просто было непонятно, как ему будет не стыдно смотреть всем в глаза.
* * *
Утром девчонки разбежались на работу и в институт. Маму будить не стали. Раз не вышла к завтраку, значит опять полночи не спала и уснула под утро. Ирина слышала, как они тихонько собирались, но так хорошо было просто находиться в каком-то пограничном состоянии — вроде и спишь, и все слышишь… Ей спокойно можно было поваляться до 9.00. А дальше все! Труба зовет — на встречу житейским подвигам.
В 10.00 она приехала в свой офис. Несмотря на все выкрутасы ее супруга, к работе Ирина не поменяла своего внимательного отношения. Ни одна встреча не была отменена, ни одно мероприятие не осталось без веселья. Вот и сегодня провела встречу с очень позитивными людьми. 6 человек. Невеста с женихом и две пары родителей. Когда она стала записывать их имена и фамилии, то одна из мам сказала:
— Мы Травкины, а они Корешковы! Родня!
И все засмеялись! Видно было, что между парами царит душевное единство. Было очень уютно находится в атмосфере такой доброжелательности. Все находились на одной социальной лестнице, да еще по темпераменту все как-то совпадали. Ирина уже понимала, что свадьба предстоит дружная и работать на ней будет одно удовольствие. Они расстались на замечательной ноте. Все вопросы были решены, еще и деньги заплатили:
— Возьмите, пока мы их не потратили! А то наши женщины быстро с ними расправятся. — смеясь сказал Травкин.
— Берите-берите! — вторил Корешков. — у вас они надежней будут.
Встреч в этот день больше не было. Ирина быстренько собрала со стола бумаги и раздался звонок. Телефон исполнял самую романтичную композицию Only you. Ирина не стала сразу хватать трубку. Решила немного подождать. И когда человек на том конце уже отчаялся услышать ответ, она нажала на кнопочку и бодро сказала:
— Да, я слушаю!
— Это я, милая моя.
— Слышу.
— Ты к маме собираешься?
— Да. Но туда пускают только после обеда.
— Давай вместе поедем. Я закрою магазин и за тобой.
— Нет. Я в эти игры больше не играю. Я поеду к 16.00. А ты как знаешь.
— Хорошо. Я за тобой приеду в 15.45
— Если не приедешь вовремя, уеду одна.
Она села в троллейбус и поймала себя на том, что она сидела и улыбалась. Хорошо, что люди впереди к ней сидели спиной и не видели ее сияющего лица. А то ведь это не Америка, где улыбка не вызовет лишних вопросов. У нас, кстати, тоже не всегда люди ходили хмурыми. Даже была песня, где были такие шикарные слова:
Человек идет и улыбается, значит человеку хорошо!
Хорошо ли ей было? Ей точно не было плохо. Раз Стас позвонил и приедет, значит она ему нужна, и значит у нее есть смысл за него бороться.
В назначенный час он позвонил сказать, что подъехал. Не поднялся в квартиру, а ждал ее в машине. Она села, он посмотрел на нее глазами побитой собаки, но тянуть губы к поцелую не стал. «И на том спасибо.» — подумала Ирина.
Она вышла к нему без «заготовки» поведения. Понятное дело, она не могла не обижаться на него, в то же самое время понимала, что сидеть, надув губы тоже было бы неправильно. А как правильно? Дать ему хорошенько в лоб? Ведь заслужил! Но как-то не по-взрослому.
Увидев его такого несчастного, и, как будто раскаявшегося, ей стало его жаль. Она не представляла себе, как бы она вела себя, какими глазами бы смотрела на близких, если бы так припозорилась. Но может быть он уже перешел черту?
— Как мама? Ты же была у нее? — спросил Стас минут через пять, нарушив молчание..
— Слабая. Был сердечный приступ. Сейчас пошла на поправку. Капельницы и уколы свое дело делают.
— Спрашивала про меня?
— Да. Как ты думаешь? Старший сын всегда самый любимый.
— А что вы сказали?
— Что есть. Пьет с друзьями.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд.
— Я серьезно спрашиваю.
— А в чем проблема? Если про меня скажут, она не пришла, потому что свадьбу очередную проводит — мне стыдно не будет. Это будет правдой. А тебе почему не нравится твоя правда?
— Ты не могла так сказать!
— Почему же?
Он не ответил. Они подъехали к больнице. Территория двора была большая. Шли к крыльцу молча. Затем он остановил Ирину, повернул к себе за плечи и попросил:
— Пожалуйста, скажи серьезно, что ты сказала маме?
Она увидела настоящее искреннее беспокойство и растерянность. Он понимал, что маме такого сказать не могли. Но он должен был знать, ЧТО? Чтобы ловчее лгать дальше. Правдоподобнее…
— Сказали, что готовишься к очередным гонкам. И у вас совещание за совещаниями. Заседаете вы без устали. Прозаседавшиеся…
— Спасибо.
Мама уже выглядела молодцом. Она лежала на высоких подушках и с улыбкой встречала своих гостей. Они пришли с обычным больничным набором. Апельсины и сок.
— Мама, ты скажи, что тебе принести. Я сейчас сгоняю!
— Ничего не надо, Стас. Хорошо, что нашел время. Мне приятно видеть вас вместе. А то, я уж подумала недоброе, когда увидела Ирину одну.
— Да нет, мама! Мы всегда вместе. Я просто тогда реально не мог! Люди приехали.
— Да знаю-знаю. Ира объяснила. — прервала она его тираду и усмехнулась.
Ирина подумала, что уж кто-кто, а мать знает сына как облупленного. Если уж ей два года хватило, чтобы разобраться кто перед ней, то мама, только взглянув на него, уже все поняла. Но приняла правила игры. Стас был счастлив. Мама поверила.
Просто большой ребенок.
По дороге к машине Стас был радостно возбужден. Мама пошла на поправку, они будут к ней ходить каждый день и теперь все будет по-другому! Они сели в машину, и он серьезно посмотрел на жену:
— Ты знаешь, я все понял! Когда вы вчера сказали, что мама в больнице, я сразу подумал, что я делаю? А если бы ее не стало? А я в бане и ничего не знаю.
— В следующий раз так и будет. С кем-то что-то случится, а ты не узнаешь, и будешь лить слезы у могилы.
— Нееет!! Что ты!! Я все понял! Я понял, как вы все для меня важны! Я теперь все время буду рядом. Меня не было 5 дней…
Он закрыл лицо руками и проговорил из-под них, голос звучал приглушенно:
— За это время могло произойти все что угодно…
Театр? Вроде в его послужном списке драмкружка не было… Ну может быть правда на него снизошло какое-то
