последнего?
– До самого конца, – Окунь кивнул.
– А мы все еще Рыцари Служения?
Окунь снова улыбнулся и повторил:
– До самого конца.
– Помню, Лидер говорил когда-то, что это не должность и даже не призвание, – Доминик встал.
– Это твоя суть, – закончил за него Лангдюр.
– Что ж, спасибо за ужин. Извини, что я без подарка пришел, не знал, что ты уже папаша. Так что с меня причитается.
Окунь тоже встал, чтобы проводить его до двери. Доминик наклонился за своими сапогами. Они блестели так, словно их только что купили. Должно быть, пока они ели и болтали, Клара почистила.
Лангдюр крепко обнял его, как будто они виделись в последний раз.
– Все-таки ты счастливчик, – Доминик хлопнул его по спине.
– Приезжай еще! В моем доме тебе всегда рады!
Оказавшись на улице, Доминик отвязал лошадь и забрался в седло. Бросив взгляд на окна счастливого семейства, он пришпорил коня и помчался в сторону дворца. Увидеть Надин захотелось еще сильнее. Здесь, в гостях у Лангдюра, он понял, что такое собственный дом. Война впереди или еще какая напасть, все не так страшно, когда рядом любимая женщина, когда есть где укрыться и за кого сражаться. Даррен был прав. И больше видеть Надин лишь по ночам он не согласен.
Дорога к дворцу показалась мгновением. Увидев его, солдаты у ворот переглянулись и перекрестили алебарды.
– Я Рыцарь Служения, Доминик Лис, – сказал он, спрыгивая с лошади.
– У вас есть приглашение? – спросил стражник слева.
– Мне нужно видеть одну из служанок, Надин Крост. Дело государственной важности.
– Без приглашения никого пускать не велено.
– Но я Рыцарь Служения!
– Не велено, – повторил мужчина.
«Да что за стадо баранов!» – возмутился про себя Доминик, вспомнив сравнение Лангдюра. Вытащив из-за пазухи платок, он завернул в него несколько монет и протянул стражнику.
Тот молча сунул его в карман, и все еще хмуря брови, проговорил:
– Приходите утром.
Доминик смерил их взглядом и снова вскочил в седло. Вот и началось то, о чем говорил Окунь. Когда Лидер был у власти, слова «Рыцарь Служения» значило много, теперь же это пустой звук. Что будет дальше?
Он поехал через площадь с уже давно закрытыми на ночь прилавками. Не мешало бы найти место, где переночевать. В академию теперь, скорее всего, тоже не пускают. Интересно, куда подался целый полк мальчишек, живших в казармах? Ведь из них далеко не все уроженцы Толлгарда. Неужели Леория правда не понимает, что сотворила?
Был у него один знакомый, у кого можно было остановиться. Младший лейт Петро Дриг снимал квартирку в старой части Толлгарда. Не то чтобы он был хорошим другом, но в постое вряд ли откажет. К тому же им будет, о чем поговорить. А в полночь он пойдет на мост, где они обычно встречались с Надин. Если ей передадут платок, она должна понять, что это значит.
Появлению Доминика у порога своей квартирки Петро не сильно удивился.
– Ты ко мне? – спросил он больше для порядка.
Лис кивнул и, не проронив ни слова, ввалился внутрь.
Петро жил холостяком, и это сразу бросалось в глаза. Особенно после визита к Лангдюру. Доминик не стал разуваться и, аккуратно обогнув кучу какого-то хлама, а может, и вещей, прошлепал на кухню. Здесь он оседлал табурет и, вопросительно глянув на невозмутимого Петро, спросил:
– Чего у вас там говорят-то? Как теперь без головы жить?
Младший лейт пожал плечами:
– А оно, знаешь, Лис, как водится: или новую отрастить, или сдохнуть.
***
За разговорами незаметно наступила полночь. Доминик попросил Петро не запирать входную дверь, а сам отправился на ночное свидание. Он боялся опоздать, но все же не удержался и нарвал по дороге ирисов.
На знакомом мосту не было прохожих. Лис оперся о перила и глянул на отражение в реке. Убывающая луна рисовалась в воде неровным кругом, подрагивающим от дуновений ветра.
Он и сам почему-то дрожал. Совсем как в ту ночь, когда они познакомились. Когда Надин пришла в казарму передать сообщение для Вирта. Он не простил бы себе, если б отпустил ее тогда просто так. Без обещания встретиться вновь. И это чудо, что она не отказала.
– Доминик?
Лис обернулся. Надин торопилась навстречу.
– Ты вернулся?
– Привет, – он протянул ирисы. – Это тебе.
Надин взяла цветы, и уже через мгновение он целовал ее. Целовал так, словно не видел несколько лет.
– Я так соскучился, – прошептал он.
– Я тоже, – Надин прижалась к нему.
Они обнимались и целовались, потом она взяла его под руку, и они отправились бродить по ночным улицам Толлгарда, озаренным светом луны.
– Ты знаешь, – заговорил Доминик. – Я тут все думал, и я… я ведь люблю тебя.
– Ты боишься, что с арестом Лидера твое положение изменится? – Надин внимательно посмотрела на него.
– Дело не в этом. Просто мне уже двадцать шесть, давно не мальчишка, и пора подумать о своем доме, семье, детях. Понимаешь, о чем я?
– Мне двадцать три, есть дом и семья, детей только что нет, но счастья мне эта жизнь не приносит, – пожала плечами Надин.
– Именно поэтому я и хочу предложить тебе…
– Подожди, – остановила его она. – Не говори того, о чем потом, может быть, пожалеешь. Ты ведь не знаешь, что ждет тебя завтра. А чтобы заводить семью, нужно знать. Так ли ты готов к тому, о чем хочешь сказать?
– Я готов ко всему, Надин, – он взял ее за руки. – Хоть на край земли. Лишь бы с тобой.
– Ты вот считаешь, что уже не мальчишка, а по словам твоим не скажешь.
– Зачем ты так? Если не хочешь бросать мужа, говори прямо.
– Гийом тут ни при чем. Я не люблю его, и не буду любить. Но и совершать опрометчивых поступков я тоже не хочу.
– Надин, – Доминик покачал головой, выпуская ее руки. – Я-то готов был предложить тебе весь мир.
– Мне хватит и того, что у нас есть. Пожалуйста, – она умоляюще посмотрела на него. – Давай оставим все как есть. Разве ты не счастлив?
– Я сегодня был у Лангдюра. У него уже сын.
– Лангдюру за тридцать, а у тебя все впереди. Не
