более.
Ну и где там правда, где вымысел, и под воздействием чего оно все создавалось в народной фантазии, решайте сами. Я тут даже советовать не берусь. Хотя опыт есть. И нет, не тот, что вы подумали! Просто много читал.
Ахметка самодовольно хрюкнул, вновь принюхался направо налево и уверенно поцокал неровной рысью по тонкому веревочному мосту через бездонную пропасть. Василий переложил на плечо длиннющее алюминиевое весло, которое минуту назад еще было кавказской шашкой, деловито прокашлялся и ступил на мост первым. По пути дважды едва не навернулся вниз, потому что дул холодный ветер с хлопьями снега прямо в лицо, но успел поймать кабана за хвост, а дальше уже дело техники.
Остальные двигались следом, может быть менее грациозно, с шутками-прибаутками неприличного содержания, но по-любому добрались все. Хотя с Заура едва не сдуло мексиканское сомбреро, а дед Ерошка успел отпустить себе длиннющие африканские дреды.
– Фсе за мной, детектифы! Надерем садницу этой афганской террористке, отомстим фрагу за смерть наших братьеф ф Ираке! – чисто по-голливудски проорал Ахметка, вновь принял собачий вид, встал на задние лапы и запрыгал вперед, как зайчик.
Смешанный отряд из казаков прошлого и студентов будущего догонял его в ритме ламбады. Музыка звучала из невидимых динамиков, под землей воздух казался сладковатым на вкус, щекоча поджелудочную железу, на потолке или днище, разливался свет двух голубых лун, маразм крепчал в поступательном режиме, то есть по полной…
Ситуация коренным образом изменилась, лишь когда впереди показалась прилепившаяся к склону горы, словно ласточкино гнездо, черная сакля ведьмы Кушкафтар. Светилось оранжевым лишь одно узкое окно, из небольшой трубы тянулся зеленоватый дымок, вверх к дверям вела узкая, извилистая тропинка, а подножие горы было усыпано выбеленными человеческими костями, ну и запах от них тоже стоял соответственный.
– Тут нахрапом переть нельзя, – остановил всех старый казак, его дреды исчезли, словно бы и не было. – Не дай-то бог, от прирежет мальца раньше времени. Надо бы по уму подойти. Выманить ее из хаты, да вот беда, она вас двоих видала и злость затаила.
– Так, может, я пойду?
– Ты, внученька, у меня одна, а случись что, офицерику с татарином до кого свататься?
– А хоть бы и друг до дружки! Пойду я, дедуль?
– Есть компромисс, – молодые люди дружно сделали шаг вперед. – Можем одновременно вызвать и армянского дэва и шурале, пусть они разбираются.
– Фот это не получится, – виновато завилял хвостом черный пес. – Здесь сфоя магия, сфои прафила, никто кроме сфоих колдофать не смеет.
– Почему?
– Место такое, фолшебное, простите уж, кунаки…
Теперь призадумались все. В принципе, никто не боялся пойти в атаку, их много, а ведьма одна, но рисковать жизнью ребенка тоже казалось немыслимым. И совершенно не важно, кстати, князь он или не князь. В этом плане позиция у всех была одна, даже у шайтана Ахметки. Но и как выкрутиться из сложившейся ситуевины, тоже пока не представлялось ясным ни разу.
Будь там я на месте наших героев, возможно, мне бы удалось вспомнить какой-нибудь спецназовский способ освобождения заложников. Но увы, они все решали сами, не сообразовываясь с требованиями тактики, стратегии или хотя бы элементарной логики. Кто бы им запретил, когда они там, а я тут? В общем, по их словам, дело было так…
Видимо, ведьма их заметила или услышала, или что еще там, но в единственном окне показалась жуткая морда Кушкафтар, более похожая на седую мочалку с одним глазом. Старуха злобно расхохоталась:
– Сами пришли? Будет сегодня много мяса в моем котле!
– На слом, – по-казачьи рявкнул Барлога, и все сразу схватились за оружие.
Заур, как самый уравновешенный (что парадокс, верно?), попытался воззвать к общему благоразумию, неосторожно взмахнув руками. Именно это случайное движение и развернуло нашу историю в другую сторону. Короче, повинуясь взмаху руки и гарантированно случайному щелчку пальцев, стальной сокол рванулся из-за пазухи и на третьей космической состыковался со старой ведьмой лоб в лоб!
Надо отдать должное казакам – дед и внучка, не задавая вопросов и не уточняя диспозиций, одномоментно просто бросились вперед. Василий с заминкой в пару секунд рванул следом, господин Кочесоков остался стоять там же, где и стоял.
Он никак не мог осознать, что натворил и как теперь с этим жить. Поэтому к дубовым дверям сакли старухи Кушкафтар приспел последним, с виноватым лицом, кинжалом в ножнах и папахой на бровях. Верный механический сокол приземлился на его плечо, наверное, через минуту или две после успешной атаки.
– От и что, дедуль? Пусти меня, я энтой шляндре[44] с двух стволов мозги-то насковзняк проветрю…
– Стой, куда начипурилася?[45] Скока раз повторять, на дело энто хлопчики сохотились, так от им и ответ держать.
– Давайте я пройду? В конце концов, русский офицер, это не только мундир, но и манеры, порядок, интеллигенция и вообще, Заурка, куда ты-то прешь?
А вот как раз таки молодой владикавказец в данный момент никого не слушал и шел, куда ему подсказывали честь и совесть. В отличие от всех остальных, он читал чеченские сказки и знал, что Кушкафтар далеко не самая простая ведьма во всех смыслах – то есть по привычкам, характеру и поведенческим принципам. Да, что я говорю, ее сути вообще не знал никто!
– Нет, нет, нет, – едва ли не в голос простонал первокурсник, протискиваясь в узкий дверной проем сакли. – Это не может быть правдой, хотя бы потому, что в сказках этого… не могло… потому что… это же сказки и… о боже, с кем и о ком я говорю?!
Прямо пред ним, на глинобитном полу, прикрытом старым грузинским ковром, лежала охренительная красавица брюнетка, рослая, чернобровая, румяная, с пухлыми губами, длинными, вздрагивающими ресницами и самой обалденной фигурой, которую невозможно было скрыть даже под длинным, свободным платьем. Да и глаза у нее было два!
Если бы ее увидел первым тот же Вася, то восторженный свист был бы слышен даже в столь далекой Москве девятнадцатого века. Но Заурбек, как черкес, естественно, реагировал несколько иначе. В смысле совсем не так, как могло бы ожидаться. Он выхватил кинжал, вновь посадил стальную птицу себе на плечо и грозно сверкнул глазами:
– Я никому не позволю ее тронуть даже пальцем!
Два щелчка взведенных курков были вполне красноречивым ответом, но тут же у ног студента-историка возник черный пес:
– Прафильно сказал, красифо сказал! Поддержифаю кунака! Фася, друг, ты с нами?
Старый пластун положил руку на плечо внучке. Та раздраженно притопнула сапожком, но опустила пистолеты. В конце концов, главное, это
