Воздух мгновенно вылетел из легких Мишель — только это мешало ей ругаться так же отчаянно, как мужчине над ней. Мишель уставилась в потемневшее от гнева нависшее над ней лицо, заметив, как судорожно дергается на щеке мускул. Мужчина перестал чертыхаться, сжав губы и плотно стиснув зубы. Его подбородок был почти квадратным, твердо очерченным и волевым. Внезапно Мишель подумала, что в первый раз видит нижнюю часть лица незнакомца.
Но нет, она явно видела ее прежде. Мишель снова попыталась воскресить воспоминания. Она уже видела это лицо — в этом Мишель не сомневалась, — но где?
— Вы убили Дрю, — бросила она обвинение в лицо незнакомцу. — Я видела!
— Да, я его убил.
Оби встал над ними, опуская дробовик.
— Леди, вам повезло, что он не убил и вас.
— Еще убьет — как только узнает, кто я.
Этан вздохнул:
— Черт! Неужели так трудно придержать язык?
Мишель не обратила на него внимания:
— Дрю был не только моим другом, он был…
Этан отвесил ей пощечину.
— За что ты ее? — поинтересовался Оби. Голова Мишель склонилась набок, глаза закрылись, очки перекосились. — Кто она такая?
Этан поднялся, отдал Оби свой кольт, затем посадил Мишель, наклонился и взял ее на руки.
— Моя жена, — бросил он и направился к поезду.
Ее разбудила боль, пронзающая всю левую половину лица. Сначала Мишель растерялась, не понимая, где находится, и чувствуя ровное движение под собой. Кто-то или что-то держало ее так надежно, что Мишель не могла пошевелиться. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что едет верхом в ночной темноте, а мужчина, который чуть не сломал ей челюсть, крепко придерживает ее.
— Очнулась, — проговорил он.
Мишель отметила бесстрастный тон незнакомца. Казалось, его не раздражает, но и не радует то, что она пришла в сознание. Мишель повернула голову, отстранясь от спутника, чтобы оглядеться. Позади ехали еще трое мужчин, двоих Мишель видела в поезде. Грабителя, который заставил врача помочь ей и, очевидно, был главарем, нигде не было видно.
Тропа была опасной, крутой и каменистой. Подъем затрудняли наледи и хрусткий снег и особенно — неожиданные резкие спуски. Спутник Мишель надежно придерживал ее перед собой, крепко обхватив ее бедра ногами. Лука седла больно врезалась в плоть, но по сравнению с болью в челюсти это неудобство не заслуживало внимания.
Кавалькаду замыкали вьючные мулы, упрямо отказывавшиеся идти за вожаком. Их резкие крики эхом отозвались в узком ущелье, вслед за криками слышался свист хлыстов.
Мишель осторожно подвигала челюстью из стороны в сторону и поняла, что она не сломана.
— Где мы?
Этан ответил не сразу, желая продлить молчание. Он уже понял, что даже упрямство мулов не сравнится с нравом женщины, сидевшей в его объятиях.
— В горах, — наконец произнес он.
Мишель вздохнула:
— Это мне известно. В каких горах?
— В Колорадо.
В этом ответе тоже не было ничего нового.
— Полагаю, более подробного ответа мне от вас не добиться?
— Ни от меня, ни от кого-нибудь другого.
— Мы едем в ваше убежище?
— Вроде того.
Его краткие, уклончивые ответы вызывали раздражение. Терпение Мишель иссякло.
— Но зачем вы забрали меня с собой? — требовательно и резко спросила она и тут же поморщилась от боли. Она попыталась поднять руку и приложить ее к поврежденной челюсти, но обнаружила ее в руке спутника. — Вы разрешите? — спросила Мишель, стискивая зубы и сдерживая подступающие слезы.
Этан ослабил пальцы и позволил ей поднять руку. Пока Мишель не очнулась от обморока, ехать было гораздо легче. Этану требовалось сосредоточиться, пробираясь по узким перевалам и крутым тропам, чтобы уцелеть самому и сохранить невредимыми пленницу и коня.
Мишель прижала ладонь к опухшему лицу, думая, что синяк продержится несколько дней.
— Почему я еду с вами? — снова спросила она.
— Я сказал Оби, что вы моя жена.
— Ваша жена! — Мишель хотела закричать, но Этан опередил ее. Он зажал ладонью ее рот и нос, приглушив слова. Мишель снова чуть не упала в обморок от боли и нехватки воздуха.
— Замолчите и послушайте! — низким, глухим голосом приказал Этан. — Незачем повторять мои слова. Я просто пытаюсь сохранить вам жизнь. Не заставляйте меня пожалеть о своем решении. — По расслабленной позе Мишель Этан понял, что она смирилась. Он осторожно убрал руку и услышал, как Мишель со всхлипами глотает воздух.
Когда тропа стала пошире. Этан пропустил остальных вперед, придержав коня. Его спутники заухмылялись, поняв, что он намерен делать, — только об атом они и переговаривались с тех пор, как покинули триста сорок девятый поезд.
Этан молчал, пока не убедился, что их никто не подслушивает, но и потом старался говорить приглушенно.
— Я сказал Оби, что вы моя жена, потому что эти слова были безопаснее ваших.
Мишель попыталась припомнить, что она говорила перед тем, как получила пощечину. Нахмурившись, она спросила:
— Откуда вы узнали, что я хотела сказать?
— Видите ли, леди, иногда мысли прямо-таки написаны у вас на лбу. Вы хотели выпалить, что этот репортер — ваш товарищ по работе. — Тон Этана удержал Мишель от попытки возразить. — Ведь правда?
Мишель нехотя кивнула:
— Но как вы узнали?
— Он сам рассказал мне, — солгал Этан. — Когда вы выбежали из вагона, готовясь к мученической смерти, он обо всем рассказал мне. И умолял спасти вам жизнь.
— И вы, конечно, не смогли отказать гибнущему человеку.
— Вроде того.
Его холодный, бесстрастный тон действовал на нервы Мишель.
— Нет, вы и в самом деле безнравственный ублюдок!
Этан не оскорбился:
— Называйте меня как хотите.
Некоторое время они ехали молча. Этан слышал, как Мишель плачет, но не знал, о ком — о себе или о Дрю, и не хотел знать. Наконец он снял с дней платок и протянул ей.
— Возьмите и вытритесь.
Мишель приняла платок, вытерла глаза и высморкалась, но когда попыталась вернуть платок, то услышала лишь холодное: «Оставьте себе». Мишель сунула платок в карман пальто.
— Разве вы не могли просто бросить меня?
— Под каким предлогом? Поскольку я назвал вас своей женой, вы должны были вспомнить меня. Я не мог оставить вас, как только Оби увидел, что вы меня узнали. Это было бы опасно для всех нас.
Мишель слегка повернула голову и уставилась на твердо очерченный профиль спутника.
