре города, стал посылать к нему клиентов. А спустя какое-то время познакомил нас, потому что проникся к Доналду отеческой привязанностью. Доналд для него как сын…
— Твоего отца понять можно, — произнес Грег с неподдельной искренностью. — Доналд несомненно порядочный человек.
— Да, это так, — согласилась Кристина. — Он хороший.
— Ну, мне пора! — сказал Грег и, попрощавшись с Кристиной, уехал.
Лиловые ирисы — семь дюжин горшков! — первое, что увидела Кристина, когда пришла на следующее утро на работу.
— Господи, что же это такое? — воскликнула она, не обращаясь ни к кому конкретно.
Вопиющее разгильдяйство! — бушевала она. Вот бланк ее заказа. Шесть дюжин горшков флоксов лилового оттенка. Для оформления лужайки вокруг «Чайной» — кафе на открытом воздухе — нужны именно флоксы с их роскошными шапками, никак не ирисы! Когда неделю назад она разговаривала по телефону с поставщиком, то прямо так и сказала. Но он принялся нахваливать ей эти самые ирисы, от которых, судя по его словам, отказался какой-то другой заказчик. А когда она ответила категорическим отказом, все-таки отгрузил на адрес ее фирмы эти злосчастные цветы, и, между прочим, не шесть дюжин горшков, а семь. Безобразие! Наверняка решил, раз уж товар на месте, вряд ли от него откажутся. Ну это еще как сказать!
Кристина сунула заказ-наряд в карман брюк и, преисполненная решимости, зашагала по гравийно-песчаной дорожке к себе в офис, расположенный в дальнем конце оранжереи.
Хватит с нее! Отчего никто с ней не считается? Каждый норовит, условно говоря, обойти ее на повороте, навязать свое решение той или иной проблемы. А все почему? Да потому что она размазня. Разве нет?
Да! — встрепенулся внутренний голос. Ты, Кристина Клейн, та еще рохля… Жертвенная очень!.. Говоришь неопределенное «да», когда следует сказать твердое «нет». Зачем? Кому это нужно?
