для мудреца. Это можно сравнить с последовательной сменой друг другом жары и холода: настает определенный момент, и начинается их действие. Мудрец не в состоянии заменить собой время, но он может сообразовывать свои дела со временем. Если дела сообразованы со временем, их эффективность многократно возрастает.
Когда Ши Иньчи был посланником от царства Чу в царство Сун, он был принят там начальником земельных работ Цзы Ханем. Во время приема он обратил внимание, что у соседа начальника с южной стороны стена дома покосилась, а от соседа с западной стороны вода натекает прямо во двор к начальнику. Он осведомился о причинах такого положения. Министр сказал: «Мой сосед с южной стороны ремесленник, шьет сапоги. Я хотел было переселить его подальше, но его отец пришел ко мне и сказал: «Мы занимаемся сапожным ремеслом на протяжении жизни трех поколений. Если вы теперь переселите нас, сунцы не будут знать, куда им идти за сапогами, и нам нечего будет есть. Просим начальника не отнимать у нас заработок». Поэтому я не стал его наказывать. Что касается западного соседа, то его дом стоит выше моего, и после ливней вода стекает ко мне — тут уж ничего не поделаешь!» Ши Иньчи вернулся в Чу как раз когда там поднимали войска, чтобы идти походом на Сун. «Нельзя на них нападать, — предостерег Ши Иньчи чуского вана. — Правитель там честен, министр милостив. А народ любит честных и покорен милостивым. Если мы на них нападем, выгоды не будет никакой, а опозоримся перед целым светом». Чусцы тогда оставили Сун в покое и напали на царство Чжэн. Услышав об этом, Конфуций сказал: «То, что совершается в тиши храма предков, способно остановить нападение, готовящееся за тысячи ли. Именно это видно на примере начальника работ Сычэн Цзыханя. Сун было расположено среди трех иных царств с тысячами колесниц. Во времена Цзыханя на него никто не нападал, а границы были расширены со всех четырех сторон: разве не он же служил при Пин-гуне, Юань-гуне, Цзин-гуне до конца своей жизни, и все только с помощью человеколюбия и самодисциплины? Из этого следует, что человеколюбие и скромность обладают огромной эффективностью. По этой причине Минтан покрывали соломой, его крыша подпиралась [простыми] бамбуковыми стволами, а ступени в него вели земляные, и их было всего три — так делали, чтобы сделать очевидными скромность и простоту [власти].
Чжаоский Цзянь-цзы собирался напасть на царство Вэй и отправил Ши Мо, чтобы тот посмотрел, как там обстоят дела, дав ему сроку месяц, но тот вернулся только через шесть месяцев. Чжао Цзянь-цзы спросил: «Почему так долго?» Ши Мо ответил: «Рассчитывать на выгоду, а понести ущерб — едва ли это прозорливо. Сейчас там у них Цзюйбо Юй первым советником, а вторым — Ши Ю; Конфуций приглашен в качестве эксперта, а Цзыгун представляет все дела правителю, и тот его во всем слушает. В «Переходах» сказано: «Мудра его свита — к началу счастья». «Мудра» значит, что это честные люди; «свита» значит, что их много; «начало» означает начало счастливого периода. Вся фраза «мудра его свита — к началу счастья» означает, что советники его по большей части — люди честные». Чжаоский Цзянь-цзы тогда остановил мобилизацию и ничего не стал предпринимать.
Прежде чем начать осуществлять замысел, нужно подумать. Сомнение должно быть матерью всякого намерения. Колеблешься, значит, необходимо рассмотреть предстоящее дело с точки зрения морального долга, так как только если судить о предстоящем деле с позиций морального долга, замысел не приведет к провалу; если же замысел не приведет к провалу, значит, за его осуществлением последуют слава и выгода. Когда разумный правитель предпринимает что-либо, ему не нужно дожидаться спуска флагов или смерти на поле боя полководца, чтобы только после этого определять, победил он или потерпел поражение. Он изучает закономерности военного дела и тем самым определяет заранее — будет приобретение или утрата, слава или позор. Поэтому ничто так не ценили правители трех династий, как мудрость!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Достижение идеала / Да юй
У человека в теле 360 сочленений, девять отверстий, пять внутренних органов, шесть полостей. Мышцы и сухожилия хотят, чтобы им было упражнение; кровь и лимфа желают проникать всюду; суставы и кости хотят крепости; ум и воля желают оставаться в гармонии; и тонкая и плотная ци стремятся осуществлять свои функции. Если все это осуществляется, тогда болезни негде поселиться и недугу неоткуда произойти. Поселение недуга и рождение болезни есть застой плотной и тонкой ци. Известно из опыта, что стоит воде застояться, как она начинает портиться; что стоит оставить неподвижным дерево, как его начинает точить короед; стоит сено оставить без ворошения, и оно сгорит.
В государстве тоже бывает застой. Когда внутренняя сила правителя не проходит до низов, а стремления народа не находят удовлетворения — вот это и есть застой и государстве. Если государство пребывает в застое достаточно долго, все беды встают разом, и все несчастья идут скопом. Ожесточение друг против друга верхов и низов проистекает именно отсюда. В силу изложенного мудрые ваны ценили смелых мужей и верных подданных за то, что они, смело и прямо высказываясь, прорывали этот затор.
Чжоуский Ли-ван мучил народ, и люд в стране роптал все как один. Чжао-гун подал доклад, в котором говорилось: «Народ не в состоянии так жить дальше». Тогда ван послал вэйского колдуна выслеживать недовольных. Кого тот указывал — казнили. В стране никто не смел открыть рот, на дорогах только смотрели друг на друга [не заговаривая]. Ван обрадовался и сообщил об этом Чжао-гуну: «Мне удалось пресечь крамолу!» Чжао-гун сказал: «Это ведь только сдержать, а не прекратить. Закрывать народу рот хуже, чем запруживать горный поток — если прорвет запруду, пострадавших будет множество. С народом то же самое. И из-за этого те, кто прудит потоки, обязательно делают сток, чтобы можно было спускать воду, а те, кто правит народом, делают так, чтобы он имел возможность высказаться. Именно для этого сын неба выслушивает предложения и позволяет гунам, цинам и именитым мужам выступать с прямыми речами-увещаниями, поощряет науки и слушает собранные по стране стихи и речитатив странствующих исполнителей, уделяет внимание преданиям и пословицам простых людей, чтобы ближние подданные могли исчерпать свои возможности в подготовке предначертаний, а родственники по всем линиям — исправить упущения и вразумиться на будущее. И только после всего этого ван размышляет и принимает решения. В этом случае ничто доброе среди низших не остается без
