В отчаянии она попыталась найти тему для вопроса.
– Так ли уж необходимо встречаться с поверенным именно сегодня? Мое платье выглядит не самым лучшим образом.
Он посмотрел на ее мятые юбки.
– Я пошлю за миссис Уинстон, и она что-нибудь придумает.
Джулия попыталась разгладить примявшийся муслин.
– Вероятно, его можно погладить.
Алек утвердительно кивнул; по выражению его лица было видно, что в мыслях он уже где-то далеко.
– Я жду вас в гостиной в полдень. – Он широко распахнул дверь.
– А куда вы направляетесь сейчас? – Джулия тут же пожалела о своих словах.
Виконт так и застыл на месте.
– Сударыня, вы можете распоряжаться половиной моего состояния, но не мной лично.
– Разумеется. Я не хотела...
– Итак, в полдень в гостиной. – Не проронив более ни слова, он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Джулия чуть не разрыдалась. Взяв один из стаканов с ромом, она сделала глоток и удивилась: напиток почти мгновенно прочистил ей горло, унеся прочь болезненное состояние и слезы.
Допив остаток, Джулия поставила стакан на поднос и взяла второй.
Солнечный свет, проникая через занавеси, заблестел на стекле стакана, в глубине его замерцали вспышки искр. В красоте янтарного напитка определенно было что-то колдовское.
Проявив изрядную силу воли, Джулия вернула стакан на место и потерла лоб. «Напиток красив подобно этим искрам, но из-за него моя голова только больше заболит».
В отношениях с Алеком она ощущала нечто похожее. Возможность находиться рядом с ним воспринималась ею как самое желанное для нее, самое волнующее событие в ее жизни; но, как и с янтарным напитком, за это нужно было платить. Несмотря на всю ее симпатию к Алеку, Джулия знала, что ей грозит опасность полностью подпасть под его сомнительное мрачное очарование, тогда как любой необдуманный поступок с ее стороны тотчас же оттолкнет его от нее.
И все же виконт был для Джулии загадкой: вопреки его разгульному образу жизни он выглядел вполне порядочным человеком. Никто на свете не смог бы объяснить, почему он проспал ночь на софе или почему взял к себе в дом после смерти деда столь докучавших ему слуг.
Озадаченная этими вопросами, Джулия наконец решила, что пора подниматься. С Дьяволом Хантерстоном, о котором она давно уже тайно вздыхала, было все понятно; но вот Алек Маклейн, который тайком выливал теплое молоко за окно, чтобы пощадить чувства старого слуги, являл собой очень сложную загадку, которую сейчас ей все равно не решить.
– В целом все это довольно трудный случай, – произнесла она вслух и, отодвинув миску, встала. Ей просто нужно держать себя в руках. Она не могла так легко упустить возможность помочь нуждающимся женщинам из-за какого-то глупого, безумного увлечения.
Выпив чай, Джулия приняла горячую ванну и к тому времени, когда часы пробили полдень, была уже совсем готова.
«Не такой уж у меня богатый выбор», – подумала она, вспомнив, что только что заключила договор с самим Дьяволом.
Глава 4
– Вы не очень-то похожи на счастливого новобрачного, – раздался от дверей знакомый низкий голос.
– А, Люсьен! – Алек поспешно обернулся. – Входите же!
Люсьен Деверо, герцог Уэксфорд, сделал несколько шагов и замер, прислонившись к двери кабинета, держа в зубах незажженную сигару.
– Вы никак уходите?
– Я как раз собирался к вам. Чертовски рад, что вы здесь. – Алек повернулся к дворецкому. – Почему вы не сказали мне о приходе герцога? Было бы чертовски неудобно, если бы я пришел к нему и убедился, что он ушел ко мне.
На лице дворецкого появилось страдальческое выражение.
– Мне и в голову не могло прийти давать вам советы, милорд, относительно ваших визитов!
Герцог рассмеялся.
– Хорошо сказано, Барроуз. Вы уверены, что не хотите перейти ко мне на службу? Я бы платил вам в два раза больше.
– Благодарю вас, ваша светлость. Ваше предложение очень заманчиво, но, боюсь, мой господин без меня совсем пропадет.
Оба мужчины одновременно посмотрели на виконта – один спокойно, другой чуть не давясь от смеха, но Алек постарался сделать вид, что не сердится.
– Конечно, мне стало бы очень не хватать вас, Барроуз. Хотя на будущее прошу вас не забывать сообщать мне о посетителях.
Дворецкий позволил себе слегка улыбнуться.
– Прошу прощения за беспокойство, сэр: его светлость прибыли полчаса назад и, пройдя в гостиную, распорядились принести им бренди. А поскольку они были все еще в вечернем платье и не велели доложить о своем приходе, то я заключил, что они пожаловали не с визитом, а просто зашли отдохнуть.
Казалось, герцог уже окончательно задохнулся от еле сдерживаемого смеха.
– А я что сказал? Совершенно верно! – с трудом выдавил Люсьен.
Взгляд дворецкого остался невозмутимым, и он с достоинством повернулся к Алеку.
– Унести ваши пальто и шляпу, милорд?
Подавив желание хорошенько оттаскать его за волосы, виконт кивнул, после чего дворецкий забрал одежду и удалился по коридору.
– Не будьте к старику слишком строги – с моей стороны было просто непозволительно заявиться сюда в вечернем платье. – Люсьен широко раскрыл дверь в кабинет. – Так мы будем дегустировать ваше новое бренди?
Вздохнув, Алек кивнул.
– Мои слуги – самые неисполнительные во всем мире, а все оттого, что каждый раз, когда мне хочется наказать их, я тут же вспоминаю, как они помогали мне в моих детских проказах.
– Благие намерения чреваты большими неприятностями. – Люсьен подошел к камину и, прислонившись к нему, бросил в сторону хозяина кабинета смешливый взгляд. – Хвала Господу, я этим не страдаю. Алек изумленно изогнул бровь.
– Разве вас не волнуют переживания других?
– Ничуть. Видите ли, у меня целых три тетушки и еще сестра в придачу – они занимают массу моего внимания и времени. – Герцог слегка улыбнулся. – Этого вполне достаточно, уверяю вас.
Алек задумчиво посмотрел на Люсьена. Личная жизнь герцога была покрыта тайной; не прошло и двух месяцев после наследования Люсьеном титула и обремененного долгами имения, как он женился на девушке, которая представлялась Алеку настолько же безумной, насколько красивой.
С самого начала было очевидно, что этот брак обречен на неудачу: с полным бесстыдством, без какого-либо уважения к своему положению или к гордости мужа новая герцогиня без конца меняла любовников и ввязывалась в различные сомнительные предприятия, которые шокировали даже самых либеральных членов светского общества. Ее поведение становилось все более и более невыносимым, и наконец Люсьен был вынужден увезти свою ветреную жену в имение, где поместил се под надзор врача. Через два месяца в Лондон пришла весть о смерти герцогини; пошли разного рода толки, хотя, по официальной версии, она покончила с собой во время одного из припадков.
