Предложение, на которое нельзя согласиться (вместо эпилога)Напугали мы женсовет изрядно. Рохелео сказал, что по его опыту, насколько он изучил эту клоаку изнутри, герцогини, молодая и старая, теперь перехватят власть у лохушки де Лары, повесив на неё всех собак. Конечно, компенсации и восстановления будут выплачиваться из герцогской казны, но сестричку герцога от кормушки надолго ототрут. И поскольку сеньорины трезво оценивают и мощь своей облажавшейся армии, и мою безбашенность, готовность рубиться до конца, плевав, каков он этот конец, рисковать вновь приобретённой властью им не с руки, и погоня за нами будет символической.
И правда, с утра быстро напоили коней, снялись с лагеря, и только через час, когда солнце окончательно встало и твёрдо заскользило по небосводу, на горизонте нарисовались два небольших легкоконных отряда. Ага, пытались нас стрелами напугать. Ежа голой жопой. То бишь пытались состязаться в лучном бое с погранцами-степняками. Гнали их не долго, пару миль, после чего мы отрядили четыре смешанных десятка лёгких конных в арьергард на постоянную основу, а в авангард перевели всех егерей — пусть смотрят дозором, не собрался кто из герцогских баронов на безумную атаку в лоб? С них станется, мир полон идиотов.
Нет, не рискнули. И с тыла нас почти не тревожили. Появлялись на грани видимости — разведка — и снова тикали, как только наши десятки пускались в погоню.
Телеги шли ходко — штука ли, по шестёрке лошадей запрягли. Будущие легионеры, проснувшись с утра и заново осознав своё положение, притихли. Никто не бузил, никто судьбу не клял, но я много раз проезжал мимо — отворачивали головы. Принять скоропалительное решение в пылу, когда вокруг бой, всё горит, людей убивают — легко. Ибо кажется, что приняв предложение, ты просто выторгуешь себе жизнь. И только теперь до них дошло, что всё всерьёз — и мы, и легион Пуэбло, и то, что они добровольно СБЕЖАЛИ от хозяина к нам, что в нашем сословном обществе есть сильный не гут. У кого-то, возможно, дома остались семьи, дети — мужики будут скучать и судьбу клясть. Надо будет продумать механизм выкупа семей беглых кандидатов на постоянной основе — кто этим будет заниматься и из каких фондов. Скорее всего, повешу выкуп на жалование самих легионеров, размазав во времени, но вот кто будет разъезжать по стране и уговаривать владетелей продать баб с ребятишками их беглых крестьян… И как их убедить сделать это, ибо владетели скорее всего упрутся рогом — просто из принципа. Пока ответов на такие вопросы у меня не было, решил молчать и ничего мужикам не говорить. Вернусь в Пуэбло — сообщу, пока пусть так едут.
Возле ближайшей торговой деревни купили у крестьян упряжь по списку, что мне составили. Ворота нам не открыли, но крестьяне верёвками спустили требуемое через тын, и также верёвками забрали деньги. Ещё нам спустили несколько корзин со сладкими фруктами для личного и мешков овса для подвижного состава. Взяли селяне по-божески, обычную розницу, видимо, по принципу, нефиг волка за усы дёргать, а на окружающем тын войске наживаться. Овёс и фрукты разошлись быстро, а упряжь при помощи молотков, топоров и такой-то матери умельцы легионеры за час привели в божеский вид, и теперь у нас все двенадцать телег были запряжены однотипно, по три лошадки в два ряда. И им везти их легче, и нам глаз меньше спотыкается.
Проехали мимо тына и ворот Луз-де-ла-Луны. Наверное, всё население города высыпало на стены и башни на нас смотреть — дофигища народу. Люди мрачно смотрели нам вслед, только теперь понимая, как им повезло. Их город остался цел и невредим, лишь несколько десятков стражи было побито, и то сами на рожон полезли. А город-сеньор, величественная Картагена, не им чета, сожжена — событие, непредставимое для их провинциальных мозгов. Мы, конечно, ехали быстро, и вперед себя никого не пропускали, да никто и не рвался, но голуби летают быстро, и уже не только города, но и почти все деревни всё знали и шугались при виде нас, как от чумных.
Так, не спеша, шагом, постепенно добрались до Каменной Переправы. Войска не делил, никого отдельно для скорости вперёд не посылал, ибо как уже говорил, дневной переход пешего и конного на самом деле не сильно отличаются, а пешие у нас были запряжены аж шестёрками, оттого шли ходко. В целом двигались мы не на много медленнее, чем стандартный отряд.
За Белой лежали земли Бетиса. Там усиленный конвой телег не нужен и я планировал ускориться, однако предпочтительнее было нанять ладью и отправить железо по реке вниз.
— Клавдий, Рохелео, дам вам в сопровождение десяток во главе с нашим весельчаком, — кивнул на усатого седого ветерана, который так и подкалывал меня на привалах при любом удобном случае, в самом хорошем смысле этого слова. — Идёте на лодьях, одна или две — там разберёмся, какие найдём. Пробуете для начала в наш будущий порт. Там верховодит купец Никодим из Аквилеи, совладелец порта. Руководит строительством. Если скажет, что можно разгружать — разгружаетесь там. Нет — значит идёте в Аквилею, разгружаетесь в Аквилее и тащите железо в Пуэбло.
Оба министра закивали — задача ясна.
— По прибытии ты, Рохелео, поступаешь в ведение Ансельмо, твою работу согласовываете с ним. Ах да, не забываем, железо — приз, пусть эта ехидная рожа выделит серебро и везёт нам, мы уже, скорее всего, будем под Феррейросом. Клавдий, ты же начинаешь заниматься своей работой по профилю. Несколько дней тебе чтобы вникнуть, и начинай создавать систему правопорядка. Если что, я под Феррейросом, востри лыжи туда.
— Понял, Ричи. — Претор кивнул.
— В общем, занимайтесь железом, я займусь переправой.
Переправой уже занимались Йорик и Вольдемар, вдвоём. Мне осталось лишь смотреть с каменной набережной на идущие на юг воды великой реки, наблюдать за проплывающими судами. Не Рио-Гранде, но Белая тоже имеет большой трафик. Не так и плохо мы живём.
Переправа была в самом разгаре, когда к набережной, к этой стороне, подошёл корабль. Наглый такой, не к пирсу шёл, а именно к каменной ограде берега, где местные вечерами прогуливаются и плюют в воду. Шли на вёслах, и маневрировали парни умело.
— Чё за нах?! — ёмко, но корректно выразился Сигизмунд, следящий за маневрами боевой ладьи, явно выцеливающей на набережной нас, группу вооружённых отроков.
— Ты у меня спрашиваешь? — развёл я руками, вгоняя себя в боевой транс. Приготовился палить корабль к пням, ибо попахивало провокацией со смертельным исходом. Ибо на корабле было заметно больше десятка воинов в бронях и кольчугах, в остроконечных шлемах. Однако пристать к набережной в этом месте, не поломав вёсла, сложно, а стрелять они пока не пытались. На носу корабля стоял дедуля в бриге и выискивал на берегу что-то глазами. Помахал ему рукой, он увидел и помахал в ответ. Я вытащил бинокль, оглядел его. Да, подогнанная и приталенная брига, больше продукт понтов, чем инструмент защиты — смотрелась, как на щёголе, а не воине. Сигнальщик рядом с дедулей засемафорил флажками.
— Что там? — спросил я Сигизмунда. Пока к стыду не выучил местный семафор.
