Это был настоящий поцелуй настоящего мужчины, который, вне всякого сомнения, обладал большим опытом в такого рода делах.
Взяв полотенце, Харриет вновь посмотрела на незнакомца: как раз в этот момент он приоткрыл глаза, и на его лице появилась сонная улыбка.
– Как же мне хорошо!
Харриет решительно подавила в себе горячее желание ответить на его заигрывание. Почему этот мужчина так легко воспламенял ее страсть? Она никак не могла взять этого в толк. Ей больше были по душе ясность и порядок во всем, а этот лежавший перед ней человек представлял собой одну сплошную загадку.
Девушка поднесла к лицу больного теплое полотенце, намереваясь вновь положить его на лоб.
– Ну как, лучше? – спросила она со всей деловитостью, на которую только была способна.
– Более или менее. – Незнакомец поймал ее ладонь и прижал к щеке. В его глазах загорелся опасный огонек. – Если вы действительно хотите, чтобы мне стало легче... поцелуйте меня еще раз!
Харриет отпрянула назад и попыталась освободиться, однако незнакомец не собирался отпускать ее руку.
– В самом деле, мистер... – Она замолчала. – Если вы не знаете своего имени, как же нам вас называть?
– Хороший вопрос. Мы подумаем об этом, пока будем целоваться... – Подмигнув, молодой человек притянул ее ладонь к губам, а затем нежно поцеловал обнаженное запястье. Влажное полотенце безвольно повисло в воздухе. – Я, знаете ли, могу одновременно делать два дела – думать и целоваться; у меня тут настоящий талант.
Харриет снова попыталась высвободить руку, с испугом чувствуя, как внутри ее поднимается горячая волна желания.
– Мне не хочется вас целовать, равно как и придумывать для вас имена!
Вместо ответа незнакомец притянул ее к себе еще ближе, и на его чувственных губах заиграла улыбка, перед которой было так же трудно устоять, как и перед печеньем с корицей, которое любовно выпекала кухарка.
Харриет с трудом подавила ответную улыбку. Кем бы ни был их больной, соблазнять невинных девушек он явно умел, но поощрять его она не собиралась.
– Пожалуйста, отпустите мою руку.
– Только после поцелуя. – Он поднял брови. – Вы же знаете, я ранен, и мне может стать хуже, если я побегу за вами.
Ситуация была настолько нелепой, что Харриет чуть не рассмеялась.
– Послушайте, мистер как вас там, я... – Она вдруг замолчала и подозрительно посмотрела на молодого человека. – Для того, кто утратил память, вы что-то чересчур веселы.
На секунду в глазах незнакомца промелькнуло замешательство, однако он продолжал улыбаться и крепко держать Харриет за руку.
– Полагаю, моя память скоро вернется.
– И каким же это образом?
Незнакомец молчал. Харриет могла поклясться, что слышит, как скрипят его мозги в поисках ответа. Нет, определенно, что-то здесь не так.
Улыбка исчезла с лица больного, однако его палец продолжал нежно гладить запястье Харриет.
– Просто мне это известно, – медленно произнес он, – что я не все забыл. Например, я помню, как надевать сапоги и как целовать женщину...
– Что ж, весьма полезные знания.
– Да-да, я абсолютно уверен, что память ко мне вернется – это так же верно, как и то, что я сейчас делаю. – Незнакомец выразительно посмотрел на свой большой палец, которым он неустанно ласкал запястье Харриет. Тепло, исходящее от горячего полотенца, не шло ни в какое сравнение с тем жаром, который она ощущала вокруг своего запястья.
Боже, да что же это с ней происходит? Харриет попыталась вырваться, но и на этот раз ей это не удалось. В то же время глаза незнакомца теперь смотрели на нее с откровенным вызовом.
– Боитесь?
– Кого? Человека, который ничего не помнит? Чушь. – Харриет отчаянно пыталась найти какое-нибудь умное объяснение, но, так ничего и не придумав, глубокомысленно заметила: – Непонятно почему, но вы уверены, что ваша память вернется к вам. Такой глупости я в жизни не слышала!
Чейз недоуменно приподнял бровь:
– А вы когда-нибудь теряли память?
– Нет, но...
– Тогда откуда вам знать, что чувствует человек без памяти?
– Я знаю, потому что... – Харриет прикусила язык. Она вдруг осознала, что самоуверенность незнакомца начала по-настоящему злить ее.
Неожиданно странный больной, вместо того чтобы продолжить спор, крепко сжал ее руку и с силой дернул на себя.
Ноги Харриет уперлись в кровать, и она вновь оказалась в его объятиях.
– Вот теперь мне стало значительно лучше, – прошептал он, крепко обнимая ее.
Харриет, изо всех сил пытаясь выпрямиться, бросила на пол полотенце и стала отбиваться обеими руками.
– Немедленно прекратите!
В эту минуту дверь в комнату распахнулась, и Харриет услышала веселый голос матери:
– Дорогая! Доктор Блэкторн говорит, что... О Господи!
Девушка торжествующе посмотрела на своего мучителя, который продолжал сжимать ей в объятиях. Она с удовольствием представляла себе, как теперь ему придется оправдываться за свое оскорбительное поведение... Но тут произошло неожиданное.
– Харриет! – взволнованно завопила миссис Уорд, и ее голос задрожал от возмущения. – Что ты делаешь с нашим больным?
Глава 5
Вообще-то женщина– чрезвычайно простое создание, однако я считаю, что она непредсказуема, вот в чем дело.
Герцог Уэксфорд – герцогине Уэксфорд, возвращаясь из церкви после воскресной службы.
– Матушка, да это же не я! Он сам, а я вообще ничего... Ох, черт!
Эльвира Уорд с удивлением взирала на свою обычно выдержанную и уравновешенную дочь, которая сейчас с пунцовой физиономией возлежала на коленях их неизвестно откуда взявшегося пациента.
– Ну что ж, положим...
Это было не совсем то, что она хотела сказать, и даже не то, что ей следовало сказать. Впрочем, она знала, что, конечно же, позднее нужные слова найдутся, жаль только, что будет уже слишком поздно.
Лицо Харриет залила краска; она с трудом пыталась принять вертикальное положение, но это оказалось трудной задачей, ибо постель оказалась слишком мягкой, а пациент молча наблюдал за ее усилиями и даже не пытался помочь ей.
Наконец, извернувшись, Харриет выпрямилась, однако движение оказалось слишком резким, иона едва удержалась на ногах.
Чейз сложил руки на груди и ухмыльнулся:
– Если вам требовалась моя помощь, вам достаточно было попросить о ней.
Харриет пробормотала нечто нечленораздельное и обернулась к матери. Эльвира никогда еще не видела, чтобы ее дочь так краснела.
