дня, но один целый день — непременно, думайте куда пойдем на волю. Вот наговоримся. Радуюсь и жду (Письма к Ариадне Берг. С. 169).
252
В связи с надвигающейся угрозой вторжения со стороны фашистской Германии в Чехословакии была объявлена частичная мобилизация. Получив обеспокоенное письмо Цветаевой, А.А. Тескова поделилась его содержанием с А.Л. Бемом: «Очень меня обрадовала Цветаева письмом, родным словом, выражающим участие, понимание, и сочувствие с преданностью Чехословакии, которую считает „второй своей родиной“. Давно не читала и не слыхала так теплых слов» (письмо от 1 июня 1938 г. Архив А.Л. Бема).
253
В Шартре Цветаева побывала позже, летом 1938 г., 5 августа она из Шартра послала А.А. Тесковой открытку.
254
Незадолго до этого Цветаева писала на адрес родителей Берг: 91, rue Erlanger, но почему-то запомнила соседний с этой улицей бульвар. Встреча на этот раз не состоялась. А. Берг была в Париже с больными детьми по дороге в русский пансион-санаторий на юго-западе Франции (Salis-de-Béam).
255
«Крысолов» начал печатался в апреле 1925 г.
256
Под таким заглавием «Поэма лестницы» была напечатана в № 11 «Воли России» в 1926 г.
257
Оценка Цветаевой поэзии Дон-Аминадо была позднее горячо поддержана Г.В. Адамовичем. В статье, посвященной его творчеству, Адамович, процитировав данное письмо Цветаевой, далее писал: «Далеко не все суждения Марины Цветаевой значительны или хотя бы только интересны… Но чутье у нее было острое и в стихах она, во всяком случае, толк знает. С ее оценками в этой области не считаться нельзя… Браво! хочется сказать Марине Цветаевой, рукоплеща ей, как она сама рукоплещет Аминадо. Умный она была человек, когда хотела, когда благоволила умной быть» (Новое русское слово. Нью-Йорк. 1951. 13 мая).
258
Цветаева ошибается. Это «знаменитое место» у Тургенева в его романе «Рудин»: речь идет о Наталье Ласунской, прочитавшей прощальное письмо Рудина. «Она сидела не шевелясь; ей казалось, что какие-то темные волны без плеска сомкнулись над ее головой — и она шла ко дну, застывая и немея» («Рудин», гл. XI).
259
Заключительная строфа второй части стихотворения Цветаевой «Андрей Шенье», написанного 4 апреля 1918 г.
260
От «не скрою…» до «…сто франков» подчеркнуто красным карандашом на левом поле.
261
Цитата из второй части «Повести о Сонечке». После отъезда одного из героев повести, Володи Алексеева, на фронт Цветаева пишет: «Потом было письмо, одно Единственное, в несколько строк. Письмо кончалось: Твердо надеюсь, что мы с вами еще встретимся. Этой верой буду жить. Потом началось — молчание» (СС-4. С. 399).
262
15 мая — описка Цветаевой. Правильно — июня. Это следует из сопоставления содержания обоих писем и письма к В.Л. Андрееву от 17 мая 1938 г. В первом письме Цветаева просит Морковина найти в Праге и прислать ей «Поэму Лестницы» и «Крысолова» и обещает в благодарность за это старинную книгу. Судя по второму письму, Морковин частично (за исключением «Крысолова» — см.: Československa rusistika. С. 169) просьбу выполнил. Кроме того, в 1938 г. 15 мая приходилось на воскресенье, а не на среду, как указывает Цветаева (зато на среду пришлось 15 июня), и т. п.
263
М.Н. Лебедева.
264
Помимо поручений, связанных с поиском своих публикаций, Цветаева просила Морковина передать в Русский культурно-исторический музей, которым заведовал В.Ф. Булгаков (см. письма к нему в кн.: Письма 1924–1927), несколько клеенчатых тетрадей, серебряный перстень и свою пишущую ручку. Морковин эти поручения исполнил (Там же. С. 168).
265
Ни обещанная старинная книга, ни чернильница до Морковина не дошли.
266
См. коммент. 3.
267
Постников Сергей Порфирьевич (1883–1965) — общественно-политический деятель, бывший член Учредительного собрания. Литературный критик, библиограф. Заведовал в Праге библиотекой Русского заграничного исторического архива.
268
На Монпарнасском кладбище были похоронены: отец С.Я. Эфрона — Яков Константинович Эфрон (1854–1909); мать — Елизавета Петровна Эфрон (урожд. Дурново; 1855–1910) и младший брат — Константин Яковлевич Эфрон (Котик; 1895–1910). В связи с окончанием срока кладбищенской концессии могила была уничтожена в начале 80-х гг. См. также письмо к Е.Я. Эфрон от 7 февраля 1939 г. и коммент. 1 к нему. В РГАЛИ в фонде Е.Я. Эфрон хранятся фотографии могилы родителей мужа Цветаевой, Я.К. Эфрона, Е.П. Эфрон-Дурново и брата мужа, Котика, снятые Цветаевой на Монпарнасском кладбище 2 ноябре 1938 г. (о чем свидетельствует ее надписи на обороте фотографии). (Сообщено Е.И. Лубянниковой). (Письма к Ариадне Берг. С. 177). Фотографию могилы и надпись Цветаевой см. в кн.: Фотолетопись. 2000. С. 282.
269
Цветаева вскоре должна была выехать из квартиры в Ванве. См. письмо к А.Э. Берг от 3 сентября 1938 г., а также коммент. 3 к письму к А.А. Тесковой от 24 сентября.
270
Е.И. Замятин умер 10 марта 1937 г. и похоронен под Парижем. Должно быть, его жена Л.Н. Замятина хлопотала в это время об установке надгробия и была знакома с соответствующей процедурой. После смерти мужа занималась его наследием, готовила к изданию его произведения. См. также письмо к В.Ф. и О.Б. Ходасевич от 13 марта 1937 г.
271
Квартира «кончалась» 15 июля, но Цветаева не сразу переехала в «отельчик», а уехала на два месяца на северное море.
272
Среди возвращенных писем сохранилось одно стихотворение Ариадны Берг, но не то, что разбирает здесь Цветаева.
273
См. коммент. 2 к письму к А.Э. Берг от 23 декабря 1937 г.
274
Мур оказался не слишком расторопным, решив, что улица Erlanger (где жило много русских) кончается при ее пересечении с бульваром Exelmans.
275
Цветаева получит разрешение на выезд только год спустя, 12 июня 1939
