Кристофер осунулся и побледнел. Франческа старалась казаться веселой, но ее внутреннее напряжение словно передавалось ребенку.
— А где лев? Где же крылатый лев? — настойчиво спрашивал Кристофер.
— Здесь, милый, но сегодня слишком густой туман, поэтому нам его не видно. Но обещаю, что обязательно покажу его тебе.
— Я хочу сейчас! — захныкал мальчик. Франческа прижала его к себе и попыталась успокоить.
И снова однообразные соленые болота, пряный запах Адриатики, восточное небо и город, парящий над лагуной словно мираж. «Город на сваях, — думала Франческа, — такое способен задумать только человеческий разум». Когда-то ее превозносили здесь как одну из самых прекрасных дочерей Венеции, преемницу истории и культуры города. И тогда она, словно живое творение искусства, купалась в лучах славы.
Теперь Франческе предстояло увидеть совсем другой город — мрачную средневековую Венецию, населенную озлобленными, мстительными людьми, которых заставили ютиться на жалкой полоске земли и со страхом ждать, что море поглотит ее.
За коронацией порой следует низложение. Оно-то и ожидало Франческу в Венеции, ибо мать бросила на нее тень.
Ничто, даже несравненная красота города, не рассеивало мрачного настроения Сюзанны. Она помнила Венецию иной.
— Те же дворцы и храмы, но общее настроение совсем другое. Я никогда не бывала в Венеции зимой, — заметила Сюзанна, — но все-таки не понимаю, как могла уехать отсюда?
Франческа очень жалела мать, растерянную и потрясенную.
Катер миновал «Гритти-Палас», церковь Санта-Мария делла Салуте и приближался к палаццо Нордонья.
— Как все-таки прекрасна Венеция! Я и не надеялась снова увидеть этот город! — воскликнула Сюзанна, конечно же, не предполагавшая, что вернется домой при столь неприятных обстоятельствах.
Наконец катер причалил к берегу у стен палаццо. Рулевой привязал его к металлическому кольцу, зажатому в пасти мраморного льва. Кристофер с интересом рассматривал двух каменных хищников.
— Мама, а в Венеции есть настоящие львы? — спросил он.
— Нет, зато много каменных. Это символ святого Марка, евангелиста, похороненного в Венеции.
— Что такое евангелист?
— О, дорогой, это долго объяснять. Я расскажу тебе вечером, перед сном. — Франческа помогла сыну сойти с катера. — Осторожнее, не спеши.
Мальчик проворно спрыгнул на мраморные плиты пристани и, задрав голову, посмотрел на верхние этажи палаццо.
— Это бабушкин дом?
— Да, сынок, и я здесь родилась.
Когда их багаж выгрузили, Сюзанна взглянула на дочь.
— Мне бы хотелось открыть дверь и войти, но, полагаю, придется считаться с арендаторами. Мы можем подняться по парадной лестнице?
Нижние два этажа палаццо Франческа сдала в аренду богатой немецкой семье и теперь собиралась занять с матерью и сыном верхние этажи, недавно освобожденные другими жильцами.
— Полагаю, нам лучше воспользоваться черной лестницей, а уж потом попросить немцев разрешить взглянуть на парадную.
— Дорогая, но ты же хозяйка палаццо, они должны относиться к тебе с почтением.
Франческа вздохнула, удрученная присутствием в доме посторонних. Она понимала, что это травмирует и мать. Кстати, именно по этой причине Франческа после смерти отца не посещала Венецию.
На верхней площадке их встретил Эмилио — арендаторы оставили его в услужении. Годы взяли свое, артрит скрутил некогда величественного дворецкого. Старый слуга распахнул дверь и просиял, увидев Франческу:
— Contessina! Наконец-то! Добро пожаловать домой!
Когда он узнал Сюзанну, глаза его наполнились слезами.
— Боже милостивый, неужели это возможно? — воскликнул Эмилио.
Сюзанна, тяжело дыша, задержалась на верхнем пролете лестницы.
— Этот дом поможет мне держаться в форме. Одноэтажные коттеджи избаловали нас, — проговорила она, вглядываясь в полутьму. — Кто там? Эмилио? Неужели это ты?
Через мгновение старик склонился перед Сюзанной и поцеловал ей руку. Она обняла дворецкого.
— Значит, ты все еще здесь, Эмилио? После стольких лет! Слава Богу, не все меняется!
Растроганный Эмилио пробормотал:
— Благодарю тебя, Господи! Свершилось чудо. — Потом добавил: — Пойду-ка займусь вашим багажом.
— Не стоит, Эмилио, чемоданы слишком тяжелые. Есть в доме кто-нибудь еще? Может быть, Виери?
— Нет, Виери теперь работает в отеле неподалеку отсюда. В доме остался только я.
Франческа внесла последний чемодан и закрыла за собой дверь на лестницу. Перед ней тускло поблескивал пол длинного коридора. Она прошла по знакомым комнатам — везде та же роскошь, позолота и бархат, над головой роспись Тьеполо. Сюзанну и Эмилио она нашла в розовой комнате, где сама останавливалась семь лет назад.
— Ах, мама, видела бы ты мое изумление, когда я впервые попала в эту комнату! Ты ведь отделывала ее специально для меня?
Сюзанна обняла дочь.
— Эмилио рассказал мне про твой бал. Когда-нибудь мы устроим еще один праздник, а сейчас давайте решим, кто где поселится.
— Ты останешься здесь, — решительно сказала Франческа, — а мы с Кристофером займем бывшую спальню Жози. — Она заметила встревоженный взгляд Эмилио.
— Я читал газеты, contessina, и имейте в виду: я всегда к вашим услугам.
— Спасибо, Эмилио. Буду очень вам признательна, если присмотрите за Кристофером. Думаю, в ближайшие дни мы с мамой будем очень заняты.
— С удовольствием. — Улыбнувшись, Эмилио поклонился и вышел. Франческе показалось, что он помолодел.
Франческа почти не узнавала знакомую комнату, ставшую вдруг маленькой и тесной. Да, перемены неподвластны логике. Вот и палаццо издали все такое же, а ведь оно уже не то и не принадлежит ей. Здесь хозяйничают посторонние люди и устанавливают свои правила. Как быстро все меняется! Вчера еще она собиралась выйти замуж и надеялась, что семья наконец соединится. Однако на следующий день улетела в Италию, а Джек оказался на другом конце света.
В первый же вечер Сюзанна решила непременно обойти палаццо — не только верхние этажи, но и нижний, парадный, занимаемый немцами. Франческа пыталась ее остановить:
— Ах, мама, мне неприятно им звонить. Подожди, пусть они привыкнут к нашему появлению.
— А вдруг они уже снесли стены и топят камины нашей мебелью? Давай появимся неожиданно и застанем их врасплох.
— Все-таки я позвоню им.
К облегчению Франчески, фрау Гегеншатц тут же пригласила их на свой этаж.
— Миссис Хиллфорд, я рада, что вы вернулись. Сейчас я открою вам дверь.
Сюзанна первой спустилась по парадной лестнице. Плотный, коренастый промышленник средних лет и его жена, высокая блондинка, ждали их внизу. Оба держались чрезвычайно прямо и наблюдали за хозяевами с повышенным интересом.
