Я хочу попросить прощения за то, что, приложив столько усилий, чтобы найти меня, и добившись успеха (иначе ты не читала бы сейчас это письмо), ты обнаружишь, что я опять тебя бросила. Я была тебе никчемной матерью, Роуз. Я обманула тебя дважды. «Наколола», как говорят австралийцы. Я уверена, что ты ненавидела меня… — Да, расстроенно подумала я. Ненавидела. — Но меня утешает мысль, что, раз ты решила найти меня, значит, частично преодолела гнев и презрение. А может, тебе просто любопытно узнать о своих корнях. — Или все намного сложнее. — Как бы то ни было, Роуз, я не могу надеяться что ты простишь меня за то, что я сделала (с какой стати?), но по крайней мере я попытаюсь объяснить свои мотивы. Эта история о том, что произошло, о том как ты появилась на свет.
Я выросла в городке Ситтингбурн, в Кенте. Мои родители были достойными людьми с несколько суровыми взглядами, по моему мнению, католиками, из рабочих. Мой отец, Джим, работал на бумажной фабрике, а мать, Эйлин, довольно хрупкая женщина, приглядывала за мной и моей младшей сестрой Сьюзен. — Значит, у меня есть тетя. Ее зовут Сьюзен. Тетя Сьюзен. Тетушка Сью. — Мы жили в Кемсли, поместье, построенном для рабочих бумажной фабрики, в доме номер 10 по Колдхарбор-Лейн. В 1960 году, когда мне было четырнадцать, в соседний дом переехала семья Пеннингтон. У них было три сына, все высокие и довольно симпатичные, правда, немного худощавые. Я подружилась с самым старшим, Йеном. — Это мой отец, подумала я. Йен Пеннингтон. Так зовут моего отца.
Йену тогда было семнадцать, но мне он казался настоящим мужчиной У меня никогда не было парня, и я была от него без ума. Он был очень живым, привлекательным парнем, к тому же амбициозным и смышленым. Он учился в Бордене, школе для мальчиков, и собирался поступить в колледж и стать журналистом, как его дядя, который работал в «Таймс». Иногда Йен встречал меня после школы, мы ходили в кино или в кафе-мороженое, или он катал меня на мотоцикле. Около года наша дружба оставалась не больше чем дружбой. Но в сентябре 1961 года, когда ему исполнилось восемнадцать, он уехал из Кемсли в Королевский колледж в Лондоне изучать историю. Он был очень рад, что отменили закон о всеобщем призыве в армию и он мог сразу начать учебу. Мне тогда было пятнадцать (я родилась 25 июля 1946 года), я все еще ходила в школу. Мы переписывались, и как-то раз он предложил приехать к нему на выходные. Помню, как я обрадовалась. В субботу, в середине октября, я села на поезд и поехала в Лондон: я чувствовала себя совсем взрослой. Наврала родителям, что поеду в Вест-Энд с подругой походить по магазинам. Йен встретил меня на станции Лондон-Бридж, и мы пошли к нему домой — он снимал комнату в Кингс-Колледж-Холл в Кэмбервелле. Мы были счастливы увидеть друг друга, и тогда все и произошло…
К декабрю я поняла, что натворила. Мои родители были в бешенстве — будучи католичкой, я не могла сделать аборт. Родители Йена пришли в ярость и обвинили меня в том, что я «хитроумная шлюха» и «пытаюсь разрушить» жизнь их сына. Собрали семейный совет, приехал Йен, и первое, что он сказал, было: «Можете прекратить споры, потому что я немедленно женюсь на Рейчел». Все облегченно вздохнули. Но оставалась одна проблема — я была несовершеннолетней.
В те времена секс с несовершеннолетней грозил тюремным заключением, и, чтобы скандал не раскрылся, мои родители разработали целый план. Забрали меня из школы — в то время можно было закончить обучение в четырнадцать — и держали дома. Они делали вид, будто у меня воспаление гланд, поэтому какое-то время мне ни с кем нельзя общаться. Друзьям было запрещено меня навещать, помнится я умирала со скуки, — но я была вынуждена подыгрывать. К тому же мне никого не хотелось видеть. Я всегда считала себя «приличной» девушкой, а тут вдруг стала «одной из тех» девиц. Только вот, в отличие от «тех девиц», мой молодой человек собирался на мне жениться По крайней мере, так мы думали.
Приближались роды, и меня послали в Чэтхем, за шестнадцать миль, на попечение старинной подруги моей матери, Марджори Уилсон, бывшей акушерки, ее муж погиб на войне. Я должна была жить у миссис Уилсон несколько недель в качестве платной гостьи, она бы приняла роды научила меня ухаживать за ребенком, а потом за мной бы приехал Йен. 25 июля мне должно было исполниться шестнадцать, и на следующий день мы бы поженились в зале регистрации, заранее подготовив все необходимые документы, в том числе и разрешение родителей. После этого я должна была переехать в Лондон к Йену и жить с ним в комнате, которую бы мы снимали, пока он не получит диплом.
Йен часто писал, поэтому у меня не было сомнений, что он сдержит слово. Оглядываясь назад, я вспоминаю, как была счастлива, несмотря на то, что очень переживала. Я любила Йена и надеялась, что буду жить с ним — и с тобой — до конца дней. Я никогда не была амбициозной карьеристкой, Роуз, у меня не было грандиозных планов на будущее. Я была бы счастлива быть «обычной» женой и мамой: ты и Йен стали бы моей вселенной. Итак, в начале июня почти ночью (у меня уже был огромный живот), на такси меня отправили в дом миссис Уилсон. Она была доброй женщиной и помогла явиться на свет тысячам младенцев, поэтому родители знали, что я в надежных руках. В случае осложнений неподалеку была больница. Но у меня были легкие роды: схватки длились всего четыре часа. Ты родилась в три часа ночи пятнадцатого июня. Пятнадцатого июня. — Так, значит, день рождения у меня еще только через две недели!
Я назвала тебя Роуз, потому что сразу же после рождения было видно, что ты унаследовала мои черты — светлую кожу и рыжие волосы. Я прилагаю фотографию… — Я встряхнула конверт, и на колени выпала выцветшая фотография красивой женщины лет тридцати пяти, которая стояла перед горой Айерс. — У меня огненно-рыжие волосы, густые и кудрявые. Но не такие густые, как раньше. Из-за химиотерапии заметно поредели. Но всю жизнь у меня была копна упругих рыжих кудрей, и я видела, что у тебя тоже такие волосы. Ты была очень милым улыбчивым, спокойным ребенком, Роуз, никогда не плакала. Несмотря на стресс — ведь я стала молодой матерью — и раздражение оттого, что еще несколько недель придется прятаться, я чувствовала себя замечательно. Оставалось только дождаться Йена. Я полностью ему доверяла и ни на мгновение не сомневалась, что он приедет.
Он приехал навестить меня через три дня, только что сдав экзамены за первый курс. На лето он устроился на работу на лакокрасочную фабрику в Баттерси: теперь ему нужно было содержать меня и ребенка, и лишние деньги не помешали бы. Он мне писал, и я знала, что в следующий раз он приедет 26 июля, на мой шестнадцатый день рождения, мы пойдем в бюро регистрации и поженимся. И одновременно оформим твое рождение (это можно сделать в течение шести недель), написав в свидетельстве наши имена и фамилии (тогда я уже буду носить фамилию Йена). Один раз ко мне приезжали родители и видели тебя. Они были очень рады, что все обернется лучшим образом и я снова стану «приличной» женщиной. Они придумали отличный план, и все шло удачно. По крайней мере, так мы все думали.
Утром 25 июля миссис Уилсон позвонили и сказали, что ее сестра, которая жила в Линкольне, попала в больницу и ей нужно присмотреть за детьми. Миссис Уилсон не знала, надолго ли она уезжает, но думала, что по меньшей мере на пару недель. Она знала, что ко времени ее возвращения я уже уеду. Поэтому она оставила меня в доме на пару дней до приезда Йена и поручила мне хорошенько запереть дверь. Она оставила продукты и пожелала мне счастья. Я расстроилась, когда она уехала, потому что мы подружились, и она была ко мне очень добра. Но в то же время я была в восторге оттого, что Йен вскоре приедет забрать меня, мы поженимся и начнем новую жизнь в Лондоне. Однако этому не суждено было случиться. Потому что в тот вечер раздался звонок в дверь. Миссис Уилсон приказала мне не открывать дверь незнакомцам, но я выглянула в окно на втором этаже и с удивлением увидела на пороге моего отца. Я никак не могла понять, зачем он приехал. У моих родителей не было телефона, поэтому он не мог предупредить меня о приезде. Он явно только что сошел с поезда. Я спустилась, чтобы открыть дверь, и подумала, что, может быть, он приехал, потому что у меня завтра день рождения. Я была тронута. Но причина оказалась не в этом. Он выглядел ужасно. И сказал, что у него плохие новости и я должна быть храброй. Сердце мое сжалось: я подумала, что мама заболела или, хуже, при смерти. Но вместо этого он сказал, что Йен погиб, разбился сегодня утром на мотоцикле. Его занесло на повороте, и он попал под грузовик. Умер в машине скорой помощи.
