Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
Но постепенно безумие отступило, мышцы расслабились, боль ушла из живота. Он смог пошевелить ногами и руками и понял, что цел и невредим. Отер со лба пот, ощупал плечи, распрямил ноги, растянулся на спине, с радостью ощущая, как силы возвращаются к нему. Глаза уже привыкли к темноте, он начал различать смутные очертания пещеры. Наконец заставил себя сесть, стряхнул с пиджака пыль, похлопал себя по застывшим щекам, восстанавливая кровообращение. Сильнее всего в проигранной схватке пострадала одежда – единственный приличный костюм и рубашка теперь никуда не годились, правая брючина порвалась на колене, но он был жив, жив!
– Черт, ну кто бы мог подумать, что этот вот решится на такое? – прошептал сиплым голосом. Глотка пересохла, Мальцов понял, что очень хочет пить.
Жажда заставила его встать. Привалился к деревянному стеллажу – ноги еще предательски дрожали, – пошарил рукой, нащупал оставленный большой фонарь. Включил свет, стало заметно веселее. Первым делом ввинтил в переноску лампочку, но она не загорелась – видимо, гусеницы перебили провод. Вспомнил, где положил пакет со свечами, нашел и зажег одну свечу – теплый оранжевый свет озарил небольшой пятачок вокруг него, такой спасительный, такой необходимый, и он обрадовался живому огоньку, как младенец, и радостно потер руки. Выключил фонарь из экономии, объясняя себе, что спасательные работы начнутся не сразу и фонарь еще понадобится. Держа свечу перед собой, подошел к ванночкам со студеной водой, встал на колени и пил жадно до тех пор, пока не свело зубы. В темном зеркале воды увидал свое отражение – осунувшаяся физиономия, блестящие, как у зверя, глаза. Подмигнул сам себе, намочил ладонь и зализал упавшую на глаза челку.
Затем ощупал карманы, достал телефон, но, увы, связь в пещере отсутствовала. Окно! Церковное окно! – мелькнула спасительная мысль, и вот он уже пробирался по переходам к храму, держа свечу перед собой, как средневековый монах, спешащий на службу. Водрузил свечу на алтарь, проверил связь, но камень глушил сигнал. Взглянул на часы: двенадцать двадцать восемь – полпервого, обеденное время, вспомнил, что оставил на сене пакет с покупками, и порадовался – по крайней мере не помрет с голоду. Прикинул расстояние до окна – два с половиной метра, не меньше.
Отроют, отроют, подгонят экскаватор – час работы! А Маничкин, небось, там волосы на себе рвет… Погоди, погоди, дай только выбраться на волю!
Неужели струсит и сбежит, ведь должен же он прийти в себя? Должен. И Фарход – свидетель, не даст директору сбежать, не оставит Мальцова под землей. Но откуда им знать, что он жив, если они не видели пещеры? Господи, неужели Маничкин так просто и хладнокровно его закопал? И уйдет и ничего не предпримет? Нет, в голове не укладывалось.
– Спокойно, спокойно, Ваня, думай, – твердил он себе, успокаивая, прогоняя страх. – Ты всё придумаешь. Придумаешь.
Хлопнул себя по лбу, поспешил назад, в первую пещеру. Принялся отрывать доски от стеллажа. Идея казалась удачной, если только всё получится – он спасен! Подобрал брошенный энкавэдэшниками топор, расставил в трех ближайших нишах свечки, чтоб было удобнее работать. Свечей было много – целая пачка!
– Погоди-погоди, дай только связаться, выведу тебя на чистую воду, – он как бы разговаривал с похоронившим его Маничкиным.
Отрывал доски, складывая их в штабель, собирал освободившиеся гвозди, выправлял их на входной ступеньке. Набрал тридцать две штуки – прикинул, что хватит. Принялся перетаскивать доски в церковь, ставил их там стоймя к стене в алтаре прямо под окном. Затем сколотил простую прямоугольную туру, соединив боковые доски откосами. Пошатал конструкцию – должна была выдержать, аккуратно забрался наверх, прямо под окном достал телефон. Внутри связи не было, но у окна-то будет! Взмолился про себя, нажал вызов. Ни одного деления! Припал к щели, протянул руку, вжался в камень лицом, просунул аппарат как можно дальше. Щель была косая и длинная, рука утонула в ней вся до плеча, но так и не вышла наружу. Набрал телефон Николая, нажал кнопку вызова, развернув телефон на себя. Сигнал не проходил, только с легким посвистом врывался в оконце уличный ветер. Все мучения были напрасны. И тут же задрожали ноги, и он чуть не развалил всю хлипкую конструкцию, тура заходила под ним ходуном. Не хватало еще сверзиться и сломать ногу или руку. Тихонько, нащупывая ногами опору, спустился на пол, первым делом затушил свечу – теперь их надо было экономить, – добрался до каменной скамейки у стены, залез на нее весь, растянулся и принялся думать.
– Спокойно, Ваня, спокойно, – как мантру, твердил он шепотом, но спокойствие не приходило.
Взглянул на часы: стрелка подползала к четырем. Лучик света кое-как освещал алтарь, но противоположная стена с входной нишей терялась в полумраке. Опять зажег свечу, вернулся в первую пещеру, подобрал фонарь, топор, пакет с пряниками и сыром, вернулся в церковь – у живого света из окна было всё же веселее. Он проголодался, а потому умял целый батон и полквадратика сыра. Затем пришлось снова совершить поход к ванночке с водой. Запил еду, с шумом выдохнул, похлопал себя по сытому животу.
Он уже настолько привык к подземным ходам, что мог бы передвигаться без свечи, но, озаряемый ее теплым светом, чувствовал себя не так одиноко. Подобрался к заваленному проходу, замер и принялся вслушиваться. Урчание трактора умолкло, ни звука не пробивалось снаружи, только действовала на нервы неустанная капель с потолка. У выхода еще витал едва различимый запах солярки. Он вдыхал его жадно, сладкая нотка, пробивающаяся сквозь заполнившую выход землю, уже не раздражала, напоминая о близкой, но пока недостижимой свободе.
Оставалось одно – ждать подмоги и как-то обустраивать свое временное жилье. От земли тянуло холодом; он еще раз напился, освободил мочевой пузырь, пописав прямо на стенку пещеры, подальше от чистой воды, перебрался в церковь, ставшую для него на какое-то время домом.
Растянулся на спине вдоль узкой каменной скамьи, положил голову на пакет с буханкой черного и закрыл глаза. Не хотелось ни думать, ни двигаться. Скамейка была жесткой, но не холодной. Он привык к здешней температуре и похоже что начинал привыкать к положению заключенного. Выход? Он подумает о нем чуть позже. Организм всё еще отходил от чудовищного стресса, Мальцов лежал, уставившись в окно, и по ассоциации вспомнил одну старую историю.
14
В начале девяностых он прошел пешей археологической разведкой всю область вдоль и поперек. Вдвоем с коллегой, Васькой Аникишиным, они медленно путешествовали по карте, следуя руслу мелких речушек, выявляли археологические памятники. Находили селище или мезолитическую стоянку, собирали подъемный материал – обломки керамики, вымытую паводком бусину или шиферное пряслице, кремневые отщепы, наконечники от стрел, пластинки каменных ножей. Забивали шурф два на два метра для определения мощности слоя, чертили профиля, а после и снимали планы памятников теодолитом: один глядел в глазок, другой бегал с развернутой рейкой. Они работали над сводом археологических памятников области – управление культуры тогда неплохо платило за эту работу.
Ночевали в деревнях, но, если было лень идти до жилья, спали в пустых сараях или при случае растягивали крохотную палатку, заводили костер, варили кашу или суп-шулюм. Васька брал в разведку ружье и никогда не упускал случая подстрелить выпорхнувшего из-под ног рябчика или зазевавшуюся утку.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
