Он скривился и пожал плечами:
– Может, в тростнике крыши? На стропилах? Насколько большой этот мешочек?
– Не знаю, – сказала она, а потом тихо добавила: – Помоги мне.
Он прищурился и бросил на нее долгий испытующий взгляд. Она приняла вызов и не отвела взгляда, и через миг он кивнул. Как и в случае с домашней птицей, вдвоем это делать было намного легче. Стропила были низкими, и у них ушло совсем немного времени на то, чтобы обшарить каждую горизонтальную поверхность, каждый уголок на балках и перекладинах. Она уже приготовилась переходить к свесам крыши, крытой толстым слоем тростника, когда услышала, как он пробормотал:
– Тут дыра. И внутри что-то есть. – Засунув в дыру руку по самое плечо, он вытащил небольшой мешочек, держа его подушечками пальцев. – Ух ты… он с деньгами! Тридцать… возможно, сорок монет. – Потянув за кончик шнурка, он развязал его и высыпал на ладонь несколько блестящих дисков. – И все это хорошее серебро. Откуда оно?
– Мой отец украл его у хозяев Донмута. – Она затаила дыхание.
С ее стороны это был большой риск. Может, он сейчас презрительно подожмет губы и направится прямиком к Элфрун – как честный человек или просто чтобы увидеть, как будет унижен ее отец? Про себя она решила, что во втором случае она бы его поняла, хотя, наверное, и не смогла бы простить.
А может быть, он просто сунет все это в свой кошель и уйдет?
– Это мой шанс уйти отсюда, – сказала она. – Я уже не могу терпеть его побои, он бьет меня, как только я отвернусь. Тошно.
Так как же он поступит? Она наблюдала за тем, как его пальцы сжали маленький кожаный мешочек, и боялась дышать: очень медленный глубокий и беззвучный вдох и такой же медленный выдох.
– Ты с этим серебром уходишь вместе со мной на север – такую сделку ты предлагаешь?
– Нет, кое-что поважнее.
– Что же?
– Поцелуй меня.
Он хмуро взглянул на нее:
– Ну давай. Мне нужно знать, каково это – целоваться с тобой.
– Мы ведь уже целовались.
– Сейчас все по-другому. – Щеки ее горели, но она выдержала его взгляд. – Ты весь в шрамах. А я намного больше понимаю в поцелуях. – «Ну вот, – сказала она себе. – Сейчас он может просто развернуться и спокойно уйти, забрав все серебро с собой, и я не смогу остановить его».
Но вместо этого он пристально посмотрел на нее, потом отвел глаза, а затем взглянул снова и сделал шаг вперед. Голос его звучал глухо:
– Если я сейчас поцелую тебя, никаких аббатов больше не будет. Никогда.
Она согласно кивнула, и он крепко прижал ее к себе.
69
Элфрун очнулась от сна, наполненного мрачными беспорядочными видениями. Рядом кто-то был: она чувствовала на себе чьи-то руки и прижавшееся к ней тело. Было темно и душно, видимо, она была укрыта отцовским плащом; но здесь было тепло, так что она не могла находиться на том ужасном склоне холма, где лежал истекающий кровью Финн. К тому же у тела у нее под боком был незнакомый запах.
В этот момент она полностью проснулась и, сев рывком, сбросила с себя накрывавшую ее ткань и быстро отползла в сторону, упираясь в пол ладонями и ступнями. В комнате было темно, если не считать углей, тлеющих в очаге, но и этого освещения было достаточно, чтобы рассмотреть Танкрада, стоявшего на коленях возле того места, где она только что лежала; глаз его в тени скул видно не было.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Что я делаю? – Она судорожно поджала колени к груди, дико глядя по сторонам.
Он похлопал ладонью по одеялу:
– Иди ложись.
Она, хмурясь, молча замотала головой.
– Не дури, – сказал он. – Так нужно. Это нужно нам обоим.
Она в замешательстве взглянула на него, но потом до нее начало доходить и она почувствовала, как ее охватывает паника.
– Но я уже обещана. – Это было первое, что пришло ей в голову.
– Что? – Танкрад явно был потрясен и злился. Он мгновенно вскочил и направился к ней.
– Обещана Господу, – торопливо пробормотала она. – Моя бабушка говорит, что я должна стать монахиней.
Тут он рассмеялся.
Рассмеялся не зло и не громко; она поняла, что он на самом деле находит ситуацию забавной, но старается не показать этого. Вероятно, он не хотел оскорбить ее чувства. Когда его лицо вновь стало серьезным, он сказал:
– О да. Атульф говорил мне про это. Про твою бабушку и про то, что, по ее убеждению, Церковь – самое безопасное прибежище для вас обоих.
– Атульф?
– Атульф много рассказывал мне про тебя. – Лицо его на миг напряглось, и ее заинтересовало, что за нежеланная мысль мелькнула у него в голове.
– Так я могу уйти? – Она торопливо поднялась на ноги и направилась мимо него и мимо очага к двери, стараясь держаться от него подальше. «Если же станешь ты грозить мне дикими зверями, знай, что именем Христа станут они приручены…» Эти слова святой Агаты, обращенные к Квинтилиану, звучали в ее голове. «…Если же ты используешь огонь, небесные ангелы изольют на меня исцеляющую росу…» Но слова эти, казавшиеся ей такими прочувствованными, подходили для святой, противостоявшей всему языческому Риму, но были совершенно неуместны в этом темном помещении и не тронули бы этого рассудительного молодого человека.
Толкнув дверь, Элфрун сразу поняла, что она, как и раньше, заперта снаружи.
Их закрыли здесь вместе.
В этот миг вихрь паники, с которой она до сих пор довольно успешно справлялась, вдруг поднялся из глубин ее души и захлестнул ее.
Все это было спланировано. Эта добрая женщина с обрюзгшим лицом, этот хлеб с медом, эти ее сладкие слова… Элфрун почувствовала, как сердце бешено забилось где-то у нее в горле, грозя задушить ее.
– Прости, – сказала она. – Но это какое-то недоразумение. И если ты меня отпустишь, я не буду держать на тебя зла. И никому ничего не скажу. Я не расскажу об этом королю или… – Она изо всех сил старалась, чтобы в ее голос не проникла умоляющая интонация и чтобы ее руки оставались опущенными.
– Я понял тебя, – сказал он. – Не беспокойся. – Тон его был дружелюбным, как будто она скакала на Блис у него за спиной, и Элфрун почувствовала, как волна страха постепенно отступает. Он двинулся к ней, и в тусклом свете тлеющих в очаге углей было видно, что он улыбается. – Моя мать говорила, что тебе будет нелегко на это пойти. Что ты будешь бояться и даже можешь передумать.
– Передумать? Насчет чего?
– Она сказала мне, что девушки часто пугаются, когда это случается в первый раз, и что я не должен обращать на это особого внимания. – Вдруг он сильно толкнул ее в плечи, и она уселась на пол, опешившая и испуганная. Не успела она опомниться, как он оказался рядом; она быстро встала на четвереньки и попробовала отползти от него, но Танкрад толкнул ее на тюфяк и, навалившись на нее сзади всем своим весом, прижал ее к полу. Все это произошло так быстро, что у нее не было времени набрать воздуха в легкие, и тем не менее она все равно начала кричать, даже ощущая нехватку воздуха.
