— Давно она у тебя, Брайан. Что же ты ее не уничтожил? Как воспоминания!
Джеймс отпустил его руку:
— Ты вообще помнишь, каково тебе в госпитале было, Брайан? Ты там полгода пробыл? Может, чуть больше, но какая разница?
Джеймс перевел взгляд на женщин. Петра умоляюще на него смотрела и отпустила руку второй женщины — та на нее опиралась.
— А можешь себе представить, что так прошло тридцать лет? — продолжил Джеймс. — Брайан, у тебя дети есть?
Усмехнувшись, он посмотрел на слизь, слетевшую с кивающего подбородка Брайана.
— Все это время! Пока у тебя рождались дети, пока ты любил, смотрел мир, наслаждался жизнью, спал, гулял в родительском саду, мечтал и осуществлял свои мечты. Я все это время просидел здесь. Тридцать лет!
Когда он выкрикнул последнее предложение, Брайана выдернуло из состояния вялого равнодушия. Он посмотрел на друга — тот засунул руку в карман. Оттуда показался большой пузырек с лекарством.
— Хочешь еще раз пережить то время? Хочешь узнать, каково мне приходилось, пока ты жил своей жизнью? Хочешь узнать, куда я пропал?
Брайан открыл рот, не думая сопротивляться. С первой же таблеткой он вспомнил характерную сухость препарата, содержащего хлор.
После тридцатилетней спячки очнулись рефлексы, потекла слюна.
— Выпей одну! — орал Джеймс, запихивая в него еще одну таблетку. — Пей по одной — за каждый из всех тех лет, что я был брошен на произвол судьбы!
Джеймс грубо пихал таблетки в рот Брайану, его чуть не вырвало. Пьяный, он не мог сопротивляться.
— И одну — за целую вечность!
Джеймс протолкнул в глотку еще один комок. Брайан с трудом их проглотил. Когда пузырек опустел, он почувствовал, что скоро потеряет сознание.
Следующие минуты стали звуковым кошмаром. Крики женщины; непрекращающиеся насмешки, проклятья и неразрешимые вопросы Джеймса. Брайан не ответил ни на один, да он их и не понимал. Он повернулся лицом к другу. Пощады в его глазах не было.
А Брайану стало все равно.
Глава 66
В дверях на щеки Лорин вновь стал возвращаться румянец. Видя, что происходит у бассейна, она прижалась к Петре и безостановочно повторяла молитвы. Петра мотала головой и крепко сжимала в руке нож. Если по-другому будет нельзя, она намеревалась пустить его в ход.
Петра так крепко сжала руку Лорин, что та охнула от боли. От произнесенных Герхартом слов не стало проще понять, почему ее жизнь сложилась именно так. Но фразы дали объяснение ушедшим годам и заблуждениям. Прояснили события последних часов. Она жаждала узнать побольше.
Хотя, возможно, уже поздно.
От бессилия Лорин топала по плитке, в то время как Герхарт Пойкерт силой запихивал таблетки в рот ее мужу, находившемуся в полубессознательном состоянии. Когда он остановился, его жертва начала тихо покачиваться из стороны в сторону.
Очевидно, Петра пришла в ужас. Если они не вмешаются, то доза, которую скормил Брайану Джеймс, убьет его. Она умоляла Герхарта услышать ее, уговаривала любимого человека остановиться. Пыталась объяснить, что еще не поздно. Что можно уехать и отпустить прошлое. Что у них впереди целая жизнь. Что он у нее в долгу.
И тем не менее он спокойно ждал, глядя на медленно засыпавшего Брайана. Безумие неразрывно слилось с жаждой мести.
Лорин судорожно хваталась за Петру. Она отпускала и хватала ее руку, отпускала и снова хватала. В итоге отпустила и быстро, неаккуратно шагнула в сторону. Как раз в тот момент, когда Лорин готовила последний безнадежный рывок, Петра с ножом в руке бросилась вперед. Лорин резко замерла. Если Петра вонзит его в Герхарта, она сама не захочет жить дальше. Герхарт направил пистолет ей в лицо. К его лицу прилипли волосы. Он переводил взгляд с Петры на Лорин и обратно. Петра не слышала его предупреждений. Лишь когда она подошла к нему так близко, что нож оказался у самого его горла, она потонула в глубине его взгляда. Когда рука дотянулась до его лица, она выронила нож.
Удар по его щеке вышел мягким, как материнский шлепок. Герхарт схватил Петру за руку и крепко сжимал, пока она не обмякла. Потом отпустил, заглянул ей в глаза и уронил пистолет — тот покатился по лужайке. Дышал он быстро и неглубоко и не шевелился.
Петра, пошатываясь, прошла между ним и человеком без сознания, лежавшим у ее ног. Лорин уже положила голову Брайана себе на колени.
— Подними его! — приказала Петра и грубо засунула Брайану в рот почти всю ладонь.
Затем она попросила Лорин крепко взять мужа за талию и надавить. Все получилось с третьей попытки. С приступом кашля вылетели слизь и наполовину растворившиеся белые комки. Лицо у Брайана посинело.
— Помоги ему, — велела она Лорин, запрокинула его лицо, чтобы заставить дышать вновь, показала, как делать искусственное дыхание.
Вдруг у них за спиной затих Герхарт. Потом застонал и рухнул на колени.
Петра тут же к нему подскочила:
— Герхарт! Все кончилось. — Всхлипывая, она обнимала его голову, гладила по щеке, целовала.
Улыбнувшись ему, она снова погладила его по щеке. Она называла его Герхартом, Джеймсом, Эрихом. Он побледнел. В глазах — пустота. Она притянула его к себе, прижала и вновь осмотрела. Он не реагировал.
— Герхарт! — закричал она и стала его трясти.
Она умоляла его, уговаривала, перечисляла имена, обращалась к нему по-немецки, по-английски, а потом снова по-немецки.
Он молча стоял на коленях, влага с земли пропитывала его брюки. Он снова от нее удалялся. Погружался в себя. Вот-вот его поглотит пустота. Смотрел он пустым взглядом.
На краю бассейна вдруг пришел в себя муж Лорин. Он резко очнулся — и почти не протрезвел. Увидев Лорин, он улыбнулся и притянул ее к себе, не ведая о своем состоянии и неприглядном внешнем виде. Она позволила ему страстный поцелуй, а сама одновременно смеялась и плакала. Потом они сели, обнявшись и не говоря ни слова.
Лицо Петры скрывало плечо Джеймса. Они долго не двигались. Выпрямившись, Петра увидела, как Лорин осторожно вытянула руку, ища пистолет.
Когда Лорин его нашла, она осторожно встала и потянула за собой мужа. Лишь когда Петра тихо вымолвила свою просьбу, она снова выронила пистолет.
* * *
Брайан глазел по сторонам, как будто впервые увидел, куда попал. Потом качнулся в сторону стоявшей на траве пары. Не останавливаясь, он опустился на колени так близко к ним, что чуть было не повалил. Он протиснул руку между лицом Петры и шеей Джеймса и повернул к себе лицо друга. Джеймс не сопротивлялся.
Потом Брайан наклонился и забормотал в ухо Джеймсу какой-то пьяный бред. Петра отпустила его и спрятала лицо в ладонях.
— Ну что, Джеймс! В этот раз я не убегу.
