Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
— Хорошо, что помнишь. Кстати, он как раз тут недалеко расположен… Наверное, это мне знак свыше, что все получится. В общем, у них там большой концерт. Автограф-сессия. И они вроде как решили журналистов пригласить.
— И что?
— Так мы и пойдем. Я уж с журналистским удостоверением точно в их гримерку проберусь. Они как раз в этом клубе выступают частенько. — С улыбкой сообщила сумасшедшая подруга.
— Хо-хо. А где же ты удостоверение-то возьмешь? На фотошопе нарисуешь? — ядовито улыбнулась ей в ответ я, попивая горячий ароматный капуччино.
Мы сидели как раз напротив большого окна, и мне была видна улица, заполненная спешащими прохожими и многочисленными машинами. Проблемы Нинки казались не более чем ее очередной прихотью.
— Нет, — парировала подруга, принимаясь уже за вторую гигантскую порцию мороженого, — я его возьму в студенческой газете нашего университета. И, пожалуйста, не говори мне, что ты не знала, что у нас есть собственная газета.
Я правда не знала. Но промолчала.
— Так, я сейчас звонок одному начинающему борзописцу сделаю, кстати, — ловко вытащила Нинка из сумки тоненький сенсорный телефон четвертого поколения в ярко-алом пластиковом чехле и набрала чей-то номер. Я только плечами пожала.
— Алло, Славочка? — нежным голосом сказала подруга в трубку. — Славочка, это Нина. Узнал? Ах, так приятно, спасибо. Да-да, я помню, что мы сегодня встречаемся. Нет-нет… Мне так неудобно, Славочка… не могли бы мы перенести нашу встречу с пяти на семь? Ах… Да, милый. Спасибо… Пока-пока.
Она с шумом захлопнула мобильник и скрипучим неприятным голосом произнесла:
— Вот видишь. Я жертвую собой ради моего Кея. Буду встречаться с лопоухим Сеточкиным, с пятого курса журналистики. Этот кретин с кошмарной фамилией — Сеточкин, блин, вот умора! — как раз редактор университетской газеты.
— Ты меня поражаешь все больше и больше. А почему встречу-то перенесла?
— В пять начинается бокс, — честно призналась Нинка. — Мне посмотреть охота.
Она вновь принялась за свое гигантское мороженое. А ведь при остальных ест понемногу и кокетливо говорит, что «кушает как птичка и ей много не нужно». Самое забавное — ей верят.
Я все вглядывалась в толпу, суетливо спешащую по улице. Вроде бы и позднее утро субботнего дня, а людей в центре города немало. И так приятно осознавать, что они куда-то спешат, бегут по делам, торопятся, а ты спокойно сидишь и в свое удовольствие ешь сладкое, запивая чуть-чуть остывшим, но не менее вкусным от этого кофе.
— О, Нин, смотри, — кивнула я, узрев знакомое лицо. — Твой кавалер из нашей группы.
— Где? — задумчиво вгляделась в толпу Нина. Она о чем-то размышляла, ковыряя ложечкой в вазочке.
— Да вон идет. В темно-зеленой толстовке, — кивнула я ей. Тот самый паренек по имени Антон, что неосмотрительно позвал Нинку на свидание, с опущенной головой, но тем не менее быстро передвигался между потоками людей. Потом замер на светофоре.
— А-а-а. Пусть идет. Главное, не ко мне, — махнула рукой Нинка.
Антон этот ее то забавлял, то раздражал. Видно было, что она ему нравится в последнее время, и он действительно смешно вел себя, когда у нас были совместные пары и когда он оказывался рядом. Но его нерешительность, меланхоличное спокойствие и какая-то боязнь всего женского пола Нинке совсем не нравились. К тому же этот Антон не был шибко умным и не учился на пятерки — иначе моя сообразительная подруга сделала бы из незадачливого поклонника личного интеллектуального раба. Парень к тому же часто прогуливал универ, и я даже не знаю, как еще не вылетел за прогулы.
— Вдруг к тебе? Будет валяться в ногах и умолять о любви? — поддела я ее. — Серенады будет петь.
— Не дай Бог! Это же стыд какой будет. Я лучше признаю Кривоносую эталоном красоты, чем буду слушать такой отстой.
— А мне его жалко. Говорят, он один живет. Хотя я точно не знаю, но….
— Тебе должно быть меня жалко, — перебила Нинка. — Пойдем в кино?
С этого дня эта сумасбродка тщательно готовилась к тому мигу, когда ей выпадет возможность приворожить Кея. Она вовсю улыбалась невысокому, худенькому и нескладному Сеточкину и сходила с ним на свидания целых четыре раза. После каждой встречи она приходила ко мне или звонила по телефону и начинала жаловаться на то, как скучно ей было с этим «писклявым комаром-задохликом». Общественность в университете с недоумением считала, что наконец-то Журавль выбрала себе постоянного спутника. Для всех оставалось загадкой, почему местная красавица-милашка предпочла прочим знатным мэнам столь щуплого и посредственного молодого человека с кафедры журналистики.
Одновременно с этим она делала с помощью Сеточкина себе временное журналистское удостоверение от газеты университета. Газета наша называлась «Созвездие» и выходила каждую неделю. С помощью того же Сеточкина и каких-то его знакомых Нина договорилась о том, что будет присутствовать на пресс-конференции, которую собралась проводить группа «На краю».
Хищница терпеливо ждала свою жертву.
К тому же Нинка обегала кучу салонов, накупила новой одежды и обуви. Меня она тоже терроризировала изрядно. По всем магазинам я ходила вместе с ней и всячески отбивалась от подарков щедрой ко мне подруги. При всем при этом она оставалась спокойной, как удав, а я пыталась над ней подтрунивать, но вывести Журавля из себя так и не смогла.
А еще из-за врожденной вредности Нина решила построить глазки Анатолию, чтобы проверить качество наложенных на него чар. Результат ее обрадовал. Несмотря на то что тот отказался идти с ней в кино, настроение подруги было просто замечательным.
— Вот как классно, правда? — говорила она мне в универе. У нас было окно, и вся наша группа, вместо того чтобы присутствовать на семинаре по уголовному праву, шаталась по всему зданию родного учебного заведения.
— Ага… Невероятно классно. Почти через два месяца экзамены, — грустно проговорила я. — А я вообще ничего не знаю…
— Ох, темнота, — вздохнула подруга, — рядом с тобой я чувствую себя человеком из эпохи Просвещения, попавшего в глубокое Средневековье.
— Чего? Какого еще Просвещения? — Не поняла я.
— О Всемилостивый! Только не говори мне, что ты ничего не знаешь о Просвещении!
— Естественно, я о нем слышала, — задумалась я, — но совсем забыла, когда это было и что там делали.
— Там просвещали таких, как ты, отсталая, — бестактно сказала Нинка и заржала.
— Сама отсталая. — Как назло, мигом вспомнила я об этой эпохе европеской культуры.
Я обиженно стала смотреть в пол, на котором виднелись куски засохшей грязи, — весна в этом году выдалась ужасной.
У Нины память просто зверская. Ей один раз стоит посмотреть на текст или послушать его, как она моментально все запоминает. И на лица у нее память едва ли не фотографическая. Может быть, это и стало причиной ее мстительности — подружка помнила все плохое, что делал ей человек. Один раз, в третьем классе, ее обозвала старшеклассница. Журавль умудрилась запомнить это и когда в прошлом году встретила повзрослевшую обидчицу из школы в университете — та стала аспиранткой, то умудрилась отбить у нее жениха.
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
