и скрежет. Атлурги в страхе приседали, хватались друг за друга.
Вся дальняя стена медленно ползла в сторону.
Трещал и крошился камень, до потолка взметалась столетиями никем не тревожимая пыль. Люди, не успевшие осознать и поверить в первое чудо, взирали на новое.
Одна из стен полностью ушла в камень. Атлурги стояли в онемении, поражённые величием представшего их взглядам. За пещерой, где они сгрудились, ища спасения, открывался огромный величественный зал. Его стены были украшены лепниной, а высокий потолок подпирали резные колонны.
Но это было не главное, что поражало взор. За первым залом открывался проход в следующий, а за ним — ещё и ещё — нескончаемая череда переходов.
Более того, в самом центре помещения не было пола. Вместо него вниз уходила широкая резная лестница. Другая начиналась чуть дальше и уводила вверх, теряясь вне поля зрения находившихся в пещере.
Всё здесь дышало древностью и величием — монументальное, грандиозное. Старинные залы поражали размерами и, кажется, совсем не пострадали от времени.
Несколько минут атлурги мялись у входа. Народ не любил нового и неизведанного и отличался здоровой опасливостью. Однако вскоре природное любопытство взяло верх. Несколько атлургов несмело вошли внутрь, придавленные огромностью и великолепием этого места. Один из них подошёл к лестнице и заглянул вниз. Затем задрал голову вверх.
— Что там? — спрашивали самые нетерпеливые.
— Там… не знаю, как описать. Там целый город! Он тянется вниз и вверх, насколько хватает глаз!
Понемногу атлурги осмелели. Все хотели увидеть это своими глазами. Уже не так настороженно они потянулись внутрь диковинного города.
Вода тем временем продожала течь. Люди, оказавшиеся возле алтаря, понемногу отмирали. Начали переговариваться, передавать новости тем, кто стоял позади и не видел всего своими глазами. Очень быстро народ оживился, начал гомонить. Первые ладони протянулись к живительной влаге, переполнявшей чашу алтаря и стекавшей на каменный пол.
Шум быстро заполнял зал. Атлурги, находившиеся снаружи, напирали, пытались войти. В пустыне поднялся ураган. Ветер ревел с такой силой, что сбивал с ног. Долину Канора заволокло песком и пылью. Ничего не было видно, а за пределами Врат были ещё сотни людей. Кто-то из Кангов, кажется, это был Кернад, взялся регулировать хаотичное движение.
Жизнь продолжалась и требовала своего. В этом потоке движения и шума Юта единственная оставалась неподвижна, словно застыла во времени. Для неё оно замерло в тот момент, когда сердце Корта перестало биться. Она стояла подле алтаря и не могла пошевелиться. В уголках глаз скапливались слёзы. Тело Корта по-прежнему омывала вода. Крови видно не было.
Рядом с ней, также молча, стоял Дар. Может, тоже прощался с Кортом, а может, хотел почтить скорбь Юты, дать ей пару минут тишины в разразившемся кругом хаосе.
Юта шагнула к телу Корта и взяла его холодную руку.
— Нет… Нет, ты не можешь бросить меня. Ты не можешь… — Слёзы водопадом, прорвавшим плотину, хлынули из глаз, потекли по щекам.
Юта схватилась за рубашку Корта, принялась теребить его. Люди, стоявшие рядом, опускали глаза, отходили в сторону. Дар, всё это время находившийся рядом, подошёл к девушке и положил руку ей на плечо, пытаясь утешить и дать понять, что она не одна.
Юта скинула его руку. Она уткнулась лбом в плечо Корта. Захлёбываясь рыданиями, она продолжала повторять:
— Ты не можешь меня бросить! Слышишь… Ты обещал… Корт… Корт!
Дар закусил губу, видя её неизбывное горе. Он больше не пытался вмешаться.
Юта рыдала, комкая мокрую рубашку Корта. Слёзы смешивались с водой из чаши. А она всё звала его:
— Корт… Корт… Корт…
Могучая грудь резко поднялась. И медленно опала, когда Корт сделал длинный вдох. Дар ахнул и отшатнулся. Атлурги, видевшие это, выронили на пол баклажки и попадали на колени. Юта судорожно втянула в себя воздух и выпустила рубашку Корта. Она шагнула назад, сквозь пелену перед глазами пытаясь рассмотреть, что происходит.
Корт открыл глаза и долго моргал, привыкая к скудному освещению. Затем неуверенно сел и медленно осмотрел алтарь, не вполне понимая, где он, и что происходит. Чаша была наполнена водой. Одежда и волосы Корта насквозь промокли. Он ощупал грудь. Страшная рана затянулась. Взгляд синих глаз нашёл Юту.
Девушка стояла в шаге от алтаря, до боли сжимая кулачки. Она прерывисто дышала, слёзы текли по щекам.
Корт опустил ноги на пол и осторожно встал, как будто заново пробовал своё тело. Он сделал шаг и широко раскинул руки.
Юта стояла лишь мгновенье, а затем кинулась ему на грудь и снова разрыдалась.
— Я слышал, как ты звала меня, — тихонько прошептал Корт ей в волосы. — Откуда ты знала?
— Я не знала, — ответила жрица, поднимая заплаканное лицо. — Я верила.
Юта чуть улыбнулась, и Корт поймал её улыбку губами.
Юта плакала и смеялась, пока Корт целовал её снова и снова. На вкус она была как соль и мёд, как дыхание песков и прохлада ключей, как счастье и жизнь.
— Фу, ты весь мокрый! — засмеялась жрица, но отстраняться не спешила.
— Никак от твоих слёз, а? — спросил Корт и нежно вытер со щеки Юты последнюю выкатившуюся слезинку.
Юта рассмеялась и прильнула к широкой груди, где ровно и мощно, как никогда прежде, билось её собственное сердце.
Спустя несколько минут объятий Корт наконец заметил людей, плотным потоком вливавшихся во Врата Канора и исчезавших где-то за его спиной. Корт обернулся и увидел проход.
— Он открылся тогда же, когда из алтаря пошла вода, — пояснила Юта. — Когда на него попала твоя кровь.
— Это Город Богов, — прошептал Корт. — Дети Канора вернулись домой.
Эпилог
1
Арагат был огромен. Он простирался в глубину гор на многие километры. Его надземная часть поднималась на высоту небоскрёба, а подземная опускалась на десятки уровней вниз. Почти все помещения были соединены между собой лестницами и переходами. Всё здесь было огромным, просторным, монументальным.
В городе нашлось ещё несколько водных источников, кроме того, что открылся в пещере. Похоже, все они заработали одновременно, когда кровь Корта активировала первый.
В самом сердце Арагата располагались парники. Десятки и десятки залов, уходящих вглубь гор. Там был свой микроклимат, всё парило от влаги. Она скапливалась на стенах и потолке. Здесь росли всевозможные растения — от мхов до огромных деревьев. Давно уже им не требовался уход человека — они образовали устойчивый биоценоз, разросшись в целые леса.
Большинство видов ни атлурги, ни лиатрасцы никогда прежде не видели. Единственное, что атлурги признали знакомым — был ропс. Но по сравнению с другими растениями: зелёными, роскошными, с
