меня не было никакого желания, но я из принципа решила, что не буду никуда спешить. Потому что праздник праздником, а у меня вообще-то по расписанию мой традиционный четверг, который я посвящала поглощению вкусняшек. И если я кого-то смущала своим одиноким и несчастным видом, то это были их проблемы, а не мои.
А меня, между прочим, уже заждалась вторая порция пончиков!
С наслаждением откусываю любимое лакомство и перевожу взгляд в окно, где сверкали огни вечернего Петербурга. В последнее время у меня стал какой-то зверский аппетит. Не знаю, причиной тому была беременность или тот факт, откогоя была беременна. Помимо пончиков я заказала ещё и блинчики с вареньем, жульен и два вида чизкейка. Посмотрев сейчас на мой стол, можно было с лёгкостью узнать «почерк» Ромки — я уверена, он бы точно одобрил такую гору еды…
Вздрагиваю, когда прямо перед моим носом грохается довольно увесистая папка, едва не задевая чашку кофе и тарелку с блинчиками. Посуда от такого обращения издает жалобное и громкое «дзынь», а я непонимающе смотрю на прилетевший предмет, пытаясь понять, что вообще происходит.
— Специальное издание для преданных фанатов из города на Неве, — слышу я рядом знакомый до боли голос и забываю, как дышать.
Да нет… не может быть! Лера, это сон! Это просто сон… Это ведь не может быть правдой! Сейчас ты поднимешь глаза, и сон растает как дымка. И ты снова окажешься одна в своей постели…
Но даже если это просто сон, я все равно должна его увидеть! Должна! Пусть даже во сне… Поднимаю вверх глаза и натыкаюсь на такой родной, лучистый взгляд серо-голубых глаз.
Господи, это он! Это и правда он!
— Рома…, - шепчу я пересохшими от волнения губами. Хочу броситься к нему на шею, но вместо этого ещё сильнее вцепляюсь руками в сиденье своего стула.
— Угостишь пончиками? — кивает на мой стол товарищ писатель.
— Чего? А-а, да конечно…
Рома с невозмутимым видом садится напротив меня и берет пончик, а потом с наслаждением откусывает от него половину. А я по-прежнему не могу поверить, что это и правда он — что он сейчас здесь со мной, что он правда приехал, и даже всерьёз подумываю ущипнуть себя за руку.
— Открой, — кивает Ковальчук на папку, — Это первый вариант сказки, ещё до редакторских правок. Я только вчера закончил и вот… хочу, чтобы ты прочла это первой.
Дрожащими руками открываю папку.
«Ваерелия. Принцесса Севера» — читаю я про себя, всё ещё пребывая в шоке от всего происходящего.
— Над названием я ещё поработаю, — поспешно добавляет Ромка, — Это пока первый вариант. Может, ты что-нибудь подскажешь интересное и запоминающееся.
Нахожу в себе силы, чтобы молча кивнуть в ответ, ощущая как в горле стремительно начинает набухать ком, и переворачиваю страницу.
«Посвящается Валерии.
Девушке, которая вдохновила меня на эту сказку и перевернула всю мою жизнь».
«Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой? У. Шекспир»
— Сонет номер двадцать три, — пробормотала я вслух, встречаясь с внимательным и сосредоточенным взглядом Ромы.
Господи, неужели… неужели это и есть то самое признание в любви?!
— Да, верно, — удивлённо протягивает Ромка, но в его словах я слышу восхищение и радость. — Не знал, что ты так хорошо разбираешься в английской поэзии.
— Вовсе нет. Я… я много читала в последнее время, — поясняю я. — Шекспира, в том числе, ну и… твои книги тоже.
— Я заметил. Отличный пост, — подмигивает мне товарищ писатель. — И… как я уже говорил, тебе очень идёт моя футболка.
Ага, особенно сейчас, когда грудь стала наливаться из-за беременности… Даже Ромкин оверсайз смотрелся на мне теперь по-другому. Интересно, а заметно ли что-то ещё? Лёлька говорит у меня чуть округлилось лицо, но это было не удивительно с учётом сколько я сейчас ела сладкого…
— Спасибо, — растерянно отвечаю я. — Прости, я вообще не хотела её забирать. Это случайно получилось… Ром, а как… как ты меня нашёл?..
— Четверг, вечер, кафе «Переделка».
— Ты запомнил!..
— Конечно. Я помню всё, — тихо отвечает Рома, протягивает руку, находит мои холодные пальцы и сжимает их. — Я ничего не забыл, Лер.
Мир вокруг перестает существовать. Шум с кухни, воркующие парочки, снующие между столиками официанты — всё это будто бы отделилось от нас. Сейчас были только я и он — и наши сплетенные руки.
— Ты всё-таки сделала шаг, — улыбается Ромка, ласково прижимая мою ладонь к своей щеке, а потом оставляя на её тыльной стороне долгий, трепетный поцелуй.
Задыхаюсь от переполняющей меня нежности и уже не сдерживаю подступающих слёз, просто смотрю на него и понимаю, что мне больше ничего не надо. Потому что вот оно — моё счастье.
— Тебе понравилось фото? — спрашиваю я, отчаянно стараясь совладать с голосом.
— Да. Единственное… Лер, а почему так долго? — сверкает улыбкой товарищ писатель после небольшой паузы. — Я уже почти потерял всякую надежду.
— Я… мне нужно было время, чтобы всё осознать, Ром. Как много ты для меня значишь. Чтобы стать твоей не только на словах. Чтобы тебе и только тебе принадлежали все мои мысли, мои чувства, и моё сердце… Как ты тогда и хотел…
— Девочка моя… любимая… — Ромка крепче сжимает мою руку, и я наконец-то вижу, как в его глазах отражается бесконечное счастье. И это только начало, господин Ковальчук. Ведь вы даже не догадываетесь о нашем маленьком чуде, которое я ношу сейчас под сердцем.
— А потом… потом я кое-что узнала. Поэтому была немного занята, — смущенно говорю я, опуская взгляд вниз.
— Да? И чем же?
Валялась с диким токсикозом, пыталась привыкнуть к новой для себя роли. Умирала от страха и желания всё тебе рассказать… Интересно, а в какой последовательности безопаснее всего вываливать на мужика такие новости?
— Лер? — вырывает меня из потока мыслей Ковальчук. По-прежнему не поднимаю своего смущенного взгляда. Слышу, как Ромка аккуратно огибает стол и садиться передо мной на колени. — Мне кажется, сейчас самое время открыть новую страницу нашей истории. В которой не будет места для тайн и недомолвок. Расскажи, что у тебя случилось?
— Не у меня, — качаю головой, встречаясь с обеспокоенным взглядом Ромки. Тянусь к своему айфону и открываю раздел с фотографиями. Иногда слова излишни. Некоторые вещи лучше увидеть или услышать. — У нас.
— Ничего не понимаю…
— Ром, закрой глаза, — тихо прошу я.
Ковальчук усмехается, но всё-таки выполняет мою просьбу. Подношу телефон к его уху, нажимаю на «плей» и запускаю видеозапись, на которой отчётливо слышен быстрый стук сердца нашего малыша.
— Это… это что? —
