Сначала Абивард решил, что этот высокопоставленный слуга — мужчина, хотя прежде ни разу не видел мужчину без бороды. Потом он подумал, что перед ним женщина, поскольку голос, обращавшийся к нему, был для мужчины слишком высок и певуч. Но он с трудом мог представить себе, чтобы женщина занимала такое высокое положение при дворе Царя Царей.
Наконец он сообразил, что находится рядом с евнухом. Он почувствовал себя неотесанной деревенщиной, непривычной к премудростям столичной жизни. Пока дворецкий вел его в тронный зал, он призадумался, а как же его спутник воспринимает собственное состояние. Да, за высокое положение тоже надо платить.
— Великий и блистательный, я буду рядом с тобой, когда ты предстанешь перед Шарбаразом, Царем Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, — сказал евнух. — По моему знаку, вот такому, — он дотронулся до плеча Абиварда, — тебе следует пасть ниц перед ним.
— Как скажешь, — согласился Абивард. То, что он — зять Царя Царей, не освобождало его от формальностей дворцового этикета. Скорее наоборот, ему надлежало соблюдать все эти формальности с большей скрупулезностью, нежели человеку не столь высокого положения.
Ноги его беззвучно скользили по толстым шерстяным коврам, изысканно вытканным и расшитым, — эти ковры были слишком хороши, чтобы ступать по ним где-нибудь, кроме дворца Царя Царей. Светильники, освещавшие коридоры, были сделаны из сандала, их сладкий дым заполнял воздух. Перед въездом в Машиз Абивард надел самый лучший кафтан, но все равно чувствовал себя одетым прискорбно плохо.
— Мы подходим к тронному залу, — сказал евнух своим странным бесполым голосом. — Держись рядом со мной, как я сказал, и будь готов к моему знаку.
Царедворцы, трубадуры, военачальники и высшая знать из Семи Домов заполняли тронный зал. Абивард ощутил на себе их взгляды и постарался с честью выдержать этот осмотр. Сам он смотрел прямо перед собой, стараясь не обращать внимания на вельмож, глазеющих на него, изучающих, оценивающих. Должно быть, они думают: «Каков же этот захолустный выскочка?»
Он глядел только на трон, и это помогло ему сохранить самообладание. Трон был не простой, а двойной. На нем сидел Шарбараз в роскошной мантии и короне, и его было невозможно ни с кем спутать. Но кто же сидит рядом с ним? Тронный зал был очень длинным. Абивард прошел половину пути до трона и вдруг расплылся в широкой улыбке и почувствовал, что все тревоги оставили его, — рядом с мужем сидела Динак.
Теперь он поглядел на важных особ, битком набившихся в тронный зал, желая понять, как они относятся к тому, что рука об руку с Царем Царей восседает женщина — и не просто женщина, а его родная сестра! Если им это и не нравилось, они не подавали виду. Что ж, так тому и следует быть.
Никто, кроме личной охраны Шарбараза, не находился к трону ближе чем в пяти шагах. Примерно на этом расстоянии остановился и евнух. Как обученный конь, Абивард тотчас застыл рядом с ним. Евнух легонько постучал ему повыше локтя, и Абивард распростерся на полу перед повелителем Макурана.
Ковер кончился на несколько шагов раньше. Камень, к которому Абивард прижался лбом, был гладким и блестящим. Абивард невольно задумался, сколько же простираний было исполнено на этом самом месте за много веков. И еще он заметил тонкую, еле заметную щель, отделявшую каменную плиту, на которую опустился он, от следующей, и безуспешно попытался определить, что бы это значило.
— Поднимись, о зять мой, и подойди ко мне, дабы я мог обнять тебя, — сказал Шарбараз.
Абивард поднялся на ноги и подошел к трону. Охрана расступилась, пропуская его, но глаз с него не спускала. Шарбараз тоже встал, сделал два шага по направлению к нему, обнял его и подставил щеку для поцелуя, тем самым давая понять, что различие в статусе между ними самое незначительное. По залу пронесся чуть слышный гул: царедворцы, привыкшие понимать эти тонкие знаки, делали свои выводы. Лицо Динак светилось от гордости.
— Величайший, я прибыл в Машиз, повинуясь твоему приказанию, — сказал Абивард, надеясь, что Шарбараз хоть как-то даст ему понять, зачем вызвал его.
Но Царь Царей просто сказал:
— Так тому и следует быть. Нам с тобой предстоит многое обсудить, очень важное для державы. — И опять слух Абиварда уловил шорох шепотков, на этот раз, как ему показалось, с примесью возбуждения. Собравшиеся здесь вельможи знали, о чем говорит Шарбараз, хотя Абиварду это было неведомо. «Но, — с гордостью подумал он, — Царь Царей пожелал совещаться со мной, а не с ними».
После официального приветствия Шарбараз вновь препоручил Абиварда заботам евнуха, который отвел его в небольшую комнату, убранную с таким изяществом, что Абивард сразу догадался — это может быть только приемная Царя Царей. Слуга принес поджаренные фисташки, крохотные пирожные с миндальным кремом и вино, сладкое, как мед, гладкое, как шелк, и теплое, как солнышко в погожий весенний день.
Абивард немного перекусил, потом положил одну на другую несколько подушек, привалился к ним и стал ожидать самодержца. Вскоре пришел Шарбараз, на шаг позади шла Динак. Когда Абивард поднялся и приготовился к очередному простиранию, Шарбараз жестом остановил его:
— С церемониями мы покончили. Теперь к делу.
— А можно мне сначала взглянуть на племянницу, величайший?
— Пойду принесу ее, — сказала Динак и поспешно удалилась.
— Я хочу, чтобы ты познакомился еще кое с кем, но его я представлю тебе попозже, — сказал Шарбараз. Он взял орешек, сломал тонкую скорлупку большим и указательным пальцами и забросил ядрышко в рот.
Вернулась Динак. Она вложила в руки Абиварду крошечного, закутанного в одеяльце младенца и улыбнулась, когда он машинально взял ребенка так, чтобы поддерживать головку.
— Все правильно, у тебя у самого сын, — сказала она, словно в напоминание себе. Не послышалась ли ему ревность в ее голосе? Возможно, чуть-чуть, решил он. Она продолжила:
— Все никак не привыкну, что я — тетя, как ты теперь дядя.
— Очень хорошенькая, — сказал он, глядя на Джарирэ. Она была не только хорошенькой, но и — в данный момент — спокойной; а это, как он успел усвоить, немаловажное достоинство. — Пытаюсь определить, на кого из вас она похожа.
— Похожа на младенца, — сказала Динак, будто это объясняло все.
Шарбараз нетерпеливо переступал с ноги на ногу:
— Я думал, ты рвешься узнать, зачем я вызвал тебя на другой конец царства.
— Рвусь, величайший, только… — Он поднял Джарирэ. — Можно я воспользуюсь вашей дочкой в свое оправдание?
— Лучшее оправдание ты вряд ли мог бы найти, — засмеялся Шарбараз. — Но все равно выслушай меня. Автократор Ликиний мертв.
Мороз пробежал у Абиварда по коже.
— Как это произошло? — прошептал он. — Ты в хороших отношениях с его сыном Хосием или начнем войну?
— Хосий тоже мертв, как и предсказал Таншар, — сказал Шарбараз. Абивард, раскрыв рот, смотрел на Царя Царей, который продолжил:
