class="p1">Она посмотрела на водопад – брызги взлетали в воздух и вспыхивали в лучах высоко стоявшего солнца.
– Ну ладно. Я рада, что ты поделилась со мной.
– Кстати, еще кое-что. Мне известно, что Стентон снова пробивает себе путь наверх. Тебе, наверное, сейчас нелегко.
Дилейни смотрела на Мэй, ожидая, как та отреагирует. Лицо Мэй напряглось, глаза едва заметно сузились. Дилейни поняла, что такое вмешательство не слишком ей приятно, но решила продолжить. Ей хотелось донести до Мэй, что эту идею, как и все остальные, она готова отдать “Вместе” и не требовать признания.
– Я очень хочу помочь. Если эти идеи помогут тебе удержать контроль, противостоять Стентону, значит, они твои.
Дилейни представила, как они работают вместе, бок о бок. Восхождение Стентона будет предотвращено, когда Мэй и Дилейни заразят “Вместе” и мир новой идеей. Мэй и Дилейни – и Уэс! И Агарвал! И Джоан – они принесут свежий воздух в Пекин и Мехико, возродят Большой Барьерный риф, очистят каналы Венеции. Наступит конец свалкам, пластику, отходам, хаосу, деградации, повышению уровня океана. Да, да, теперь она понимала, что пытался донести до нее Уэс. Гораздо лучше быть внутри машины и иметь доступ к ее рычагам, чем снаружи, пытаясь совершить глупый детский саботаж. Она снова посмотрела на расстилающийся у ее ног пейзаж, на полынь и сосны, на все это великолепие, которое ничто не могло заменить, и подумала, что ее концепция развития и власть Мэй действительно способны все это спасти. И может быть, в этом новом мире будет место для трогов и для технологий? Наверняка “совместные” позволят некоторым людям существовать в стороне от их войны за общий порядок. Да. Должно быть пространство для сосуществования. Дилейни будет работать внутри системы, а если у нее ничего не получится, она вернется к своей жизни отшельницы. Это точно будет ей позволено.
– Кажется, я говорила, что я здесь, чтобы помочь тебе, – сказала она.
Губы Мэй сложились в улыбку, которая не сразу добралась до глаз. Впечатление было не слишком приятным. Как будто сознавая диссонанс, она мило сощурилась, глядя на Дилейни.
– И я очень тебе благодарна.
Нет, подумала Дилейни. Мне показалось. Это просто дежурная фраза. Но в голосе Мэй все-таки слышалось легчайшее раздражение, капля кислоты в том, как она произнесла “благодарна”.
– Насколько тут высоко? – спросила Мэй.
Дилейни снова заглянула за край. Неистовство рушащейся вниз воды вызывало у нее трепет.
– Не знаю, – сказала она, хотя предполагала, что не меньше трехсот футов. – Эта тропа была проложена лет восемьдесят назад, но ей мало кто пользовался. Вряд ли кто-то, кроме меня, бывал здесь за последние годы. И вряд ли кто-то измерял высоту водопада.
***
Мэй смотрела в спину Дилейни, и внутри у нее вскипала жгучая ярость. Уже много месяцев она знала о предательстве Дилейни, оно было до смешного очевидным. Как эта идиотка могла думать, что сможет устроить заговор против “Вместе” – изнутри “Вместе”? Шпион в глобальном центре наблюдения? Это было даже оскорбительно. Габриэль вычислил ее в первый же день. Слежка за передвижениями этой дурехи по кампусу кое-что дала, и благодаря ей они собрали кучу данных о трогах, но в первую очередь это было очень жалкое зрелище – все равно что наблюдать за пауком, который пытается выбраться из водоворота слива в унитазе.
Нельзя отрицать, у Дилейни Уэллс рождались хорошие идеи, и вот эти последние, эта взаимодополняющая пара, которая действительно может спасти планету и усовершенствовать человеческий вид, способна обеспечить Мэй безраздельное царствование. Но теперь пора попрощаться с наивной дурочкой. Габриэлю неуклюжие махинации Дилейни казались очень занимательными, он даже придумал какое-то идиотское подпольное движение, и это он подбросил Дилейни информацию о беременности Мэй, чтобы посмотреть, раскроет ли она ее кому-нибудь. Но Мэй было не так весело. Дилейни воплощала все, от чего она пыталась избавить мир, – вероломство, скрытность, тайные помыслы, ложь. Мэй уже давно рисовала в мыслях схватку с ней на каком-нибудь публичном мероприятии, воображала, как встанет перед ней и гневно выскажет все, что думает о предательстве, двуличии и жалкой безнадежности ее плана. Но сейчас они здесь одни, вокруг ни души, и в этом просто нет смысла. Кто услышит ее обличительную речь? Только Дилейни Уэллс, а Дилейни Уэллс вот-вот упадет с утеса.
45
Всеобщий экономический порядок
(Свобода от выбора)
В самолете по пути из Айдахо Мэй перелистывала “ПомниМеня” – программу с шаблонами некрологов. Она не станет произносить официальную речь в память о Дилейни – она ее почти не знала, – но надо подготовить хотя бы несколько фраз. Она перебрала варианты. “Ценный сотрудник”. “Яркий светоч”. Что еще? “Безграничный потенциал”. Нет, это чересчур. Похвалы должны быть скромными. “Прекрасный работник”. “Полезный член команды”. “«Совместная», которую многие любили”. Мэй задумалась. “Она повлияла на жизнь очень многих людей”. Ладно, ничего, но “очень многих” – это слишком, это подразумевает огромный вес и популярность, что вызовет ненужное любопытство. Лучше сказать просто: “Она повлияла на многих”. Легкая похвала, не оставляющая места домыслам.
Однако, вернувшись во “Вместе”, Мэй не обнаружила никаких особенных проявлений скорби. Уж точно ничего даже отдаленно похожего на то, что было после смерти Бейли или Сорена и других погибших при теракте. Да и с чего бы? Мало кто в компани хорошо знал Дилейни или знал вообще. Большая часть ее активности в соцсетях была фейковой. Что вообще в ней было настоящим? Неудивительно, что у нее почти не было друзей. Она дружила с Уэсом Маказьяном и была отдаленно связана с какой-то Винни Очоа из “Мыслей Вместо Вещей”. Она провела около месяца в ТУ и там вроде как подружилась с Джоан Фам, которая пыталась, ссылаясь на теракт, заключить какое-то мерзкое соглашение о компенсации; эту тоже нужно удалить, как маленькую опухоль. Больше, кажется, никто толком не знал Дилейни Уэллс и не будет скучать по ней. Можно и не устраивать церемонии прощания. Мэй проверила настроения в кампусе по сотне показателей и не нашла ни одной причины для шумихи.
“Очень печально”, – сказала Мэй своим подписчикам. Она решила, что устный некролог будет совсем коротким, секунд на двадцать – вставка между другими, более важными объявлениями. Одна из нас погибла, упав с утеса в отдаленном районе Айдахо. Она сошла с тропы и оказалась в диких горах без телефона и без наблюдения, так что никто ничего не знал и не видел. Мэй специально надела тяжелые ботинки, чтобы следы второго человека выглядели мужскими – на тот случай, если полиция станет проводить расследование, но расследования не было. Никто давно уже не занимался тем, что не попало на камеры,
