Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
"Туманность Андромеды" должна будет выйти в пятьдесят пятом. Поскольку, как сказал Пономаренко, в той истории совпадение выхода романа с началом космической эры (публикация в "Технике-молодежи" в 1957 году) было очень удачным. Ну а первый Спутник ожидается примерно к этому сроку. "Сердце змеи" и "Час быка" — будем посмотреть. Анна Петровна сказала — возможно, придется еще поправить, на злобу дня, если заметим здесь в обществе тревожные тенденции. Но для того надо, чтобы у вас уже было известное читателям имя — "но вы справились там, Иван Антонович, и я уверена, сумеете и здесь".
Ну и "Таис Афинская", его лебединая песня, последняя книга — в которую перекочевали частицы рассказа 1946 года "Каллиройя", слишком смелого рассказа о любви и Древней Греции. Надо думать, здесь она тоже выйдет раньше, чем через девятнадцать лет. Женские образы похожи на мир "Андромеды" — а еще, на тех, с кем Ефремова свела судьба здесь. Таис, Веда Конг, Фай Родис — с лицом и характером Ани Лазаревой, ну а Низа Крит и Чеди Даан — Лючия Смоленцева. Если его романы экранизуют, то они могли бы вместе и сыграть, как в "Высоте" было. Анна Петровна человек государственный и занятой, ну а Лючия, отчего бы и нет?
Но главное — он успеет здесь написать то, что так и осталось в замыслах. Повесть про броненосец "Ретвизан" — про море, морские приключения, войну и морские сражения. И роман, который он в будущем назвал сперва "Дети росы", а потом — "Чаша отравы", о Батыевом нашествии на Русь, об опасном наследии древних цивилизаций, в данном случае — Византии, культура которой отравила своей мнимой мудростью и Русь, поощряя междоусобицы и ослабив ее национальный дух, сделав ее бессильной перед монгольским нашествием, и, конечно же, о любви и приключениях — о том, как русский юноша, скитаясь по дорогам Азии, много лет ищет свою невесту, угнанную монголами в полон. И наверное, будут еще книги, замысла которых он сам сейчас еще не знает. Если ему здесь будет отпущено не девятнадцать лет, а побольше — Бахадыр уверял, что старые болячки удалось снять, "но вы лучше приходите ко мне для профилактики, один или два раза в месяц". Считает свой Дар, от Аллаха — а для Ефремова, еще одно доказательство, что в нас внутри есть пока непознанные силы, которые мы принимаем за дар богов. И раскрывать в себе эти возможности, жить и творить — разве не в этом смысл жизни, который тысячи лет ищут мудрецы?
И при этом еще, как в сказке Гайдара — "вернуть свою молодость, и начать сначала". Молодость не получится, не мальчик уже — но скольких ошибок сделанных там, можно избежать? Вот как вышло, что там он с Алексеем Петровичем Быстровым после многолетней дружбы вдруг смертельно поссорился в пятьдесят пятом, два года тому вперед, и из-за чего? Из-за непонятой другом шутки! Надо будет быть внимательнее и мягче. А Борис Павлович Вьюшков, которого Ефремов считал своим учеником и преемником, неужели он и тут погибнет по страшному недоразумению через пять лет, в 1958 году? Нет, не должен — если там он, кандидат наук, вынужден был ютиться по углам, ночевать у знакомых, а то и на вокзале, словно беспризорник, или спать в своем рабочем кабинете, то здесь он год назад отдельную квартиру получил, значит и за ним "инквизиция" присматривает? Но все-таки надо будет Анну Петровну особо попросить, пусть ее служба проследит, чтобы с этим хорошим человеком ничего не случилось, ради блага советской науки. Ну и разобраться со своими личными делами…
Елена Дометьевна, жена, Ежонок, как ее ласково звал Иван Антонович. Не так давно в его жизнь вошла новая любовь — Тася-Таисия, которая, как он теперь знал, в будущем станет его новой женой — увы, только после смерти Елены Дометьевной. Потому что Елена откажется дать развод — что принесет ей лишь страдания, постоянно пребывать рядом с мужем, любви которого уже не вернуть…, ни товарищи из будущего, ни Сталин с Пономаренко не стали упрекать его за "аморальное поведение" — а Кунцевич, однажды подвозивший Ивана Антоновича вместе с Тасей к Бахадыру наедине после сказал:
— Хорошо товарищу Ли Юншену. Про которого сам товарищ Сталин резолюцию вынес — пусть сам со своими сестричками разберется, ну а если у них положено двоих сразу, то так тому и быть, заслужил!
И поди пойми, одобрение это, или наоборот, "мы не в Китае, тебе нельзя". А главное, что теперь делать, заранее зная трагический исход? Если бы только Ежонок лучше следила за своим здоровьем и не губила себя напрасными страданиями из-за того, что вернуть уже невозможно! Если бы они спокойно расстались, пока была возможность, и она начала бы свою собственную, другую жизнь — оставшись лишь другом и коллегой. Тогда она и прожила бы дольше — ладно, здоровье ей можно улучшить, Бахадыр поможет, но что делать с ее чувствами? Ну не товарища Сталина или Пономаренко просить — хотя, может быть, стоит обратиться к Анне Петровне? Тем более, про нее говорят, она уже нескольким товарищам из "особого списка" личную жизнь устроила. Это ведь большое и редкое счастье — встретить ту, единственную, свою. А не просто ячейку общества — "раз не имеем ничего против, то будем жить вместе".
Тася-Таис, которую он увековечил — в "Лезвии бритвы" он образ Симы с нее списал. Вспомнил, как они под руку шли, с художественной выставки… и сразу на душе стало легко. Опять слова из "Лезвия бритвы", как мало надо человеку со здоровой психикой и телом: чуть повеяло ветром надежды на хорошее, едва соприкоснулся с прекрасным — и возрождается неуемная сила искания и творчества, желание делать что-то хорошее и полезное, оказывать людям помощь. Как там в одном из рассказов Грина героиня говорит, что хотела бы быть причастной к великому делу — такому, чтобы это дело и я составляли одно целое. Не могло быть такое при царе, когда рассказ писался, и не будет при капитализме — ну нельзя написать роман об освоении Марса ради прибылей концерна господина Дерипаски или кого там еще? Потому что можно придумать увлекательные приключения, живописный антураж — и это будет смотреться как завитушки вокруг пустоты, если не будет Идеи, во имя чего все.
Главная книга коммунизма. Не икона — ибо мы не можем сейчас знать, какие конкретные формы общественной жизни и научно-технического прогресса будут через тысячу лет. Подобно тому, как мы не знаем истинный вид динозавров. Товарищ Кунцевич не забыл тот давний разговор в музее, "мог ли тиранозавр бегать как кенгуру" — и, сговорившись с молодыми учеными ПИНа, оформил заказ от издательства на совершенно хулиганскую, возмутительную работу "Занимательная палеонтология"!
— Контрольная проверка, Иван Антонович. Как в будущем, создавая автоматическую станцию, что должна на Венеру приземлиться, взять пробы грунта, сделать экспресс-анализ и на землю результаты радировать[48], то для тестирования в диагностический блок земные породы заряжали и сравнивали, что получится. Так и тут — сумеют ли палеонтологи воссоздать облик современной фауны сугубо по костям, не имея информации о наличии мягких тканей, жира и шерсти.
Ефремов сам иногда любил шутить. Но чтоб читать такое, и рассматривать иллюстрации!
Коровы — гибкие и грациозные травоядные, которые могли легко убежать от любого хищника, несмотря на свой размер.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
