Глава пятьдесят вторая
— Сколько тебя можно ждать?
Найл сидел на красном мопеде Маркуса, заводя его двигатель.
— Я на этом не поеду! — сердито рявкнула Лисетт.
Ей пришлось повозиться со своими щеками, чтобы удалить с них пятна от водостойкой туши «Эсте Лаудер», и теперь она не собиралась ставить под угрозу свой идеальный макияж.
— Тогда оставайся. Больше тут ехать не на чем. Ну и приспособление! Не знаешь, для чего этот переключатель?
Разметав солому, мопед пролетел на несколько метров вперед и остановился с бронхиальным кашлем.
— Подожди!
Лисетт пригладила шикарные замшевые брюки, которые она позаимствовала в чьем-то гардеробе, и завязала кончики дорогой шелковой рубашки, после чего с мрачным видом взгромоздилась сзади Найла. Она уже забыла, какие у него замечательные широкие плечи. Иначе не была бы такой вспыльчивой. В конце концов, это же их Великое Воссоединение, и плевать на то, что она только что в течение пятнадцати минут принимала холодный душ без мыла и под взглядами группы прыщавых подростков, которые подглядывали с сеновала напротив. Возможно, Найл умчит ее куда-нибудь в близлежащие поля и там они займутся любовью, лениво помечтала Лисетт.
На другой стороне двора, загружая свои сумки в стильную желтую спортивную машину, Олли и Джинджер смотрели на них с интересом. Лисетт весело помахала им рукой.
— Готова? — вздохнул Найл, когда жена обвила изящными руками его талию и позволила своим ладоням плюхнуться на его ширинку.
— Ага.
Лисетт положила щеку на его гладкую джинсовую спину. Найл поставил ногу на педаль и завел мотор, распугав всех куриц. Он не заметил Салли, которая с печальным и озабоченным выражением симпатичного загорелого лица смотрела на них из окна кухни.
Зато Лисетт заметила и радостно показала ей язык.
Втянув голову в плечи, не столько от боли, сколько от нежелания быть узнанным, Хуго шел в направлении медпункта, находившегося рядом с палаткой распорядителей: там было уже полно пострадавших. Он слышал, как у него за спиной Тэш и конюх Мари-Клер гремели ведром и звали по имени лошадь, которая сейчас резвилась среди пестрой толпы брошенных коней.
— Я сам! — проревел Хуго, вырываясь из рук распорядителя с радостным лицом, который поддерживал его, пока они шли.
И радостно кинулся к машине «скорой помощи», увидев внутри Пенни. Она лежала, поддерживаемая двумя пыльными ситцевыми подушками, взятыми у распорядителей, и хотя выглядела бледной и слегка зеленоватой, но все еще излучала свою жизнерадостность.
— Хуго! — она яростно замахала ему.
Хуго нервно кашлянул, оглянувшись по сторонам.
— Как ты себя чувствуешь?
— Просто ужасно, — ответил за жену Гас. — А эти чертовы лягушатники не хотят везти ее в больницу, пока не осмотрят всех остальных пострадавших.
Хуго попытался сесть, но заметил, что Пенни как-то странно на него смотрела.
— Не хочу показаться грубой, но ты знаешь, что у тебя сзади торчит подсолнух? — вежливо спросила она.
Хуго застонал и выдрал оскорбительный цветок.
— Боже… Какой же я идиот! — внезапно посмотрел на него Гас. — Совсем забыл спросить, как ты прошел трассу?
В ответ Хуго только тяжело вздохнул.
Тэш попыталась объяснить Мари-Клер, что произошло с Хуго, но француженка была слишком разъярена, чтобы слушать. Никто из участников, на которых она рассчитывала, не прошел трассу. Ее сверкающие глаза и злой язык так испугали Тэш, что она поспешно ретировалась.
Тэш села, прислонившись к обжигающему колесу фургона, и стала размышлять, где же все остальные.
— Как твои плечи? Нормально?
Макс рассматривал ее со странно восторженным выражением.
Тэш кивнула, не в состоянии сказать ни слова. Ее внезапно пронзила жалость. Жалость к Максу за то, что она так плохо с ним обошлась; к Хуго из-за того, что тот так сильно опозорился; и к себе, потому что ей никогда не быть вместе с Найлом.
— Прости, я не выиграла, — мрачно сказала она.
— На самом деле?
Макс шлепнулся рядом с ней и взял ее за руку. Тэш уставилась на их руки и ничего не сказала. Ее ладонь была вся в мозолях от скачек.
— Я хотел спросить, просто ради интереса, если бы ты вдруг сейчас выиграла, то сдержала бы слово выйти за меня замуж? — настаивал Макс.
Тэш глубоко вздохнула.
— Я не знаю, это все так неожиданно, я хочу сказать, наши отношения распались, когда ты уехал в Штаты, — она остановилась, боясь запутаться. — Нам следовало серьезно все обсудить, а не загадывать вот так. С моей стороны это было глупо. Приношу извинения.
— О! — Макс отпустил ее руку и посмотрел в сторону.
Что-то в его согнутой спине и сгорбленных плечах подсказало Тэш, что откровенный разговор лучше отложить. Макс всегда умел бесстыдно внушать жалость к себе, и ее сердце дрогнуло.
— Пожалуй, и вышла бы… свое слово надо держать.
И она погладила колючие подрезанные волосы на его затылке своими измученными пальцами.
Улыбка Макса никогда еще не была такой кривой и самодовольной.
— Ну, тогда слушайте, мисс Френч, — рассмеялся он, развернувшись и крепко обняв ее. — Во-первых, вы только что завоевали кубок, а во-вторых, согласились стать гражданкой США. А теперь подари мне французский поцелуй.
«О боже, что же я наделала?» — подумала Тэш, оказавшись в знакомых объятиях Макса.
Они почти доехали, когда в мопеде закончился бензин.
— О чем ты думал, черт возьми, когда решил привезти меня сюда? — возмущенно кричала Лисетт, пока Найл пытался завести мотоцикл. — Ты же знаешь, я ненавижу лошадей.
Она с горечью поняла, что Великое Воссоединение шло не совсем по ее плану. Они проехали мимо большого количества подходящих полей, даже мимо довольно загадочного вида руин на соблазнительно романтичном белом песчанике и в конце концов остановились на гладкой, пыльной, воняющей навозом площадке, где толпы восхищенных туристов махали Найлу руками.
— Я просто хочу извиниться перед ней, — объяснил Найл сквозь сжатые зубы.
— Перед кем?
— Перед Тэш Френч.
Сначала смысл ускользнул от нее. Но затем Лисетт испустила раздраженный вой.
— Это могло подождать! — зарычала она, пытаясь совладать со своим гневом. — Послушай, нам нужно на все забить.
— Я тебе не молоток.
— Что ты делаешь? — взвыла Лисетт.
— Бросаю этот чертов мопед, вот что я делаю. Мы идем дальше пешком. — Он бросил на землю дымящуюся развалину и направился в сторону основного скопления белых палаток.
