– Вот как? – Эрик вынул из кармана салфетку. Лори, не отрываясь, следила за его движениями.
– Что это?
– Ничего особенного. – Эрик водил салфеткой перед ее глазами, словно гипнотизируя. – А зачем ты открывала историю болезни Вирджинии после ее выписки? Зачем ты мне солгала?
– О чем ты говоришь? – отшатнулась Лори. – Я этого не делала. И я не лгала тебе.
– Нет, делала. Ты открывала файл с историей болезни непосредственно перед тем, как это сделал Сэм, ты открыла ее, увидела его запись о консультации – и велела ему стереть ее. Ты знала Сэма лучше, чем я. Ты использовала его как марионетку. Не он все это придумал, а ты. И он не был главным – главной была ты.
– Что в этой чертовой салфетке? – зарычала Лори, и Эрик сделал шаг назад, продолжая держать салфетку перед ее глазами.
– Ты обманывала меня с самого начала. Ты не случайно вызвала меня тогда в отделение «скорой помощи» на консультацию – у тебя был план. Ты хотела уничтожить меня. Потому что я предпочел тебе Кейтлин.
– Что в салфетке?! – Лори пожирала салфетку взглядом, словно голодный волк кусок свежего мяса.
– Ты с ним спала? Он любил тебя? Это ты заставила его убить Рене? Это мое предположение – и оно объясняет, почему он подчинялся тебе, почему он делал то, что ты приказывала ему. Потому что он тебя любил.
Лори не сводила взгляда с салфетки, пока Эрик осторожно разворачивал ее. Внутри находилась тоненькая золотая цепочка с маленьким кулоном в виде ромбика, на котором было написано «БЕССТРАШИЕ». Эрик очень хорошо рассмотрел ее тогда там, в кафе-мороженом. И помнил, как Макс говорил о нем во время одного из сеансов. Это была цепочка Рене Бевильакуа. И на ней наверняка сохранились отпечатки пальцев и Сэма, и Лори.
– Нет! – взревела Лори и в ярости схватила лежащие на краю раковины ножницы, поранив себе левую руку. Она взмахнула раненой рукой, и капли крови разлетелись в воздухе, словно жуткий красный веер.
– Нет, не надо, стоп… – Эрик отступал назад к выходу из кухни. Он заметил на полочке приставку для видеоигр, схватил ее и метнул в Лори, но она уклонилась, и приставка с грохотом упала на деревянный пол.
– У нас было свидание, я слишком много выпила, – начала вдруг говорить Лори, как будто сама себе. – Ты пытался изнасиловать меня, угрожал ножницами. Целился мне в горло. Мы стали бороться.
– Нет, Лори, не надо! – Эрик продолжал отступать к двери. Он уже слышал снаружи шум – ему оставалось продержаться всего несколько минут: он позвонил детективу Роадесу из кабинета Лори сразу после того, как нашел цепочку.
– Я отняла у тебя ножницы, пыталась убежать. – Лори наступала на него, держа перед собой ножницы. – И я была уже почти у выхода, когда ты настиг меня. Ты разорвал на мне рубашку. Мне пришлось убить тебя. Это была самооборона.
– Лори, остановись. – Эрик распахнул входную дверь как раз в тот момент, когда Лори рвала на себе рубашку, вцепившись в воротник, пуговицы летели в стороны… И тут на пороге возник детектив Роадес и несколько полицейских с оружием в руках, которое они направили на Лори.
– Доктор Фортунато, ни с места! – закричал Роадес. – Не двигайтесь!
– Не-е-е-ет! – проревела Лори, ярость затмила ей разум. Она подняла ножницы выше, но Эрик успел сделать длинный выпад и вырвать ножницы из ее руки.
Как раз за мгновение до того, как они вонзились бы ему в грудь.
Глава 68
Наступил декабрь, и Эрику было приятно видеть, что комната посещений украшена в честь праздника, хотя не так уж легко создать праздничную атмосферу в исправительном центре для несовершеннолетних. На стенах развесили гирлянды в виде рождественских елочек, мелками нарисовали Санта-Клауса, а еще ханукальные дрейдлы и чаши Грааля, исполненные более-менее искусно. В центре жили подростки от десяти до восемнадцати лет, здесь было тридцать шесть комнат, в одной из которых жил Макс.
Комната для посетителей была современной, чистой, средних размеров, на полу лежал тонкий голубой ковер, а сквозь широкие окна струился дневной свет, довольно яркий, несмотря на обещанный метеорологами снег.
В комнате стояли десять маленьких столиков, около каждого – тяжелые пластиковые стулья. За одним из этих столиков и уселся Эрик, ожидая прихода Макса. Он не стал снимать пальто, потому что его некуда было повесить. В углу комнаты стояла украшенная елка, а под ней, на белом коврике, имитирующем снег, расположились подарочные коробки, упакованные в яркие, блестящие обертки. Возможно, это будет не лучшее Рождество в жизни Макса, но все же парню сильно повезло, что он оказался здесь, а не в настоящей тюрьме.
Макса судили как несовершеннолетнего – в результате усилий его адвоката и проведенных сразу тремя независимыми друг от друга психиатрами экспертиз: его обследовал психиатр в исправительном центре, свою оценку его состоянию и степени опасности для окружающих дал психиатр, нанятый Мэри, и, кроме того, свое заключение написал Эрик. Все три психиатра сошлись в том, что Макс страдает ОКР и депрессиями со склонностью к самоубийству и не может нести полную ответственность за свои действия в период обострения заболевания.
Федеральные власти отозвали свое обвинение против него в терроризме, а окружной прокурор суда Монтгомери отозвал обвинение во взятии заложников – на основании того, что Макс на самом деле не причинил и не собирался причинить никакого вреда никому из них и был безоружен. Макс признал свою вину в нарушении общественного порядка и создании потенциально опасной ситуации и был приговорен к году в исправительном центре для несовершеннолетних и трем годам «испытательного срока». Судья принял такое решение вопреки настойчивым протестам бизнесменов, связанных с «Королем Пруссии», которые требовали, чтобы Макса судили как взрослого и вкатили ему по полной.
Эрик увидел, как дверь комнаты для посетителей открылась и вошел Макс в сопровождении офицера в форме.
На парне не было наручников или чего-то в этом роде, а офицер спокойно вышел за дверь, в то время как Макс, улыбаясь, направился к столику, за которым сидел Эрик. Эрик поднялся, отметив, что парень выглядит лучше, чем две недели назад, во время его предыдущего визита. Цвет лица у него улучшился, ему постригли темные волосы, и теперь они не падали на глаза, он немного прибавил в весе, что делало его как-то крепче на вид. В своем сером спортивном костюме (здешняя зимняя форма одежды) он казался выше, чем раньше, но, возможно, это была игра воображения Эрика.
Эрик протянул руку:
– Макс, ты подрос?
– Немножко, – улыбнулся Макс, с готовностью пожимая ему руку. – Док говорит, у меня скачок роста. Можете в это поверить?
– Ха! – Эрик сел. – Я рад тебя видеть. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо. – Макс сел напротив него, глядя на него с каким-то новым выражением. – Представляете, моя мать выходит замуж.
– Это же отлично! – воскликнул Эрик искренне. Он недавно наведался к Мэри и Заку, по их приглашению. Мэри два месяца назад закончила курс реабилитации и нашла постоянную работу, Зак поддерживал ее во всем.
