– Господин, эта мучительная болезнь вызвана отмиранием женского естества. Иногда огонь в теле гаснет настолько, что не может поддерживать жизнь, и здесь уж ничего не изменишь. Чтобы раздуть пламя, я делал припарки и отворял кровь, но все напрасно.
– Я не верю, что это не лечится! – прошипел Вилл. – Я не допущу этого!
– Все в Божьей власти, милорд. Просите Его о чуде. В остальном ей нужны тишина, покой и горячая пряная пища, чтобы поднять настроение. Если хотите, пригласите другого лекаря, но он посоветует вам то же самое.
– Убирайтесь! – не сдержался Вилл. – Какой от вас толк, если вы не можете помочь ей? Мне без нее не жить!
– Милорд, как бы я хотел вам помочь… Графиня – прекрасная, великодушная леди.
Из глаз Аделизы на подушку потекли слезы. Она услышала, как за магистром Вайтлом закрылась дверь.
Прерывисто дыша, Вилл подошел к окну, стукнул ладонью по стене, потом ударил по каменной кладке сжатым кулаком. До Аделизы донесся сдавленный стон:
– Я не вынесу этого. Почему она?
За окном звенели голоса детей, играющих во дворе. Звуки их веселой возни долетали как будто издалека. Она знает, что делать. У нее было предостаточно времени, чтобы подумать о своем конце.
Вилл со вздохом отошел от окна, приблизился к кровати и посмотрел на жену. Его взгляд выдавал муку и бессильную злость. Она подняла на него глаза.
– Я все слышала. – Ее голос был сухим и хриплым от долгого сна. – У меня тоже разрывается сердце.
– Я не позволю вам покинуть нас. – Вилл склонился и, придерживая ее за спину, помог ей сесть, опираясь на подушки.
Она чуть не вскрикнула от боли, отчего Вилл вздрогнул и отпрянул:
– Должно же найтись какое-то средство.
Аделиза едва заметно указала на кувшин, стоящий на столике у кровати. Он налил ей немного вина и помог выпить.
– Посмотрите, вы так слабы, что не можете удержать в руках кубок.
Она почувствовала, как вино потекло в желудок, согревая все внутри.
– Я спросила себя, почему Бог послал мне эту болезнь, – прошептала Аделиза. – Что Он хочет сказать мне? Что я должна понять? – Она наморщила лоб. – Отчего забрал у меня все жизненные силы, а тело мое все еще держит здесь? Я охотно отдам Ему душу, если Он попросит.
Вилл простонал:
– Нет, я не хочу терять вас.
Аделиза кончиками пальцев коснулась его колючей щеки и ощутила тепло его кожи. Он был силен, здоров и полон жизни, так же как их дети.
– Так не может продолжаться, – сказала она. – Что я за жена для вас и какой пример подаю нашим детям? Не хочу, чтобы они видели меня такой.
– Не говорите так! – воскликнул он. – Вы поправитесь.
– Я больна уже давно, и улучшений не предвидится, – возразила она, мысленно моля Бога дать ей силы произнести то, что она собиралась сказать. – Так не может продолжаться. Мне лучше быть в другом месте, где я еще могу принести пользу.
– О чем это вы? В каком еще другом месте? – Муж уставился на нее с подозрением.
Аделиза закрыла глаза:
– В Аффлигеме, в монастыре. По крайней мере, там я смогу молиться.
– Нет! – Вилл непроизвольно отскочил от кровати: в Аффлигеме были похоронены родственники Аделизы, и ее решение подтверждало, что он теряет ее. – Я не позволю!
– Тогда что вы собираетесь делать, муж мой? – Аделиза снова открыла глаза и устремила взгляд на искаженное мукой лицо Вилла. – Будете смотреть, как я лежу здесь и угасаю день за днем, и допустите, чтобы это видели наши дети? Я хочу окончить жизнь, не теряя достоинства.
Д’Обиньи отошел и стал мерить шагами комнату, зарывшись пальцами в волосы. Ему казалось, что он вот-вот взорвется от невыносимых, переполняющих его чувств прямо на глазах у бледной и прекрасной, как надгробная статуя, Аделизы. Он вспомнил, сколько усилий приложил, чтобы убедить ее оставить Уилтон и выйти за него замуж. Возможно, Бог отвел ему лишь короткий период счастья, и это время было на исходе. Так дерево цветет весной и теряет листья осенью.
На столике, стоящем у окна, находились молитвенник Аделизы, свечи, распятия и золотая корона филигранной работы, украшенная жемчужинами и небольшими сапфирами. Рядом лежал инкрустированный драгоценными камнями нательный крест, который Вилл подарил жене вскоре после свадьбы. Он был так горд, когда она носила его. Прекрасный предмет, прекрасная женщина. Его жена. Его королева. Счастье всей его жизни.
Теперь она просит позволения покинуть его. Он сжал руку в кулак и взглянул на побелевшие костяшки пальцев. При дворе его прозвали Сильная Рука. Но что проку от его силы, если нельзя отвести несчастье от семьи? Откажется ли отпустить жену или согласится, он все равно потеряет ее.
Вилл вернулся к кровати и медленно разжал кулак:
– Хорошо, если вы так хотите, поезжайте в Аффлигем. Мы скажем детям, что вы, как попечитель монастыря, должны время от времени посещать его и что вы едете туда, чтобы предаться молитве и размышлениям. Поскольку все это правда, мне не придется им лгать.
Слезы благодарности выступили на глазах у Аделизы.
– Поверьте, это к лучшему.
– Не для меня, – обреченно покачал головой Вилл. – Я теряю бóльшую часть самого себя.
– Я просто буду вдали от вас, нам к этому не привыкать: вы подолгу находитесь при дворе, в то время как я живу здесь. Теперь вы будете при дворе, а я в Аффлигеме.
– Но вы не станете ждать дома моего возвращения, делить со мной постель, обмениваться мыслями, воспитывать наших детей…
– Нет. – Она перевела взгляд на окно и закусила губу. Покидать мужа тяжело, покидать детей невыносимо, но оставаться здесь невозможно. – Да, воспитание детей ляжет на ваши плечи, но я верю, что вы справитесь. Юлиана и Мелизанда помогут вам, и мой брат Жослен тоже. Я не хочу, чтобы вы смотрели, как я умираю.
Вилл тихо выругался и схватил ее руку так крепко, как будто хотел передать ей свою жизненную силу. Он бы отдал ее без остатка, если бы только было можно… Беспомощность сводила его с ума.
– Господин.
Вилл резко повернулся, готовый наброситься на любого, кто осмелился побеспокоить их, но сдержался: пришел Ротард, камергер Аделизы, и его лицо выражало беспокойство.
– У ворот вестники от императрицы, – сказал он. – Она просит принять ее со свитой на ночлег. С ней милорд Фицконт.
Вилл уже хотел было крикнуть, что не намерен давать им кров, но Аделиза остановила его, накрыв его руку своей, и, собрав последние силы, произнесла:
– Скажите им, что мы рады приветствовать их в Арунделе.
Когда Ротард удалился, Вилл с сердитым недоумением обратился к жене:
– Вы понимаете, что делаете? Я не буду снова ввязываться в эту заваруху! Или вы хотите, чтобы Стефан осадил замок? Чтобы я потерял не только жену, но еще и дом? – Он порывался встать, но Аделиза продолжала держать его за руку.
