не пользовались веслами и не сдвигались с места. Но в конце концов нам надо будет возвращаться.
– Кили, почему ты плачешь?
– Потому что я потеряла Морган. Я потеряла Эбердин. И я не хочу потерять тебя.
– Каждую минуту, когда я вспоминал тебя, Кили, мне становилось грустно. – Эти слова разбили мне сердце. – Но теперь, когда ты здесь, уже не печалюсь. Я тоже не хочу тебя отпускать. И не отпущу ни за что.
Ливай наклонился над бортом байдарки, я наклонилась тоже. Он поцеловал меня. Я обвила руками его шею и поцеловала его в ответ.
Думаю, мы целовались бы вечно, если бы нас не прервали. Кто-то крикнул:
– Руки вверх!
Мы оба повернулись и посмотрели туда. К нам неслись три полицейские моторные лодки. В одной из них сидел шериф Хемрик, и он был зол как сто чертей.
Ливай взял мою руку в свою. Я знала – он меня не отпустит. Во всяком случае, в том смысле, который имел для меня значение. И я его тоже.
* * *
И вот я его вижу. Он приклеен лентой к лопасти вентилятора на потолке. Как Ливай и говорил. Конверт внутри водонепроницаемого пакета с замком-струной.
– Кто-то потратил кучу времени и усилий, чтобы оставить это здесь для тебя. – Шериф потер подбородок. – Еще пара часов, и было бы уже слишком поздно.
– Это сделал Ливай, – говорю я и чувствую, что мои щеки горят.
– Это сделал мой сын? – не поверил шериф.
Я киваю:
– Да. И я буду вечно ему за это благодарна. Потому что если у меня когда-то и был шанс найти успокоение, то он здесь.
Шериф выключает свой фонарик и несколько секунд молчит. А я тем временем пытаюсь придумать, как, черт возьми, мне достать конверт.
Потом лодка начинает раскачиваться, пока шериф ломом разбивает окно мансарды, и через дыру в спальню Морган тут же устремляется вода. Он надевает спасательный жилет и вплавь пробирается внутрь. Я хватаю фонарик и держу его неподвижно, направив луч света на вентилятор, чтобы он мог видеть. Качаясь вверх и вниз в воде, он осторожно ножом срезает с клейкой ленты пакет и, держа его в зубах, плывет обратно ко мне.
– Надеюсь, это тебе поможет, – говорит шериф, залезая обратно в лодку.
Потом он поворачивается ко мне спиной, вытираясь, чтобы дать мне возможность прочесть письмо как бы наедине с собой.
Дорогая Кили!
Возможно, ты не получишь это письмо, и это хорошо. Как бы то ни было, я не уверена, что ты готова выслушать то, что мне надо тебе сказать. Но я должна высказать это, прежде чем покину Эбердин навсегда. Итак, начинаю…
Я не спала минувшей ночью, когда ты встала с моей кровати. Слышала, как ты обшариваешь мои вещи. Я знала, что ты не найдешь того, что ищешь. Альбома со стикерами. Потому что я его уже выбросила.
Сделать это было даже нетрудно, потому что он был всего лишь тем, чем был, Кили. Просто альбомом со стикерами.
Пара единорогов… Я все еще не могу поверить, что ты нашла этот стикер. И была одна секунда, когда ты показала мне его, а я пожелала, чтобы это могло каким-то чудом все исправить.
Только я знала, что так не получится из-за Уэса. Оттого что я сохранила его подарки, боль от его утраты не стала легче. И отказ признать, что я по нему тоскую, тоже не смягчил эту боль. Когда я притворилась, что не люблю его, он все равно не исчез из моего сердца.
Я знаю, ты тоже прошла через многое. И из-за Джесси и из-за твоей семьи. Ты не смогла поговорить со мной об этом или не захотела. Но в любом случае я чувствовала себя виноватой из-за того, что я не та лучшая подруга, которая тебе нужна. И из-за того, что кроме тебя мне были нужны и другие люди.
Вчера я сказала, что хочу верить, что у нас есть будущее, но сейчас увидеть его трудно. У нас обеих есть то, от чего надо избавиться… от боли и обиды и от представления о том, что то, чем была наша дружба прежде, это единственный способ дружить и что не может быть никакого другого. То, что я выбросила тот альбом со стикерами, было шагом в правильном направлении. В нашей дружбе что-то сломалось, а я не хочу держаться за прошлое. Прошлое тянет нас вниз.
Ты тоже должна предпринять эти шаги, Кили. Понять, кто ты вне рамок нашей дружбы и вдалеке от Эбердина.
В следующий раз, когда я увижу тебя, это случится в другом месте. И я думаю, что это хорошо. Так нам будет легче создать новые воспоминания. Потому что, хотя сейчас мне и трудно видеть будущее, еще труднее мне представить, что в нем не будет тебя. Мне просто нужно немного времени. И тебе тоже.
С любовью,
Морган.
Оторвав взгляд от письма Морган, я заплакала.
Не потому, что альбом со стикерами пропал навсегда. И не из-за всего того, что теперь погребено под водой. Это слезы облегчения, потому что теперь я наконец вижу вокруг себя начало новой жизни.
Благодарственное слово
Зэрин Джеффери – это редактор, которая отвечает на сообщения с внезапными идеями даже после полуночи, которая всегда находит для тебя в своем расписании больше времени, которая рассказывает тебе случаи из своей жизни, зная при этом, что ты украдешь их ради особенно великолепного сюжетного хода, которая бросит все, чтобы прочитать страницы, в которых ты не уверена, и сделает это даже в субботу и воскресенье.
Мне также повезло, что я нашла дом для этой книги в замечательном издательстве «Саймон и Шустер», этой команде звезд, не ограничивающейся Джастином Чанда / Чандой, Энн Зэфиен, Крисси Но, Кэйти Хершбергер, Мекишей Телфер и дизайнером / художником Люси Камминз, которая создала прекрасную обложку этой книги.
Спасибо и тебе, мой литературный агент Эмили ван Бик из «Фолио Джуниор», которая была моим самым ярым защитником еще задолго до появления у меня книги, за которую надо было бороться.
Спасибо Дженни Хэн, моему лучшему другу и первой читательнице.
Огромную любовь передаю моим друзьям, которые читали и внесли свой бесценный вклад в то, что я написала: Адель / Адели Гриффин, Джилл Дембовски, Бренне Хипс, Эмми Уайденер, Морган Мэтсон, Линн Вайнгартен и Бренне Вивиан.
Спасибо Дэну Силианофф / Силианоффу за
