Довольно скоро Джон Галпер узнал, что все это, в том числе и обрядовая символика, только для тех, кто находится на первых, начальных ступенях «братства». А при переходе из одной ипостаси в другую начиналась жесткая сепарация, отделение от массы нижестоящих «братьев» тех, кто достоин постижения истинных целей ордена.
Он, Джон Галпер, достиг предпоследней ступени. Теперь его судьба в руках этого необыкновенного человека, управляющего обществом самых достойных людей планеты.
Как Архитектор решит его участь сейчас?
– Мы уже выяснили, кто помешал вам провести в жизнь план «Миннесота», – сказал Джону Галперу Великий Магистр. – К сожалению, узнали об этом слишком поздно, чтобы предотвратить столь пагубные для нашего дела действия противников. На вас, Галпер, вины за провал операции нет. Всю ответственность за это мы возложили на Дональда Крузо, который, как и вы, был представителем ордена в Комитете семи. Теперь директору ЦРУ пришлось бесследно исчезнуть…
Великий Магистр Мальтийского ордена масонов, сверх засекреченной организации «свободных каменщиков», призванных воздвигнуть «всемирный Соломонов храм», сделал многозначительную паузу.
Вы, Джон Галпер, должны будете инкогнито вернуться в Штаты и сделать все, чтобы о «Миннесоте» узнало как можно меньшее число американцев, да и за пределами страны тоже. Не ограничивайте себя в средствах! Помните, что все они оправдываются нашей святой целью. Вам лично я подчиняю ложу «шотландцев» и возвожу в ранг моего первого заместителя.
Благодарю вас, Великий Магистр, – прошептал смятенно Джон Галпер. – Служу святой цели!
И не принимайте так близко к сердцу эту неудачу, – усмехнулся глава масонского ордена. – У нас многовековой опыт, который говорит: не повезло в одном – повезет в другом… Считайте «Миннесоту» генеральной репетицией, мой мальчик.
Он медленно поднял морщинистую руку, покрытую темными веснушками, и ласково пошлепал Галпера по щеке.
– Приглашаю вас отобедать со мною, Джонни, дружочек…
Когда выходили из кабинета – студии, Галпер увидел пустой простенок и непроизвольно сдержал шаг. Там висела прежде, он помнил, картина известного русского художника XIX века.
– Подарил Советам, – ухмыльнулся хозяин. – Для пользы нашего дела… Русские весьма чувствительны к таким жестам. Стоит сделать вид, будто уважаешь их святыни, и тут же рискуешь стать в их глазах искренним другом. Помните об этом, Галпер.
Великий Магистр захихикал.
20
Крокодил! – восхищенно кричал Толик Зюганов и прыгал на берегу, размахивая руками. – Уходит! Держи его!
Не его, а ее, – проворчал вовсе не обескураженный Виктор Макаров, глядя, как вырвавшееся из рук удилище уплывает вниз по течению.
Почему «ее»? – заинтересованно спросил Зюганов.
Спокойный тон приятеля поразил парнишку, он проникся к Макарову чувством, которого прежде не испытывал. Оно означало, что Толик Зюганов подсознательно определил в Макарове лидера и подчинился ему до конца.
– Потому что это щука, – ответил Витька. – Ее повадка… Если леску не перекусит – поймаю.
– Догонять будешь? – спросил Толик.
– Зачем? Не до Волги же плыть будет. Щука – рыба хитрая. Сейчас норовит в укрытие уйти, отсидеться, а удилище мешает, да и выдает ее. Лишь бы нитку не куснула…
Витька Макаров не зря волновался. Попади леска щуке, как говорится, на зуб, она бы челюстями вмиг ее перегрызла. Но, заглотнув глубоко крючок, щука резко развернулась, и тогда капроновая нить легла ей на угол рта, где зубов не было вовсе. Щука тут же захлопнула пасть и принялась метаться в разные стороны, а леска удерживалась на прежнем месте, оборвать ее щуке оказалось не под силу.
Рыба эта была старая и мудрая. В родной реке ее поведение определяла безнаказанность – не было в округе другого хищника, который мог сравниться с нею по силе, находчивости, ловкости и наглости. Лет щуке было много, она их не считала, потому как считать не умела, но все случаи столкновения с угрожающей существованию действительностью помнила хорошо.
Попадала щука и в сети, в те времена, когда ими можно было еще пользоваться на реке. Однажды, маленьким щуренком, едва не угодила в уху, ее уже вынимал из сети мужик, готовясь бросить в ведро, только она извернулась и цапнула рыбака за палец… Тем дело и кончилось. Мужик покрыл ее и всю окружающую природу вместе с товарищами-сапиенсами матом, резко мотнул рукой в сторону реки, и у молодой щучки хватило ума в сей же момент отцепиться.
Охотились на нее ночью с фонарем во время весеннего разлива, что одними людьми запрещено, а другие на этот запрет «ложат»… Дело было в период нереста, щука отдыхала-дремала в черной воде после любовных игр и утех, тут ее едва и не погубили. Подобрались потихоньку, ослепили фонарем и примерились ударить острогой. Только зеленый змий и выручил тогда дальнюю родственницу. Острогоносец был крепко поддавши, рука дрогнула чуток, и смертельное железо лишь ободрало щуке правый бок.
А в одну такую же весну в нее стреляли. Тактика прежняя. Ночь, половодье, лодка, фонарь и – ба-бах!.. Промазал. Но тогда она и выучилась укрываться под корягами и нависающим над водой берегом, с тем чтобы никто не застал ее не защищенной сверху. Снизу опасность щуке не грозила.
Правда, однажды люди чуть не отправили ее на тот свет – когда пивной завод сбросил в реку многолетний запас барды, скопившейся в отстойниках. Полуочумевшая щука сообразила прорваться через ядовитый заслон и ушла в верховья, где долго болела, отлеживалась в чистых струях незагаженных еще родников. Тогда она и открыла для себя раков как предмет охоты и с удовольствием разнообразила меню их необычайного вкуса мясом.
Помимо рыбной пищи щука не считала для себя зазорным утащить с поверхности дикого утенка из выводка, напасть на детенышей ондатры или нутрии, их вдоволь развелось в последнее время. Были на ее совести и два котенка, осмелившиеся в разное время помочить лапки в проточной воде. Однажды щука напала даже на взрослую кошку. Та решила зацапать утенка, подплывшего к берегу, по сама угодила в щучью пасть. Схватка закончилась вничью, но кошке пришлось хромать всю оставшуюся жизнь.
Словом, опытнее и сметливее рыбы, чем попавшаяся Витьке Макарову на крючок щука, не было на сотню километров вверх и вниз по течению от того места, где они рыбачили с другом, а вот поди же… Попалась на немудреный крючок. Что ж, и на старуху бывает проруха.
… Было довольно за полдень, по жаркое июльское солнце еще высоко держалось на небе.
Со всеми предосторожностями, избегая острых зубов, которые плотоядно щерила, открывая пасть, пойманная щука, мальчишки пропустили сквозь жабры веревку от кукана. А рыбешек – теперь они вовсе не смотрелись на фоне Витькиной добычи – Толик Зюганов сложил в пластиковый пакет и сунул в солдатский вещмешок.
Так они и отправились к автобусной остановке, через мост, который четко пересекал реку. Впереди шел Виктор Макаров и держал в правой руке петлю из веревки, привязанной к щучьей голове. Он и сам бы дотащил щуку, хотя в ней было добрых килограммов восемь, а то и поболе. Но тогда хвост рыбы волочился бы по земле, собирая дорожную пыль, а такое Макаров считал оскорби тельным для полоненной им князь-рыбы. Поэтому следом ступал Толик Зюганов, который как бы ассистировал Макарову и выполнял одновременно роль пажа при ее светлости щуке.
